Анатолий Алексин - Коля пишет Оле, Оля пишет Коле
— Беретик идет, — зло прошептала Оля. Так она называла Рудика. И поднялась с травы. — Ну, я пойду…
Рудик тут же подскочил к Кольке:
— Что? Помешал?.. Вам ведь только переписочку вести поручили, а на коленки на траву перед тобой становиться этого ей никто еще не поручал!
Колька не обращал на него внимания.
— А ты о деньжатах-то, между прочим, подумал? — не отставал Рудик.
— О каких деньжатах?
— Или ты, может быть, очень богатый? Пионер-миллионер?.. Ха-ха-ха! Три раза в месяц письма посылать — это же целых пятнадцать копеек выходит. Полтора рубля, значит, в старом масштабе цен.
Чтобы сумма была с виду повнушительней, Рудик всегда считал «в старом масштабе».
— По арифметике из двоек не вылезаешь, а тут, словно счеты, защелкал… — усмехнулся Колька. — Какое тебе дело?
— Ты дурачком-то не будь! А если полтора рубля на десять месяцев помножить, это же пятнадцать рублей выходит! В старом, конечно, масштабе. Что ж, ты из своего карманчика будешь выкладывать? Они давали тебе заданьице, они пускай и платят!
По-прежнему уставившись на зеленый газон за деревянной изгородью, Колька угрюмо осведомился:
— Ты знаешь, как тебя называют?
Рудик навострил уши.
— Беретиком…
— Ну и что?
— А я бы назвал по-другому.
— Как?
— Змееныш ты… вот!
Письма
Коля пишет Оле
Посылаю тебе первое письмо. В этом месяце останется написать еще два.
КоляОля пишет Коле
Здравствуй, Коля!
Прежде всего хочу напомнить тебе, что у меня есть имя. Меня зовут Олей, хотя из твоего письма этого узнать невозможно.
И что за письмо такое — полторы корявых строчки?! Адрес на конверте и то длиннее. Мне-то от тебя вообще никаких писем не нужно: не хочешь — и не пиши, пожалуйста. Но раз тебе дали задание, да еще на бумаге, да еще в дупло эту бумагу опустили — так уж пиши, будь добр, по-настоящему!
ОляКоля пишет Оле
Оля!
Мне от тебя тоже никаких писем не нужно. Но ребята хотят, чтобы ты рассказала о заполярном городе. В книжках они, что ли, не могут прочитать? Да о нем, об этом городе, в любом учебнике географии написано!
КоляОля пишет Коле
Здравствуй, Коля!
Я бы тебе ничего рассказывать не стала (читай в учебнике географии!), но раз ребята просят, я кое-что расскажу.
Знаешь, как называют эти места? Северными воротами страны! Только за обычными воротами бывает улица или переулок, а за этими — море. Здесь я увидела его первый раз…
Раньше я, когда думала о море, всегда представляла себе золотой пляж и отдыхающих. Но тут никто не загорает и пляжа нет, а море холодное и суровое. Тут в море работают: ловят рыбу. Весь порт пропах ею. И солью, и ветром…
И заводы я здесь увидела совсем не такие, как у нас. Наш алюминиевый — это корпуса и трубы. А рыбные заводы плавают и качаются на волнах. Там прямо на палубах рыбу разделывают и солят.
А сколько я видела в порту бочек, ты представить себе не можешь! Если бы все они сразу покатились, то грохот, наверно, был бы слышен у вас в городе. Это, конечно, преувеличение, но, в общем, шум был бы ужасный. Я даже сунулась носом в одну пустую бочку, — она пахнет смолой, свежим деревом. А там, где собрались все бочки вместе, воздух такой, как у нас в «Сосновом бору».
Я все говорю: "У нас на стройке. У нас на алюминиевом заводе… У нас в «Сосновом бору». Никак не могу отвыкнуть. И скучаю я, Колька, очень сильно. Даже ты отсюда, издалека, выглядишь гораздо симпатичнее. Но скучаю я, конечно, не по тебе, а по всем нашим ребятам. Передай им это. Может быть, и они обо мне вспоминают? Папа говорит, что пора уже привыкать к новому месту и становиться патриоткой города, в котором мы теперь будем жить. Я понимаю, что пора, но ведь по заказу этого не сделаешь — не привыкнешь и не отвыкнешь…
ОляКоля пишет Оле
Оля!
Ребята просят тебя не отвыкать… Это они просят. А я просто передаю.
КоляОля пишет Коле
Здравствуй, Коля!
Не удивляйся, пожалуйста, но я хочу сделать тебе один очень большой сюрприз. Думала сразу же написать об этом, в самом первом письме, но как-то не решилась, а сейчас вот пишу.
Ты ахнешь и перепутаешь все голоса своих любимых птиц, когда узнаешь, что это за сюрприз!
Как говорит моя Белка, — «потрясающий»! Но чтобы его получить, ты должен будешь пройти одно трудное испытание. Напиши мне: согласен ли ты пройти?
Только учти: это настоящее испытание, а не какие-нибудь детские игрушки. Хватит ли у тебя находчивости и смелости? Подумай, посоветуйся со своими птицами (ты ведь, кажется, ни с кем больше не дружишь).
Послушай, что они тебе там напоют, и ответь мне.
Знаешь, как в сказке: надо выполнить три желания, чтобы случилось чудо. У меня трех желаний нет, есть только одно, но, если ты его выполнишь, чудо обязательно произойдет! Так что советую тебе сделать за меня это очень серьезное дело, которое я не успела закончить.
Через несколько дней ты получишь маленькую посылку. Там будет запаковано что-то очень важное! Но ты не имеешь права вскрывать посылку, пока не пройдешь испытание. Если не справишься с ним, вернешь мне посылку обратно. Нераспакованной!
А если вскроешь раньше времени, все погибнет, никакого сюрприза все равно не получится. Советую тебе несколько раз перечитать последние строки и хорошенько запомнить все, что я написала. Потому что я представляю себе, как у тебя будут чесаться руки, как тебе захочется хоть одним глазком подсмотреть, что там, в посылке. Лучше запри ее куда-нибудь в ящик, подальше, а ключи до поры до времени потеряй. Или отдай на хранение верному человеку. И не пытайся подглядывать сквозь материю и бумагу — ничего все равно не увидишь. А если раньше времени залезешь внутрь, сразу все испортишь, и поправить ничего уже будет нельзя. Я предупредила, а дальше — пеняй на себя!
Жду письма. Только не двух строчек, а именно — письма.
ОляКоля пишет Оле
У старого дуба не говорили, сколько надо писать — две строчки или две страницы. Сказали: три письма в месяц, и все.
Ни в каких твоих сюрпризах я не нуждаюсь. В посылку твою лазить мне неинтересно. Но сейчас, в начале учебного года, мне все равно нечего делать, поэтому, если очень уж хочешь, присылай твое задание.
КоляОля пишет Коле
Коля!
Если тебе в начале учебного года нечего делать, советую побольше гулять, дышать свежим воздухом. Можно еще поваляться на диване или сходить лишний раз в кино. А с моим заданием «от нечего делать» не справишься. Поверь, Коленька: ничего не выйдет!
Ты, наверно, думаешь: «Какое она имеет право давать мне какое-то там задание?» Имею право! А какое и почему, ты узнаешь, если все выполнишь. Ну, а если не выполнишь, ничего не узнаешь. Так что подумай хорошенько. А я тебе пока расскажу еще кое-что о городе, в котором теперь буду жить…
Видел ли ты когда-нибудь людей, имена которых можно прочесть на географической карте? А я вчера видела такого человека. С виду он самый обыкновенный, немного сутулый, морщинистый и весь седой. Я всегда думала, что «морские волки» — здоровяки, такие геркулесы, что об них, как о скалу, любой шторм разбивается. А этот старичок сказал мне: «Вот перед чем бури должны отступать!» И похлопал себя сперва по голове, а потом по левому карману. Рудик, конечно, сразу решил бы, что он имеет в виду деньги. А он на самом деле имел в виду сердце, свою морскую душу. И еще смекалку. Понимаешь?
Помнишь, учительница литературы советовала нам записывать в особую тетрадку слова с двойным значением — ну, например: «ключ от двери» и «горный ключ». Помнишь, тогда на уроке Лева Звонцов вскочил и выпалил: «С одной стороны — поэт Блок, а с другой — блок, на который веревку наматывают!» Все смеялись… А Левка просто хотел показать, что читает поэтов, которых мы еще не проходили.
Сейчас ты, конечно, думаешь: к чему я пишу все это? А к тому, что ты, конечно, никаких слов с двойным значением в тетрадку не выписывал, а я выписывала и вчера еще дополнила свои записи новым словом. Оказывается, «банка», представь себе, тоже имеет два значения.
Ну, первое всем известно: банка консервов, банка варенья. А есть, оказывается, у этого слова и очень поэтичное значение: возвышение морского дна тоже называется «банкой». И возле такой «банки» всегда водится особенно много рыбы. Отыскать ее — это счастье для моряков! Сутулый, морщинистый старичок, которого я вчера видела, отыскал. Он море знает все вдоль и поперек, как мы с тобой наш «Сосновый бор» или нашу Электролизную улицу, по которой три года бегали в школу. Видишь, я так и продолжаю говорить: "Наш «Сосновый бор», «наша улица». А скажу ли я когда-нибудь «наш» о том городе, в который мы переехали?
В общем, старик (тогда он еще не был старым) отыскал возвышение морского дна. И не так уж далеко от берега. Никто ему сперва не верил, что там самая настоящая «банка». И он все выходил и выходил в море — в любой шторм, в любую непогоду, пока не доказал, что рыбы там видимо-невидимо. Фамилия у него самая обыкновенная: Копытов. И теперь на всех картах, которые рыбаки берут с собой в море, написано: «Копытовская банка».
