Сергей Георгиев - Собаки не ошибаются
— Ага, а ты тут же на мою щуку вытащишь, да?! — и Петька потянулся к веслу, которое мирно лежало на левом борту «Корейца». — Пошли лучше на другое место, где по-честному!
Чуть-чуть не дотянувшись до весла, он привстал в лодке, но тут встал и Витька. «Кореец» вдруг сильно качнулся, и единственное весло, простой и надёжный движитель канонерки, очутилось в воде.
— Ой, ребята! — закричала Марина. — Если хотите, конечно, поедем на другое место, рыбы везде много…
— Весло!.. — спохватился Витька.
— Гольфстрим… — упавшим голосом произнёс Петька. Подхваченное течением весло было уже далеко.
— Хе-хе! — Петька неожиданно успокоился.
— Влипли!
— Ребята, что же теперь делать будем? — Марина спросила без особой тревоги: то ли не поняла до конца ситуации, то ли уж очень верила в друзей.
— Загорать, если солнышко выглянет! — невесело пошутил Петька.
— Вплавь — холодно… — вслух подумал Витька.
— А если… грести руками? — оживилась Марина.
— Как раз ко второй четверти и пригребём! — снова пошутил Петька: у него всегда появлялся юмор в трудных ситуациях.
— Какой второй четверти?
— Учебной, какой же ещё?
— Можно догрести руками до Гольфстрима, — начал развивать Маринину мысль Витька, — а там потащит течением. Ну-ка, дружно!..
Вода была холодной, брызги попадали в рукава, и тяжёлую лодку не так-то просто было сдвинуть с места даже втроём.
— А ну, разом! — снова скомандовал шкипер.
«Кореец» развернулся, и вот уже в нос его снизу ударила подводная струя.
— Ур-ра! — закричал Петька. — Едем! Мы едем, едем, едем!
«Корейца» медленно разворачивало, он с черепашьей скоростью, но всё-таки пошёл вслед за потерянным веслом.
— Ура! — крикнула Марина. — Теперь бы только знать, где нас причалит…
Петька вдруг замолчал и переглянулся с Витькой: они-то точно знали, куда впадают все подводные течения озера Мурина.
— Марина, ты умеешь плавать? — начал Витька.
— Ты только не пугайся… Нас тащит… к водопаду…
— К водопаду?! — ойкнула Марина.
Берег был уже совсем близко, и если бы ребята прислушались, они бы услышали грозное журчание водопада.
— Что же будет? — испуганно спросила Марина и, как показалось Петьке, прошептала что-то.
Витька встал и скинул с себя куртку.
— Ты что?! — не понял Петька.
— Ничего… — На дно лодки полетел свитер.
— Вить, не надо! — тихо сказал Петька и тоже начал раздеваться.
Оставшись в одних плавках с олимпийской эмблемой (отец привёз из города), Витька зябко поёжился и прыгнул за борт. Спустя несколько секунд рядом оказался Петька.
— Ребята, куда же вы? — позвала Марина чуть не плача.
Витьке некогда было отвечать. Он крепко вцепился в корму корабля и что есть сил заработал ногами. Петька пристроился сзади, и «Кореец», постепенно набирая ход, начал сдвигаться вправо от коварного подводного течения.
Двигатель — сердце любого корабля. Если вышел из строя двигатель — дело худо. А вот движитель… Если бы команда настоящего крейсера попрыгала в воду и дружно заработала ногами, сдвинулся бы тот корабль с места или нет? Не знаю. Возможно, сдвинулся бы…
— Вода здорово холодная, а, Петь? — участливо спросила Марина уже на берегу.
— Не-е-ет! — громко стуча зубами, ответил Петька. — Мы ж ногами колотили, она и согрелась!
— Слушай, Марин, ты вот что… — Витька вертелся вокруг начинавшего разгораться костерка.
— Ты иди сейчас к бабке…
— Зачем? — обиделась было Марина: в самом деле, они тут, а она — к бабке!
— Объясни, что тебя покатали, у нас тут всё в порядке, мы лодку сушим. А то она волноваться будет… И в другой раз не отпустит тебя с нами.
— В другой раз! — вскрикнула от радости Марина, но тут же переспросила:
— А возьмёте?
Маринина куртка ещё мелькала где-то возле крайних горбуновских домов.
— Здорово она тебя!.. — сочувственно сказал Петька и почему-то вздохнул.
— Чего? — не понял капитан «Корейца».
— Ну, заколдовала!.. Сиганул в холоднющую воду, и хоть бы что!
— А ты?
— А я что, я за тобой! — Петька засмеялся. — Слушай, а чего мы испугались? Ну вынесло бы нас к водопаду, и что? Лодка бы всё равно застряла в камнях, мы бы и вышли!
— Верно… — согласился Витька.
— Это она! Я думал — дурит: «слова знаю, колдунья»… А смотри ты! И с рыбой!
— Весло наше, наверное, на камнях где-нибудь лежит, как думаешь?
— Лежит, конечно, застряло… Если не разломало его. Да нет, лежит! Найдём, капитан!
— Завтра и пойдём снова…
— Вместе с ней?..
— Я же обещал…
Петька задумался.
— Всё-таки морской закон… Надо было с самого начала её на корабль не брать…
Витька отвёл глаза от неяркого огня костра, помолчал, а потом сказал тихо:
— Слушай… Про женщин — это правильно… Но ведь морской закон ничего не говорит о колдуньях, правда, Петь?
РИСУНКИ НА СТЕКЛЕ
Жизнь не сложилась, вот так-то…
Костя Трофимов, ученик седьмого «Б» класса и лучший баскетбольный нападающий своей школы, понимал это совершенно ясно.
Хотя сначала всё шло хорошо. И даже слишком. Костя два раза бросил почти с середины площадки, и оба раза мяч бессильно затрепыхался в корзине. Правда, потом защитники прилипли к Косте и бросать больше не давали ни с близкого расстояния, ни с дальнего, но те-то два бросочка чего-нибудь да стоили!
Тренер, низенький, совсем не баскетбольного вида дядька, удивлённо поднимал брови после Костиных бросков и что-то шептал своему помощнику, молодому и очень серьёзному парню.
Надо было, конечно же надо было показать что-то ещё — хотя бы коронный Костин прорыв по правому флангу с передачей под щит юркому Славке Умрихину — это было бы верных два очка. Но Славка не пошёл записываться в секцию — дела, видите ли, поважнее есть, — а с чужими ребятами так вот запросто не сыграешь, не поймут с ходу.
Костя попробовал пройти сам — мяч отобрали; сделал рывок, предлагая себя, — не увидели. Тут игра закончилась — и десяти минут, наверное, не побегали. Тренер, не вставая с места, дал команду:
— По парам!
Быстро разобрались по двое. Косте достался костлявый вёрткий паренёк, тоже из новеньких.
— Борьба! — негромко скомандовал тренер.
Костлявый быстро схватил Костю за локти, потянул на себя. И каким-то неуловимым движением швырнул на пол. Было совсем не больно, да Костя даже и не думал, больно ему или нет. Перевернувшись на живот, он посмотрел на тренера. Но тот отвернулся, словно ни Кости, ни его грозного соперника вовсе не существовало.
А может, так даже и лучше, что тренер ничего не видел.
Костя быстро вскочил, тоже схватил костлявого за локти, примерился, как бы получше бросить, и… тут же вновь оказался на полу. И не просто оказался, а с каким-то противным шлепком распластался во весь свой немаленький рост.
Тренер и его серьёзный помощник разом оглянулись: то ли шлепок был слишком громким, то ли просто решили посмотреть в их сторону. Костя медленно поднялся на ноги. Ну зачем всё это, зачем?! Что они, борцами собираются стать, что ли? Вот снова начнётся игра, тогда он покажет!
Тренер как-то странно усмехнулся и хлопнул в ладоши:
— Канат!
Все по очереди полезли к потолку по толстенному, толще Костиной руки, канату. Костя легко и быстро, без помощи ног, вскарабкался на самый верх и победно посмотрел оттуда на тренера.
Но тренер опять отвернулся. Да что же это такое?!
Под конец тренировки снова была игра! И мастер, казалось, смотрел только на него, ученика седьмого «Б» класса Костю Трофимова, лучшего нападающего школы. Под пристальным его взглядом броски у Кости не клеились, атаки кончались пробежками, только пасы были мягкими и точными. Но почему-то доставались нападающим соперников.
Когда все, и «старенькие», и «новенькие», выстроились в одну шеренгу, Костя ещё надеялся. Потому что были ведь, были те два бросочка в первой игре. Позорную схватку никто, кроме костлявого соперника, не видел. А то что как лягушка растянулся на кожаном мате — ну и что, кто знает, что до этого было?!
Канат — не придерёшься.
Помощник подал тренеру большой лист бумаги. Перед началом тренировки все новенькие записали туда свои фамилии.
— Трофимов! — первым тренер громко назвал его.
Костя покраснел и вышел из шеренги. Тренер рукой указал место слева от себя:
— Становись!
И тут же назвал другую фамилию. Всех новеньких быстро, лишь мельком оглядывая, перестроили в две шеренги, по обе стороны от коротышки-тренера. Костя было успокоился, когда через два человека от него встал костлявый, — тот самый, что так лихо швырял его на пол. Справа от тренера стояли трое, слева — больше десятка.
