Владислав Крапивин - Хронометр (Остров Святой Елены)
Игрушек для такой великанши оказалось маловато.
— Ничего, — сказала мама. — Еще ваты накидаем, будто снежок... Да и незачем такую красавицу чересчур игрушками увешивать, она и так хороша.
Но все же мама хитро посмотрела на Толика и достала из сундука несколько разноцветных шаров с картинками. Вот это сюрприз! Толик заорал "ура" и радостно упал с верхотуры на Султана, который обиженно, по-щенячьи, тявкнул и ушел к двери.
Пришла соседка Эльза Георгиевна. Изумилась:
— Куда же вам такая громадная, двоим-то?
— Почему двоим? Варя приедет, к ней ребята придут, бывшие одноклассники, — весело возразила мама. — И еще гости всякие... Наверно, и вы не откажетесь нас посетить?
— Ох, не знаю. Ко мне должна прийти сестра Вадима Валентиновича с мужем, это традиция... Вадим Валентинович так любил Новый год и елку, просто как ребенок. Сам игрушки делал, особенно солдатиков... — Эльза Георгиевна вдруг поджала губу, кивнула и вышла. Она была ничего, не вредная соседка, но старомодная и со странностями. Одинокая и бездетная...
— А Дмитрий Иванович придет? — спросил Толик.
— Н-не знаю. Едва ли. Он встречает Новый год со своими сотрудниками, в Рыбкоопе. У него там друзья.
— А ты? — ревниво сказал Толик.
— Что я?
— Разве не "друзья"?
Мама и Дмитрий Иванович познакомились в сорок шестом году, они вместе работали в комиссии на избирательном участке. Потом Дмитрий Иванович к ним часто заходил в гости. Про войну Толику рассказывал, научил вертушки с флюгерами делать, чтобы на крыше прибивать. Осенью помог им с мамой переехать в новую комнату. В кино маму приглашал, в цирк. А недавно они опять дежурили в одном агитпункте, потому что были выборы в местные Советы, и Дмитрий Иванович всегда маму провожал...
В общем, не было здесь для Толика никакой тайны.
Он снова забрался на стол, на тумбочку, на табурет и сказал:
— Поженились бы вы, да и дело с концом.
— Анатолий!
— Ну чего "Анатолий"? Я же понимаю...
— Ты вот спустись, я покажу, где у тебя понимание.
Толик хихикнул на безопасной высоте и сказал деловито:
— Я серьезно говорю. Не маленький.
Мама села на кровать, помолчала.
— Раз не маленький, должен понимать, как все это сложно...
— Чего сложного-то... — буркнул Толик. Но уже не для мамы, а себе под нос.
Когда кончили украшать елку, был уже девятый час. Толик подул на исколотые хвоей руки и украдкой глянул на маму. Сказал осторожно и явно подхалимским голосом:
— Ма-а...
— Не выдумывай!
— Ну, мам...
— Я так и знала! Сперва одно, потом другое...
— Только попробуем. Самую чуточку...
— Ты жулик, — сказала мама.
Толик радостно затанцевал:
— Всего на полминутки!
— Мелкий авантюрист и вымогатель...
Мама достала пачку свечек и связку подсвечников-зажимов.
— На самые маленькие полминутки, — повторил Толик.
— В густоту не ставь, пожар устроим.
Толик укрепил свечки на хвойных лапах подальше от бумажных игрушек. А одну — у самой верхушки, чтобы звезда сверкала.
— Мама, давай зажигать! Я здесь, а ты внизу!
— Подожди... — как-то странно сказала мама. — Спустись.
Толик встревожился и послушно прыгнул на пол.
Мама задумчиво пригладила ему коротенькую прическу "полубокс".
— Если уж зажигать, значит — праздник. Умойся и причешись.
Толик заволновался, послушно и старательно вымыл на кухне, под звякающим умывальником, руки, лицо и шею. Ледяной водой, взятой в сенях из кадки! Мама включила электрочайник. Потом дала мама Толику белую рубашку и черный праздничный костюм, который знакомая портниха тетя Римма сшила из маминой вельветовой юбки. Такие костюмы из вельвета были у многих мальчишек, но Толику они не нравились: куртки висели, как мешки, а застегнутые под коленками штаны раздувались, будто аэростаты. Любой пацан делался похожим на куль с куриными ножками. А костюм для Толика получился ладный, без лишней полноты и складок. Наверно, потому, что материи в юбке было в обрез. Даже на рукава не хватило, вместо куртки вышел жилетик. Ну и ладно, так даже лучше, белую рубашку заметнее.
А военные пуговки горят, как золотые!
В глубине души Толик считал, что в этом наряде он похож на Пятнадцатилетнего капитана или Роберта Гранта.
Из-под кровати Толик вытащил свои легонькие летние сандалии. Свежий воротник ласкал шею. Лицо празднично горело от недавнего умывания. Перед зеркалом Толик продрал гребешком куцую челку. Привычно вздохнул по поводу немужественного курносого отражения, но сейчас и оно настроения не испортило.
Мама за шевелящейся занавеской тоже надевала что-то праздничное. Толик замечал, что в последнее время мама стала его стесняться: всегда одевается за шторкой или в темноте. Толик деликатно отвернулся от занавески. А когда глянул снова, мама уже стояла на свету в зеленом своем платье со стеклянными "искорками" на груди. Молодая, почти как Варя...
Мама оглядела Толика и сказала:
— Теперь — зажигаем.
Толик схватил коробок и опять полез к потолку...
Потом они с мамой отошли в дальний угол. Елка с потрескивающими огоньками была как целая лесная страна. В ее чаще мерцали неизвестные сказки. Может быть, затерянные и забытые города, живущие неведомой жизнью.
Как неоткрытые острова в океане.
И над ними сверкала сделанная Толиком звезда.
Жаль, что у сказок такое короткое время.
Мама вздохнула и сказала, что свечки надо поберечь. Но волшебство не исчезло совсем. Запах елки теперь смешивался с запахом погасших свечек. А ведь именно при погасших свечах в замках и подземельях происходили удивительные истории...
Мама принесла булькающий чайник, поставила на стол блюдце с карамелью "кофейная подушечка", тарелку с печеньем.
— Приедет Варя, придут ее друзья, Новый год будет шумный. А сейчас давай сделаем тихий праздничный вечерок.
И они стали пить чай у елки. Елка занимала чуть ли не полкомнаты, она была здесь хозяйка, а Толик и мама — у нее в гостях. Ради таких чудесных минут и старался Толик: деньги экономил, игрушки клеил, елку тащил. Теперь все было замечательно... Только... что-то грустные глаза у мамы. И улыбается она слишком уж задумчиво. Вообще-то ничего особенного, в такие вечера грусть иногда подбирается сама собой. Но все полезно в меру. И чтобы сделать маму повеселее, Толик сказал:
— Раз уж получается сегодня праздник, тогда знаешь что? Я тебе подарю подарок, который к Новому году сделал. Ты не бойся, это не весь подарок, потом еще будет.
И он вытащил из тайника, со шкафа, склеенное "Лукоморье".
Это была словно маленькая театральная сцена. Размером с тетрадку. На ней — дуб с золотой цепочкой, черный лохматый кот ростом с полспички, Баба Яга в ступе из наперстка, а в ветвях — русалка с хвостом из фольги. Из-под белых гребешков на волнах торчали шлемы и копья Черноморова войска (правда, не тридцать три, а поменьше). Подвешенный на нитке к облаку бородатый колдун тащил богатыря с длинным мечом из иголки.
Небо над Лукоморьем было из тонкой зеленой бумаги. Прорезанный в ней месяц Толик заклеил ярко-желтой бумажкой — совсем прозрачной. Посмотришь на просвет — небо таинственно светится, месяц горит, силуэты на сцене будто оживают...
Мама и в самом деле повеселела. Хвалила Толика и долго разглядывала сказочный театр. Потом сказала:
— Я тебе тоже сделаю подарок. Тоже предварительный...
И дала мама Толику синюю книжку с быстрым кораблем на твердой корочке. "Русские кругосветные мореплаватели".
— Ух ты-ы... — сказал Толик. Съехал со стула на пол, под елку, и там открыл первую страницу. — Мам, вот спасибо... — Он торопливо пролистал предисловие (известно, что предисловия читать необязательно). — "Крузенштерн и Лисянский, первая экспедиция на Восток"... Мама, они кто? Капитаны?
— Читай, читай, сам узнаешь, — сказала мама. — Кто у нас моряк-путешественник? Ты или я?
И Толик читал под елкой, пока мама не погнала его в постель. Потом еще читал — под одеялом, с фонариком (вернее, с батарейкой, к которой были примотаны самодельный жестяной рефлектор и лампочка). Мама наконец сказала сквозь сон:
— Толька, совесть у тебя есть? Я тебя завтра не подниму.
— Ну и что? Каникулы же.
— Мало ли что каникулы! С утра пойдешь на рынок...
КУРГАНОВ
Уходя на работу, мама растолкала Толика.
— На столе деньги и список: что надо купить.
Толик не стал нежиться в постели. В каникулы для этого почему-то нет настроения. Он выпустил гулять Султана, разогрел на завтрак жареную картошку, полюбовался елкой и отправился за покупками. Ключ оставил в коридоре под половиком. Султану, который шастал по двору, сказал:
