Наталья Евдокимова - Лето пахнет солью (сборник)
– Вот видишь!
А дедушка:
– Потом заберешь!
Когда потом? В следующей жизни, что ли?! Нет, я пошла и стала выцарапывать свои камни прямо у нее из-под ноги и складывать в пакет. А она еще наступает на них, вроде как говорит – мучайся, мучайся, посмотрим, что ты там навыцарапываешь… Я просто в ярости вся была! А она смотрит на море, мимо меня так, только на камень сильней наступает! Ну и цепкая у нее нога! Тут я увидела, что к ней идет этот, как его… Парень, в общем. Который позавчера ко мне подошел и спросил:
– Девочка, тебе камни помочь донести?
А я ему:
– Нет, не надо!
Глупый такой парень, у него волосы длинные и уши закрывают, а что за человек, у которого уши закрыты?! А еще он зонтики противозагарные продает, то есть дает попользоваться за деньги. Тот еще тип. Дедушке он тоже не нравится. Потому что дедушка как-то перегрелся, подошел к нему, спрашивает:
– Почем зонтики?
А парень ему:
– А я уже закрываюсь, – и ушел.
Но я лучше о камнях расскажу!
А то вы думаете, что за камни?! А это просто самые красивые камни с пляжа! Самые-самые! Разве это пересказать словами! То зеленые, то красные, то просто очень круглые или необычной формы. Я их нахожу на пляже и собираюсь везти с собой в город. У меня для этого есть чемодан, я из него все вещи достану и оставлю в каком-нибудь месте, где никто не найдет.
Камни важнее!
И вообще, все коллекционеры были великими людьми.
Менделеев, например, коллекционировал химические элементы, и их так много у него накопилось, что пришлось ему их как-то там располагать. Не буду ничего говорить о том, что ему что-то там приснилось! Все про это говорят, глупость какая! Надо было куда-то человеку деть наколлекционированное – он и дел!
Дедушка говорит, что мы всё это не потащим, и заставляет меня держать камни перед дверью, на улице. Там уже скопилась приличная гора. То есть это дедушка так считает, что гора у меня приличная скопилась, но там всего несколько камушков!
Я так деду и говорю:
– Там, деда, всего несколько камушков!
А он мне:
– Нет, Анечка, там больше камушков!
Много он понимает! И вообще, как он может думать, что они не вместятся в мой чемодан или что я его не довезу? Красивые камни много не весят! Чтобы это доказать, я даже нашла один с дедушкиным портретом.
– Смотри, дедушка, твой портрет! – сказала я.
А дедушка:
– Не похож!
Есть в мире люди, которые всегда праздник испортят, но мой дедушка не из таких. Он, конечно, сначала сказал, что не похож на портрет на камне, а потом мне мороженое купил, чтобы я не расстраивалась. А чего мне расстраиваться! Я дедушке еще тыщу портретов на камнях найду, и они точно будут на него похожи.
Осенью я вот каштаны собираю. Их некрасивых нет. Они все гладкие и приятные на ощупь. Мокренькие такие, красота! А есть такие каштановые ежики, внутри у которых по три каштана, а то и по четыре, и все маленькие, необычные! У нас в городе целая каштановая аллея, и я собираю каштаны то в пакет, то просто в карманы. Думаете, мои карманы так просто каштанами заполнить? Ну уж нет! В моих карманах очень удобные дырки, и каштаны туда проваливаются. И вся курточка становится большим пакетом! Я хожу и гремлю, как каштанособиратель. А держу я каштаны на балконе. К концу осени полбалкона ими завалено! Но они сморщиваются и становятся некрасивыми. И мама, когда меня нет дома, потихоньку их выбрасывает. Она думает, что я ничего не замечаю! Попробуй тут не заметь, когда в конце концов остаются три дохлых каштанины!
Но с морскими камнями этот номер не пройдет! Я их пронумерую! Где-то так, сбоку, чтобы видно не было, чтобы только я видела!
А бывают люди еще страннее, чем та девчонка, из-под которой я свои камни выгребала. А страннее девчонки может быть только мальчишка, конечно! Мы с ним лбами столкнулись, когда я собирала свои суперкамни. Он мне говорит:
– Ты зря такие собираешь, другие надо.
А я у него сразу спросила, как его фамилия. Потому что учителя в школах всегда так делают, и это очень помогает с дисциплиной! А он отвечает:
– Ну, Соколов… Просто ты собираешь круглые и разноцветные, а надо плоские и белые… Смотри, вот такие…
И он мне свой камень под нос подсовывает, белый, плоский, обычный! Ну не странный ли этот Соколов?! Мишей его зовут, видите ли. Ну и что! Что же, сразу собирать плоские камни, раз тебя Мишей зовут?
Я ему все это и сказала, а он только спрашивает:
– Рисовать умеешь?
Как будто у меня на лбу написано, что я в художественную школу хожу! Надо у деда спросить, написано у меня или нет. Вдруг он сам написал, когда я мирно спала.
А этот Миша Соколов заявляет:
– Я просто сувениры делаю, на камнях рисую. Ну и там, на входе, продают, я им сдаю…
– Еще и деньги за это платят? – вкрадчиво интересуюсь я.
– Ну не семечками же расплачиваются…
Я взяла этого Мишу Соколова за руку и потащила к деду. Говорю:
– Он меня забирает сувениры делать, мы ушли.
А дед:
– Никуда вы не ушли.
Что мне нравится в моем дедушке, так это то, что он всегда отвечает однозначно!
Я тогда говорю:
– Сейчас уйдем.
А дедушка:
– Не уйдете никуда. Я не разрешаю.
А Миша Соколов говорит:
– Да я ее просто так спросил, поинтересоваться, а она идет уже…
Не знаю, что там переключилось в голове у дедушки, и он тогда сказал:
– Ну, пусть идет.
Ну, и потом несколько дней мы рисовали на камнях. Этот мальчик похуже рисовал, а я получше. Хорошо Миша Соколов только магнитики сзади приклеивал и лаком камни покрывал. И нечего дедушке говорить, что я увлекающаяся! Никакая я не увлекающаяся! И зачем дедушка пытался меня деньгами подкупить, чтобы только я рисованием не занималась, – не понимаю, ведь рисовать полезно! Я так ему и говорила:
– Рисовать полезно!
А дедушка отвечал:
– Мороженое тоже полезно! Пойдем есть мороженое.
Но меня так просто не купишь! Уж если я взялась рисовать, то буду рисовать до победы или до отъезда! Пока все плоские камни не закончатся на берегу! А они никогда не закончатся!
И я рисовала: волны, кораблики, бананы, горы, снова волны, потом два кораблика, потом красивые непонятные листочки, и еще три горы, и снова волны, и еще… И с каждым разом получалось все лучше и лучше! Я даже не помню, где мы это всё рисовали, помню, что иногда мне есть хотелось, и тогда Миша Соколов отводил меня перекусить, и мы снова возвращались…
Даже жалко было уезжать! Я только размахнулась! Я бы могла рисовать не просто волны, а волны разной величины, и барашков, которые на волнах, и даже, может, этого Мишку Соколова. А что, пусть бы прицепил магнит к своему холодильнику и любовался.
Дедушка почему-то похихикал, когда мы, уезжая, прошли мимо моей кучи камней. А у меня в жизни, может быть, приоритеты поменялись!
А в поезде дедушка вдруг говорит:
– Как он, этот Миша, смотрел на тебя, когда провожал нас…
– Как это он смотрел? – спрашиваю я.
– Хорошо смотрел, – говорит дедушка. – Хороший мальчик. И ты ему понравилась.
А я:
– Да ладно!
А дедушка говорит:
– Да честно! Он даже в последний день постригся, и оделся нарядно, и волновался…
Я отвечаю:
– Что-то я не заметила ничего такого! Ты, дедушка, бросай придумывать!
Но дедушка придумывать не бросает, а продолжает:
– А еще там, куда мы ездили, было море.
И я задумалась и говорю:
– Ну да. Вроде там было еще и море…
5–18 июля.
Отдыхающие
Я люблю смотреть со стороны. Это просто. Мысленно отходишь на шаг назад и смотришь на себя и на других, будто не присутствуешь. Если сделать так, то многое меняется. И я тоже меняюсь…
В первый день нашего приезда на море нас обозвали обидным словом «отдыхающие». Это сказал маленький мальчик, живущий в том доме, где мы сняли комнату. Он стоял вдали от нас, подергал маму за рукав и вдруг произнес:
– Мам, мам, смотри – отдыхающие.
Самое обидное, что это правда. И я снова представила нас со стороны. Сколько таких же – похожих и не похожих друг на друга – приезжает, отдыхает и, собрав сумки, разъезжается по своим городам. Слово «отдыхающие» было общим, как будто мы просто люди, одни из миллиардов. И поэтому получается, что нас не существует… Вот мы стоим, и вот нас нет.
Но это не так.
Мы – настоящие, особенные, единственные.
На море мы приехали втроем – я, мама и папа. Если захотите представить меня, то это очень легко. Помните Малыша из книги «Три повести о Малыше и Карлсоне» со шведскими черно-белыми иллюстрациями? Я – тот самый Малыш. Только девчонка, конечно. Мне пятнадцать, так что тот Малыш немного вытянулся и подрос. В таких же шортах и рубашке. Да, я худощавая и… нет, не длинная. Но тянусь вверх, к солнцу – наверное, поэтому у меня светлые волосы, постриженные ежиком. Они жесткие, и получается, что будто лучи.
Конечно, все это говорить – нескромно.
