Алексей Мусатов - Дом на горе
— А по маковку не хочешь? Ох, и затейливый ты, Ручей гремучий!.. Всё-то тебе не по душе да не по сердцу!
И он принялся уверять юннатов, что просо растёт нормально и нечего им слушать Ручьёва.
Но Костя всё же настоял на том, чтобы послать письмо в Москву, Андрею Новосёлову, и спросить у него, как ухаживать за просом.
Сын конюха Тимофея Ивановича, бывший ученик высоковской школы, а теперь научный сотрудник Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина, Андрей Новосёлов охотно поддерживал с юннатами переписку, присылал им семена, давал советы.
Письмо Андрею было послано, но ответ почему-то задерживался.
Как-то раз Костя зашёл к деду Новосёлову, чтобы узнать, не было ли от Андрея какой весточки.
— Давненько сынок не писал, — ответил старик. — Похоже — срочное задание выполняет.
— Вот и нам Андрей не отвечает! Мы его насчёт проса спрашивали.
И Костя рассказал о неудачном юннатском опыте на пришкольном участке.
— А ты бы, Костюшка, по колхозам походил. Вот в «Заре», говорят, неплохое просо растёт, — посоветовал дед Новосёлов.
Мальчик отправился в Соколовский колхоз «Заря», но ничего поучительного там не обнаружил. Потом он побывал ещё в нескольких колхозах, и повсюду посевы проса выглядели не лучше высоковских.
Только в отдалённом денисовском колхозе «Реконструкция» Костя случайно обнаружил небольшую делянку с хорошо разросшимися стеблями проса. Он разыскал заведующего хатой-лабораторией, старика Свешникова, и принялся расспрашивать, как тот ухаживал за просом.
— Уход обыкновенный, — ответил Свешников. — Я только посеял его немного иначе. Вспомнил, как мой отец советовал: «Сей просо редко — попадёшь метко. Чтобы каждому стебельку просторно было». Я так и сделал. А оно, видишь, тоже небогато как выросло.
— Всё равно лучше нашего, — признался Костя. — И выше, и стебли сильнее… А мы вот не догадались так посеять.
Он вернулся домой вконец расстроенный. Как видно, их опыт с просом в этом году не удался. Придётся с будущей весны начинать всё заново. А жалко, что лето пройдёт впустую!
Несколько дней Костя не показывался на просяной делянке, отсиживался дома и упорно что-то обдумывал.
Варя к этому времени ушла с пионерами в поход и ухаживать за просом поручила Вите Кораблёву. Он начал с того, что созвал всю «просяную бригаду» на прополку.
Явился и Костя. Он предложил вместе с сорняками вырвать половину кустов проса.
— Простору им нет, растениям… Задыхаются они, — пояснил он.
Ребята удивились, а Витя пренебрежительно отмахнулся:
— Начинаются фокусы! Много ты понимаешь, агроном участковый!
— А ты послушай, что Свешников из Денисовки говорит…
— Дай тебе волю, Ручей гремучий, ты наломаешь хворосту! — И Витя заявил, что ухаживать за просом будут по старой инструкции.
Но Костя не успокоился. Однажды утром Кораблёв застал его на второй просяной делянке, что находилась в дальнем углу пришкольного участка. Мальчик безжалостно прореживал посевы проса.
Витя вышел из себя. Он закричал, что не позволит Ручьёву самоуправничать и губить на делянке посевы.
— Уходи прочь! Я бригадир… я отвечаю!
Витя забежал сзади, изловчившись, схватил Костю за плечи и потащил с делянки.
— Не тронь лучше! — вырвался тот.
Витя побежал за юннатами.
Когда они собрались, Костя уже успел проредить почти всю делянку.
Ребята ахнули: вырванные из земли хорошо прижившиеся стебли проса валялись в куче вместе с сорняками.
— Смеётся над нами Ручьёв! — возмутился Витя. — Мы работали, старались, а он повырывал всё с корнем!
Юннаты обвинили Костю в озорстве, в неорганизованности и других смертных грехах. Они грозили исключить его из «просяной бригады».
В спор вмешался староста юннатского кружка Митя Епифанцев. Он сказал, что Костя Ручьёв излишне погорячился, но он прав: юннат потому и юннат, что он всегда ищет новое, придумывает, испытывает. И пусть Костя заканчивает опыт с просом по-своему: удастся — хорошо, не удастся — он из этого извлечет серьёзный урок.
Юннаты переглянулись: Митя, пожалуй, ловко придумал! Вот теперь Костя сам себя и высечёт. Кому же не ясно, что с делянки, где вырвана половина посевов, хорошего урожая не получишь!
— Пусть отвечает, коли так, — согласился Витя. — Можем вторую делянку навечно закрепить за Ручьёвым. А осенью мы ещё поговорим о его дисциплине…
С этого дня Костя стал работать один. Он попытался перетянуть на свою сторону Пашу Кивачёва и Васю Новосёлова, но те отказались.
— Замутилось у нас всё. Больше шума, чем дела. Отпишусь, я, пожалуй, из юннатов, — сказал Паша. — Давайте лучше в колхозе работать. Там дела поважнее.
И Костя согласился с приятелем. В бригадах шла трудовая страда. Каждый день ребятам находилась какая-нибудь работа: то они бороновали пары, то пололи хлеба, то сушили и сгребали на лугу сено.
На уход за опытным просом у Кости не хватало времени. Прореженная делянка всё гуще зарастала сорными травами.
Костя понял, что из его опыта ничего дельного не получится, махнул на делянку рукой и больше не показывался на пришкольном участке.
Глава 7. НА «КАТЕРЕ»
Всё утро Колька Ручьёв пропадал неизвестно где. В полдень он прибежал домой, выпил наспех кружку молока, отрезал ломоть хлеба, прихватил из чугунка пяток картошек в мундире и принялся засовывать их в карман.
Костя тоненько присвистнул. Нет, так дело не пойдёт! Что же поделаешь, если нет у них теперь ни отца, ни матери. Но обед есть обед, и он должен проходить не хуже, чем в других семьях, — чинно, неторопливо, в положенное время.
Да и к тому же, зачем он сегодня утром старался, готовил щи из свежей капусты, бегал к соседке то за советом, то за луком? Смешно, в самом деле, обедать одному, самому себе подливать щей из чугунка, самого себя угощать и похваливать!
— Колька, стоп! — голосом, не допускающим возражений, приказал Костя и загремел заслонкой у печи. — Обедать будем все вместе. Сейчас Сергей придёт.
— Так я же сытый! — взмолился Колька. — А потом, мне и по делу бежать надо.
Костя насмешливо оглядел братишку: удивительно, до чего деловой человек стал этот Колька! Один вид чего стоит — рубаха измазана землёй, руки зазеленились.
— Ты что, Колька, в команду пластунов записался? Или за горохом к кому-нибудь лазил?
— Такими делами не занимаюсь, — обиделся братишка. — Я, можно сказать, ваши грехи покрываю.
— Какие ещё грехи? — Костя застыл с ухватом в руке.
— Да, да… Запустили своё хваленое просо, а мы поли за вас, гни спину!
— Меня это теперь не касается, — нахмурился Костя.
— Понятное дело: загубил вторую делянку и носа к юннатам не показываешь. Выдохся, все пары вышли!
— Это кто говорит так? — Костя грозно шагнул к брату.
— Витя Кораблёв говорит. — Колька на всякий случай подался поближе к двери. — Вот погонят тебя из юннатов, будешь знать!
Решив, что брат наголову разбит его доводами и теперь не посмеет силой усаживать за стол, Колька шагнул к двери.
— А обедать всё равно будешь! — настойчиво сказал Костя.
Колька готов был возмутиться такой несправедливостью, но тут в избу вошёл старший брат, Сергей, рослый, скуластый парень с крупными чертами лица.
— Как на катере? — Сергей снял пиджак, повесил его на гвоздь у двери и, оставшись в одной линялой матросской тельняшке, мельком оглядел избу. — Вижу, вижу: полный порядок. И команда вся в сборе. Тогда свистать на обед. Корми, Костя!.. А ты, Микола, полей мне. Не в службу, а в дружбу.
Скрепя сердце Кольке пришлось покориться.
Захватив ведро с водой, Сергей вышел в проулок, снял тельняшку.
Колька лил брату на шею студёную воду и обдумывал, как бы это половчее пожаловаться на Костино самоуправство. Но на руках Сергея, опушённых золотистыми волосами, так молодо и легко играли и перекатывались желваки мускулов, что мальчик невольно засмотрелся.
«Сильный он у нас… морячок! — с уважением подумал Колька. — Кого хочешь поборет и морским узлом завяжет».
Он потрогал тугой бицепс на правой руке Сергея и вздохнул. Когда же у него будут такие мускулы?
Да и вообще, старший брат у них деловой, серьёзный, таким можно только гордиться. Во время войны Сергей был бравым старшиной первой статьи на торпедном катере «Удалой», заслужил три боевых ордена и пять медалей, а сейчас он работает председателем правления колхоза.
Только брат почему-то редко вспоминает о своей матросской службе, а всё больше рассказывает Косте и Кольке о том, что у них в колхозе к Новому году будет пущена в ход электростанция, начнёт работать свой радиоузел, появятся три грузовые машины…
Спору нет — это, конечно, хорошо, но нельзя же забывать и про боевые дела на фронте!
