Сергей Алексеев - История крепостного мальчика
Привели Мелентия Никуду к Грозному.
Пытался было он оправдаться:
— Взятка! Какая взятка?!
Тогда крикнул Грозный пыточных мастеров. Бухнулся взяточник в ноги царю, во всем признался:
— Бес попутал. Бес попутал.
— Разбойник! — кричал Иван Грозный. Руки тряслись. Борода дергалась. — Лихоимец!
Грозный царь Иван Грозный. Приказал он со взяточника кожу содрать с живого.
Кое-кто заступиться пытался было за Никуду. Мол, и дороден, и сановит. И дело неплохо знает. Да и взятка невелика.
Непреклонен был государь:
— Цыц! Разве дело в том: велика, мала. Разбойное время. Разбойное семя.
Повторил он суровый приказ.
Бросили Мелентия Никуду на плаху. Содрали с живого кожу.
Рука к руке тянетсяВ мае 1553 года три английских корабля покинули родину и вышли в открытое море. Капитаном одного из судов был Ричард Ченслер.
Далекий путь предстоял английским мореплавателям. Двинулись они северными морями на восток. Надувает упругие паруса суровый северный ветер. Плывут корабли в неведанные места, в незнакомые земли.
Неудачно сложился путь кораблей. Во время одной из бурь их разнесло в разные стороны. Не смог капитан Ричард Ченслер найти других. Стал продвигаться вперед один. Продолжали идти на восток и два других корабля. Шли они до глубокой осени. А когда начались морозы, причалили к пустынному берегу и здесь зазимовали. Трагически закончилась зимовка английских моряков. От лютой стужи все они погибли, замерзли.
А Ричард Ченслер уцелел. Пришел он со своим кораблем в Русские земли, в Белое море, в устье реки Северной Двины.
Отсюда Ченслер санным путем решил ехать в Москву.
Узнал царь Иван о приходе английских моряков в устье Северной Двины, обрадовался, послал навстречу своего гонца.
Встретил гонец Ченслера на полпути, поклонился, поприветствовал, передал ему царское приглашение быть гостем России.
Не растерялся Ченслер, назвал себя «королевским послом».
Радушно приняли Ченслера в Москве. Большое значение придавал царь приезду англичанина.
Не было тогда у России ни на западе, ни на юге выходов к морю. И вот, оказывается, через север можно было морским путем сообщаться с другими странами. Понимал царь: если приплыл Ченслер, значит, могут приплыть и другие. Могут и русские моряки отправляться в далекие путешествия.
Обещал Иван Грозный покровительство английским морякам и английским купцам. С наступлением весны отпустил он Ченслера домой. Вернулся тот в Англию. А через год снова приехал в Россию.
Теперь уже не придумывал он себе звание королевского посла. Действительным послом английского короля ехал Ченслер к царю Ивану. Приехали с ним и представители английского купечества. Говорили с царем о делах торговых. Сдержал царь Иван Грозный свое слово, подтвердил привилегии для английских купцов.
Теперь, в свою очередь, в Англию направился царский посол. Был им Осип Непея.
Вместе с Непеей возвращался на родину и Ченслер. Однако в море, когда послы были уже у берегов самой Англии, разыгралась страшная буря. Ченслер погиб. А Осип Непея оказался везучим — спасся. Добрался он до Лондона. Дружески встретили его англичане. С большим почетом он был принят английским королем и королевой. В ответ на русские льготы получил Осип Непея от англичан привилегии в делах торговых и для русских купцов.
Радовался царь Иван:
— Рука к руке тянется. Узел на дружбу вяжется.
ТолмачиПроизошла эта история во время войны со Швецией. Приезжали как-то в Москву к царю Ивану Грозному от шведского короля послы. Были при послах два толмача. Так назывались в те времена люди, знающие иностранные языки и переводившие разговорную речь.
Вернулись послы в Швецию. А толмачей нет. Король к послам:
— Где толмачи?
— Остались в России.
— Как остались?!
— Русский царь задержал. Не отпустил.
Разгневался шведский король.
— Как! Почему?!
Посылает он гонца с сердитым письмом к царю Ивану. В письме вопрос: «Почему задержали шведских толмачей в России?» Требует король немедленно отпустить их домой на родину.
Получил шведский король ответ от Ивана Грозного.
«Нужны мне твои толмачи, потому и задержал, — писал царь. А ниже: — Польза и тебе от того, что они в России».
Задумался шведский король. Что за загадки в ответе царя Ивана? Да и живы ли вообще толмачи? Вновь посылает гонца в Россию.
«Живы, — приходит ответ, — живы!»
Сами же толмачи написали этот ответ. А ниже: «Русских детей шведскому языку обучаем».
Действительно, жили они в Москве и обучали шведскому языку русских детей.
Для этого и задержал их царь Иван в России. Говорил им часто:
— К новым местам пробиваемся. Нужно и нашим знать языки чужие.
Прошел год. Вызвал царь толмачей:
— Обучили?
— Обучили.
Вызвал детей:
— Научились?
— Научились.
Приказал царь Иван проверить.
Действительно, хорошо овладели дети шведским языком.
Наградил Иван Грозный щедро учителей и отпустил на родину.
Шведскому же королю написал:
«Как замиримся, приезжай. Лишних персон не бери. Теперь у нас собственные толмачи есть».
Живучее словоРазные, необычные были в тот век имена. Многих сейчас не встретишь: Иберя, Суря, Субота, Харя, Луня, Оноша, Ворох, Калкей, Шестак, Четвертак, Ушак…
Где-то в верхневолжском сельце проживал мужичонка по имени Разгильдяй.
Мужик как мужик. Человек как человек — руки, ноги, шея, голова на шее. Все, казалось, при Разгильдяе есть. И все же…
Собрались как-то крестьяне ехать зимой за дровами в лес. Коней в сани уже запрягли. Все собрались. Разгильдяя нет.
— Разгильдяй! Разгильдяй!
Спит Разгильдяй.
Разбудили.
Явился.
— Ну, поехали.
Но тут:
— Стой!
— В чем дело?
Оказывается, топор забыл Разгильдяй. Сбегал за топором.
Явился.
— Ну, поехали!
И снова:
— Стой!
— В чем дело?
Оказалось, пилу забыл Разгильдяй.
Сбегал за пилой.
Явился.
— Ну, поехали.
Но тут опять:
— Стой!
— Так в чем же дело?
Оказывается, торбу с едой на дорогу забыл Разгильдяй.
Целый час из-за Разгильдяя напрасно тогда потратили.
Или вот еще случай. Решили крестьяне починить подгнивший мост через речку. Снова ждали почти час Разгильдяя. Снова в три горла ему кричали.
Явился наконец Разгильдяй. Приступил к работе. Раз топором ударил. Два топором ударил.
Нет топора.
— Где же топор?
Утопил по неосторожности Разгильдяй топор.
Взялся теперь за пилу. Раз потянул. Два потянул.
Нет пилы.
— Где же пила?
Утопил Разгильдяй пилу.
Потом унесло водой у него бревно. Потом унесло багор. Потом унесло и его самого, Разгильдяя. Еле его спасли.
И так всегда.
И так во всем.
И так по любому случаю.
Намучились крестьяне с односельчанином. Уже и по-хорошему к нему. Ласково называют: Разгильдяюшка, Разгильдедюшечка, Разгильдедейчик, Разгильдедешечка. Не помогает. Сплюнули крестьяне с досады, вернулись к старому:
— Разгильдяй!
Побывали как-то в верхневолжском селе мужики из села верхнедвинского. Узнали они про Разгильдяя.
— Э, да и у нас есть такой. Только имя его Окул.
Вернулись крестьяне к себе на Двину. Понравилось имя им Разгильдяй. Слово звонкое, запоминающееся. Стали они теперь своего Окула называть Разгильдяем.
Побывали как-то в верхнедвинском селе мужики из села верхнеднепровского. Узнали они про Разгильдяя.
— Э, да и у нас есть такой. Только имя его Поздей.
Вернулись к себе на Днепр. Понравилось и им имя Разгильдяй. Стал Разгильдяем теперь Поздей.
Шли годы. Менялись на Руси имена и фамилии. Рождались новые, забывались старые. Многих нет теперь и в помине. Нет и имени «Разгильдяй». Имени нет, слово осталось. Вот и в наше время часто его услышишь:
— Разгильдяй!
Оказалось живучим слово.
СокольникиХороши, хороши Сокольники. Лыжи бери — поспешай в Сокольники. Поезжай на прогулку, на встречу с друзьями. Выставку международную посмотри. Поброди по аллеям чудесного парка. Полюбуйся на сосны, березы, ели. Целебным воздухом подыши.
Садись в метро — поезжай в Сокольники.
Давно уже Сокольники находятся почти что в центре самой Москвы. В годы Ивана Грозного был здесь далекий дремучий лес.
Раздолье здесь было лесному жителю. Важно ходили лоси. Кабаны, как князья, ступали. Лисы-плутовки целыми стаями бегали. Заячьи уши чуть ли не за каждым кустом торчали.
А птицы. Сколько здесь было птицы лесной. В дни своих птичьих свадеб на токах, на полянах тетерева в бесконечных танцах топтались. Пели песни сердечные длиннобородые глухари.
