Иван Кожедуб - Верность Отчизне
— Да что ты робишь: ведь без тебя учительница была. Сказала, чтобы ты из пастухов взял его, в школу посылал.
Отец постоял, опустив голову, — неловко ему было. Вздохнув, сказал:
— С тобой, Ваня, видно, ничего не поделаешь, ты у меня упорливый. Учись.
Помолчав, добавил словно нехотя:
— Да только денег нет у меня на карандаши да краски. Сам заработай. Вот куркуль с нашей улицы созывает малых ребят на очистку скотного двора. Может, что и даст.
Сашко иногда батрачил на этого куркуля, говорил, что он очень богат и, как все толстосумы, жаден и прижимист.
С утра до темноты мы, малые ребята, убирали скотный двор. Таскали навоз, мели, скребли. Устали, проголодались — за целый день нам не дали ни кусочка перекусить. И уплатил нам кулак за всю работу… по одной копейке. Недаром гласит старинная поговорка: «Кто богат, тот жаден».
Обидно было до слез, зло разбирало. Я все твердил про себя: «Ни за что больше не буду батрачить на проклятого куркуля». Но пришла осень, заболел отец. Очень нужны были деньги. И снова пришлось наняться к кулаку. Целый день гонял на молотилке лошадей по кругу. К вечеру устал, проголодался, но был доволен: на конях накатался вволю и денег, верно, заработал уж на этот раз, думаю, сквалыга-богатей заплатит получше. Но получил я кусок хлеба с тухлыми шкварками. Я швырнул подачку и, зло посмотрев в лицо мироеду, повернулся и
По дороге мне встретился дядя Сергей. Он остановил меня, спросил, как дела. Я рассказал ему обо всем. Дядя Сергей положил мне руку на плечо:
— Запомни это, Ваня. И знай — недолго богатеям над бедняками измываться. Скоро мы навсегда избавимся от кулацкой кабалы.
Важные новости
В конце двадцатых годов новые понятия, новые слова входили в нашу жизнь. О социалистическом переустройстве деревни, коллективном хозяйстве, МТС, о всем том новом, что происходило во всей стране и в нашей деревне, нам, ребятам, рассказывала учительница. И мы начинали понимать, что коллектив — это великая сила, что вместе сделаешь гораздо больше, чем в одиночку, и теперь, объединившись, люди будут строить новую жизнь на селе.
Близок, понятен был нам смысл ленинских слов о том, что большевики отвоевали Россию у богатых для бедных. Эти слова люди часто повторяли на сходках и митингах, где звучали горячие речи сельских активистов, призывы к борьбе с кулаками, захватившими хлеб в свои руки, к борьбе за колхозное движение. После митингов разговоры на улицах не умолкали до темноты.
У нас, как и повсюду, коммунистам помогали комсомольцы. Среди них был и мой брат Сашко: бывший батрак стал активным борцом за коллективизацию, вместе с другими комсомольцами горячо выступал на собраниях.
Особенно памятно мне многолюдное собрание, на котором было постановлено организовать колхоз и назвать его «Червоный партизан». Много людей выступало на этом собрании: и работники, приехавшие из райцентра, и наши односельчане, и среди них инвалид войны, наш сосед Кирилл Степанищенко — он один из первых записался в колхоз.
В тот день люди, оживленные, радостные, долго не расходились по домам. А отец, вернувшийся вечером из Шостки, где работал на заводе, все повторял:
— Да, открылись у народа глаза, поняли люди, что кулак на батрацком труде наживается.
Народ шел в колхоз дружно, среди первых записался и мой брат Сашко. Его посылали на курсы подготовки колхозных кадров, и он стал работать счетоводом. Он был очень занят, с рассветом уже на ногах. По дороге в правление колхоза он часто заходил посоветоваться о делах к коммунисту Максимцу, жившему неподалеку от нас. Домой брат приходил поздно и еще долго работал. Сквозь сон я слышал, как он щелкает на счетах и рассказывает отцу о новостях.
А новостей было много. Были и тревожные. Нашлись у нас негодяи, подкупленные кулаками. Бандиты ночью поджигали дома сельских активистов, покушались на их жизнь. Было известно, что у врага есть оружие — обрезы.
У нас, ребятишек, настроение в ту пору было воинственное. Мы играли в облаву, мечтали поймать настоящего бандита. Особенно после писем от моего старшего брата Якова. Он служил тогда в пограничных войсках в Кушке — самой южной точке нашей родины — и писал о борьбе с нарушителями границы. Отец по многу раз читал его письма родственникам н соседям.
Настоящий праздник был дома, когда брат прислал свою фотографию: он очень возмужал, на нем красноармейская шинель как литая, в руках — сабля. Я не мог глаз отвести от этой сабли. А когда на побывку приехал наш сосед — молодой командир, недавно закончивший ученье, мы, ребята, глядели на него в почтительном молчании. Его молодцеватая осанка и до блеска начищенные сапоги произвели на нас большое впечатление, и всем ребятам захотелось стать военными.
В те тревожные дни мать беспокоилась за Сашко, а меня боялась далеко отпускать. Все село поднялось на борьбу с бандитами. Устроили облаву.
Я стоял с мальчишками у околицы. Вижу — в погоню за бандитами бежит Максимец с ружьем. Сразу вспомнились рассказы дяди Сергея о партизанах. И я, забыв, что нам в те дни запретили выходить за околицу, бросился за Максимцем. Подбежал к роще. Там собрались комсомольцы. Один из них взобрался на дерево — для разведки. Не успел кто-то крикнуть мне: «Куда ты, хлопец! Отправляйся обратно!» — как раздалась стрельба. Мимо парубка, взобравшегося на дерево, просвистела пуля — отстреливался бандит. Потом все стихло. И я увидел Максимца и еще двух сельчан: они вели незнакомого человека Он озирался, поводя злыми, вороватыми глазами. Я побежал домой — скорее успокоить мать.
Всегда готов!
Тревожное время прошло. Бандитов переловили, и село зажило мирной жизнью. Мать повеселела, перестала волноваться за Сашко. Вечером спокойно отпускала и меня.
Скоро на том току, где я гонял по кругу лошадей кулака, заработала молотилка нашего колхоза. И как же я был рад, как счастлив в то утро, когда брат Сашко мне сказал:
— Пойдем на ток, подсобим колхозникам. Лошадей по кругу погоняешь, зерно убрать поможешь. Теперь будешь работать для коллектива — не для куркуля!
А еще через несколько дней по улицам проехали телеги: в гривы лошадей вплетены были разноцветные ленты, а на дугах большими красными буквами выведено ОКЧП — Ображеевский колхоз «Червоный партизан». Колхозники подсадили нас, ребят, и мы важно проехали по всему селу.
Колхозники отремонтировали бывший барский дом, увитый хмелем и диким виноградом, с бассейном перед парадным входом. Теперь в доме помещалось правление колхоза. Обширный яблоневый сад, разбитый посреди села и обнесенный высокой оградой, отошел к колхозу.
Большим и радостным событием в деревне было строительство колхозного клуба. Все с нетерпением ждали его открытия. Тогда я впервые услышал слово «сцена» и каждый день бегал на стройку посмотреть, скоро ли ее начнут возводить.
А вскоре мы узнали, что наше село будет электрифицировано. Новость всех обрадовала: ведь вечера мы коротали при свете керосиновой лампы, с каганцами, а еще совсем недавно и с лучиной. Колхозники только и говорили о том, что теперь с помощью электричества можно будет обмолачивать зерно.
И вот долгожданный день наступил: ток включен. В хатах загорелась «лампочка Ильича», стало светло, уютно.
Большой колхозный клуб теперь будет залит электрическим светом, а из школы так бы весь вечер не уходил!
С нетерпением ждали ребята организации пионерского отряда, засыпали Нину Васильевну вопросами. Она рассказывала нам об истории пионерской организации, о торжественном обещании пионеров.
Комсомольцы часто стали давать нам поручения — называли связными. Мы бежали наперегонки выполнять их задания.
Осенью мы впервые вышли с Ниной Васильевной в поле — помогать колхозникам собирать колоски. У каждого своя полоса. Колос за колосом — набит почти целый мешок. На моей полосе выбрано все. Принимаюсь за новую. Хочется собрать все до колоска. Только подумаю: «Ни одного не осталось!» — смотрю, еще колос. Оглядываюсь — вижу, несколько ребят копошатся: видно, им тоже не хочется бросать полосу.
В полях — уборка картофеля. И на помощь колхозникам снова приходит наша школа. Мы работали в поле до темноты, выбирали картофель, помогали грузить его на подводы. Тут же в поле обедали, лакомились печеной картошкой у костра.
Пионеротряд у нас организовался в 1930 году, за несколько дней до Октябрьских праздников. В ясное, солнечное утро мы до уроков выстроились в школьном дворе. Нина Васильевна еще раз напомнила нам, что пионер должен быть примером для всех ребят и в учебе, и в труде, и в поведении, что он верный помощник своих старших товарищей — комсомольцев. Я до сих пор помню слова учительницы, которую так любил и уважал.
И вот Нина Васильевна повязала мне пионерский галстук, прикрепила его зажимом, изображающим пионерский костер, с надписью: «Всегда готов!»
