Ико Маран - Хоботок по прозвищу Слоняйка
Сийм блаженно откинулся на подушку, накрыл одеялом Хоботка и заснул.
Хорошо засыпать, зная, что солнце и луна твои друзья.
Плохой день, который хорошо закончился
Сийм с закрытыми глазами стоял на ступеньках крыльца, но ясно видел весь двор: куст сирени, поленницу дров, каштан за забором соседнего дома. Все предметы вокруг странно блестели, будто в лунном свете.
— Я сейчас спрыгну с крыльца, — сказал себе Сийм.
— Прыгать вредно для здоровья, — произнес знакомый голос. — Давай лучше полетим.
— Человек не может летать, — ответил Сийм.
— Если я научу, то сможет, — сказал Хоботок и хитро улыбнулся. — Ты хочешь летать, как самолет или как воздушный шар?
— Как воздушный шар, — ответил Сийм. Потому что он не хотел гудеть. И тарахтеть тоже не хотел.
— Как синий воздушный шар или как красный? — продолжал расспрашивать Хоботок.
— Как красный, — нетерпеливо ответил Сийм.
— Тогда это очень просто, — сказал Хоботок. — Слегка разгонись, потом лягни задними ногами, будто ты хочешь прыгнуть очень далеко, и тогда ты взлетишь. На всякий случай я тебе покажу, как это делается. Смотри внимательно!
Сийм смотрел во все глаза.
Хоботок действительно лягнул задними ногами, поднялся в воздух и плавно полетел через двор к кусту сирени. А так как Хоботок летал как красный шар, то весь стал прозрачным и красным. Неожиданно он приземлился рядом с Сиймом и сказал:
— Теперь твоя очередь.
Сийм тоже лягнул и вместо того, чтобы опуститься на землю, как это обычно бывало с ним, когда он прыгал с крыльца, он плавно полетел к кусту сирени.
Какое это было блаженство! Это было гораздо приятнее, чем плескаться в теплой ванне. Сийм летал бы всю жизнь! Но… к его огорчению, у куста сирени он приземлился. И тут же испугался: а вдруг это было понарошку, а не на самом деле? Вдруг то, что он летает, он увидел во сне?
Сийм бегом вернулся на крыльцо, снова прыгнул и… снова запарил в воздухе. На этот раз его восторгу не было границ, потому что теперь он уже не сомневался, что это на самом деле. Теперь, стоит ему только захотеть, и он сможет то, чего другие не могут: парить, парить, парить! И этой чудесной вещи научил его не кто-нибудь, а его же собственный сыночек!
Сломя голову, Сийм помчался в дом, чтобы поделиться своим счастьем и гордостью с мамой.
Но он не нашел сразу мамы — все комнаты были почему-то незнакомыми, очень большими и мрачными.
2.Мама на кухне подвешивала липучку для мух. Она повесила ее прямо у форточки, чтобы муха, как только влетит, тут же прилипла к ленте. А если влетит еще одна муха, то и она прилипнет.
Сийм вбежал на кухню с Хоботком под мышкой и стал с жаром рассказывать:
— Мама, мама, Хоботок научил меня летать!
— Летать? Это как же? — спросила мама.
— Очень просто: я становлюсь на ступеньке крыльца, отталкиваюсь ногами и лечу к кусту сирени, как воздушный шар.
— Когда же ты так летал?
— Только что!
— Ты только что встал с постели… Все это ты увидел во сне, сынок!
Сийм насупился. Действительно, он был в ночной рубашке и босиком, как всегда со сна. Видно, мама была права. Но ведь Сийм все же летал.
— Я тоже вначале думал, что это во сне, — убежденно сказал он. — Но я летал несколько раз, и это было на самом деле. Правда, Хоботок?
Хоботок, все еще сонный, вздрогнул под мышкой у Сийма, кивнул и сказал:
— Да, я тоже только что встал с постели.
Сийм тряхнул Хоботка, чтобы тот проснулся, и воскликнул:
— Я рассказываю про то, как я летал!
Хоботок встрепенулся и спросил с любопытством:
— А где ты летал, Сийм?
— Как — где? Во дворе, — растерянно сказал Сийм. — Ты же меня учил! А сам ты стал таким красным и прозрачным. Неужели не помнишь?
Хоботок стал вспоминать. Нет, что-то он не припомнит такого!
— А ты покажи, каким я стал красным и прозрачным, — попросил он Сийма. — Тогда я вспомню.
— Вот всегда ты так, — возмутился Сийм. — Все ты забываешь.
— Нет, я не все забываю, — сказал Хоботок. — Я не забываю, что я твой маленький, хорошенький дорогой сыночек.
— Гм, — только и сказал Сийм. Да на такие слова ничего другого и не скажешь.
3.Сийм опять стоял на крыльце, но уже несчастный. Из его летания ничего не выходило! Как он ни старался, он камнем шлепался вниз. Сийм был разочарован и пришиблен: почему всегда так, что очень хорошие вещи никогда не бывают всамделишными, а всегда оказывается, что это во сне или в сказке? А очень плохие вещи бывают всамделишными. Однажды ночью у Сийма разболелось ухо. Вначале он думал, что это сон, и пытался спать дальше. Но ухо болело не во сне, а на самом деле. Вот если человек теряет что-то очень дорогое или нечаянно разбивает его, почему это всегда бывает на самом деле? Почему это не может быть сном или сказкой?
Хоботок стоял рядом с Сиймом. Он чувствовал себя немного виноватым, что учил Сийма летать во сне, а не на самом деле. Он всегда чувствовал себя немного виноватым, когда Сийм бывал не в духе. Ведь он сыночек Сийма и должен ему приносить радость.
Чем бы сейчас обрадовать его? Хоботок подумал немного и, желая утешить Сийма, сказал:
— Хочешь, я покажу тебе свою гусеницу? Но ты не бойся, она не щипается, как гусь, потому что она маленькая и мохнатая. И она не шипит, а только немного шебуршит — шр-шр.
Сийм недоверчиво сказал:
— Нет у тебя никакой гусеницы. Ты все выдумал.
— Нет, есть гусеница, — заверил Хоботок. — Она очень красивая: полосатая, пятнистая, коричневая, синяя и чуть-чуть желтая. А когда она спит, то видит во сне, что летает.
Сийму на миг показалось, что Хоботок разыгрывает его, но он все же сказал:
— Я хочу взглянуть на твою гусеницу.
— Идем, покажу, — сказал Хоботок и направился к кусту сирени.
Под кустом лежал кусок древесной коры. Хоботок склонился над ним и сказал:
— Моя гусеница спит под этим куском коры. Я накрыл ее корой, чтобы ей было теплее. Только ты обещай, что не тронешь ее. Она не любит, чтобы ее трогали. Тогда у нее начинает болеть живот и она свертывается в клубок.
Сийм дал слово, что не тронет гусеницу. Хоботок приподнял кору, но гусеницы под ней не оказалось.
Сийм с упреком сказал:
— Вот всегда ты так! Только обещаешь … Не было у тебя никакой гусеницы.
— Была, — настаивал на своем Хоботок. — Просто ее сейчас нет дома, она вышла погулять. Она должна каждый день гулять, потому что у нее очень много ног. Ни у кого нет столько ног, сколько у нее.
Хоботок обошел вокруг куста, высматривая, куда могла подеваться его гусеница. Вдруг он резко остановился, будто бы кто-то схватил его за ногу, и залился тонким смехом:
— Ха-ха-ха! Кто-то щекочет мне пятку!
— Может, это твоя гусеница? — спросил Сийм, повеселев. — Подними-ка ногу.
Хоботок приподнял ногу. В земле была маленькая круглая дырка, а в ней билась оса.
Хоботок говорил сквозь смех:
— Смотри, какая красивая муха меня щекотала. Ха-ха-ха! Она тоже полосатая, и коричневая, и желтая, и у нее тоже много ног. Ха-ха-ха!
Сийм спросил:
— А это приятно, когда муха щекочет?
— Очень приятно, — ответил Хоботок, наступил ногой на дырку и снова залился смехом.
— Пусти меня, я тоже хочу попробовать, — сказал Сийм. Настроение у него постепенно улучшалось.
Хоботок пустил. Сийм тоже наступил ногой на дырку, но ничего не почувствовал. Виноваты были сандалии. Сийм снял одну сандалетку. На подошве ее сидела оса. Она немного посидела, а потом улетела.
— Я тоже хочу щекотки, — пожаловался Сийм.
Но тут из дырки вылетела еще одна оса.
— Скорее ставь на нее ногу, а то и эта улетит, — посоветовал Хоботок.
Сийм быстро наступил пяткой на дырку, склонил голову и стал прислушиваться, не пищит ли, и когда же будет щекотно. Неожиданно он отдернул ногу и громко закричал:
— Ай-ай-ай! Больно!
На третьем этаже распахнулось окно. Мама встревоженно воскликнула:
— Сийм! Что случилось, сынок?!
— Она укусила меня! Гадкая муха укусила меня! — закричал Сийм и изо всех сил припустил, босой, к дому.
4.Правая нога у Сийма была перевязана красивым белым бинтом. Это сделала мама. А еще мама приготовила ему морс из воды с вареньем и дала выпить. Она даже пообещала принести ему шоколадку "Анечка", если он перестанет хныкать и будет хорошим мальчиком, пока она сбегает в магазин.
Вот он теперь и был хорошим мальчиком: сидел за кухонным столом и попивал свой морс. Морс был красивого красного цвета, сладкий и чуточку кислый. Сийм пил его не спеша, с удовольствием. Между делом он ждал маму и бранил Хоботка:
— Почему ты сказал, чтобы я поставил ногу на осиное гнездо?! Только плохие мальчики говорят другому: поставь ногу на осиное гнездо, поставь ногу на осиное гнездо!
