Михаил Самарский - Как Трисон стал полицейским, или Правила добрых дел
– Катька, ну кто тебе разрешил трогать мясо? – громко возмущалась мама.
Мама, скорее, возмущалась не из-за того, что дочь отдала мясо собаке, а просто было неловко перед всеми – знаете, как бывает, люди настроились поесть шашлык, а тут такой форс-мажор.
– Мамуля, ну, ведь Пальма тоже хочет кушать, она тоже любит мясо! – доказывала дочь.
– И что теперь? Ты о собаке позаботилась, а о людях забыла? – строго спросила мать.
– Ничего я не забыла, – отвечала Катя. – Люди каждый день мясо едят, а Пальма ни разу не ела. Я же вижу. Мама, это ведь несправедливо!
– Как это не ела? – вмешался подошедший отец. – Мы же каждый раз ей отдаем косточки.
– Косточки? Да? – подбоченилась дочь. – А что же вы их сами не едите? Я спросила у Пальмы, любит она или нет мясо…
– И что она тебе ответила? – язвительно спросил папа.
– Ответила, что очень любит, и я решила с ней поделиться, – Катя гордо подняла голову.
– Прямо так и сказала? – видно было, что отец еле сдерживает смех.
– Ну, что ты тут с ней хиханьки-хаханьки разводишь? – возмутилась мама, обращаясь к мужу. За такие поступки нужно ребенка наказывать. Отправляй ее в угол.
– Да ладно, мать, – махнул рукой отец, – какой угол? Пусть идет в комнату и там посидит, подумает.
Катя, прихватив с собой плюшевого медведя, молча направилась в дом. Отец грустно произнес:
– Медведя оставь. Посиди в комнате без игрушек.
Катя, к удивлению взрослых, не стала вредничать, гордо протянула отцу игрушку и исчезла за дверью. Я последовал за нею. Долго крепилась девчонка, но все же в конце концов, видимо, детское сердце не выдержало, и девочка расплакалась. Я прижался к ней и слизнул со щеки солоноватую слезинку.
– Фу, Трыся! – улыбнулась Катя и, вытерев щеку, обняла меня и звонко чмокнула в нос.
– Ав-ав! – одобрительно сказал я.
– Это у меня случайно слезы выкатились, – шмыгая носом, заявила девчонка. – Никому не говори. Хорошо?
– Ав! – ответил я, что означало «железно». И впрямь, не болтун же я какой-нибудь.
– Жаль, Трыся, что ты мяса не поел! – вздохнула девчонка.
– У-у! – проскулил я.
В комнату к нам проник Симка.
– У Пальмы сегодня прямо праздник живота, – промурлыкал кот. – И я полакомился, кусочек спер. Вкуснятина!
– Скажи Кате спасибо, воришка, – съязвил я, – если бы не она, было б тебе мясо.
Сименс подошел к девочке и потерся о ее ногу. Катя погладила Симку и, подняв кота с пола, усадила его рядом с собой на кровать.
– Что там народ? Успокоился? – спросил я.
– Все еще обсуждают, – мяукнул Симка. – Но уже посмеиваются, хозяйка колбасы им нарезала. Да овощи с фруктами на стол выставила. Тоже неплохо!
– Согласен, – кивнул я. – Говорят, людям много мяса есть нельзя.
– Точно, – подтвердил Сименс, – здоровее будут. Лучше бы нам каждый день его отдавали, мне этот сухой корм уже поперек горла стоит.
– А я привык, – возразил я. – От куска мяса не откажусь, но сухой корм все-таки удобен.
– Удобен для людей, – недовольно мяукнул Симка и гордо добавил: – Но не для меня…
– Это тебе так кажется, – возразил я.
– Ничего не кажется, – фыркнул Сименс. – Если тебе нравится, это еще не значит, что нравится всем. А я бы каждый день мясо ел.
– Так тоже надоест, если каждый день, – попытался я переубедить нашего «хищника».
– Чтобы так утверждать, – насупился кот, – нужно сначала попробовать.
– Тоже верно, – согласился я. Да и сложно не согласиться с таким аргументом. Симке редко перепадало мясо, потому он, наверное, такой и самоуверенный в вопросе своего меню.
В этот момент в комнату заглянула мама Кати. Увидев на кровати кота, она от удивления открыла рот и громко крикнула:
– Брысь с кровати! Екатерина, сколько раз тебе говорить, коту нечего делать на постели. Это ведь не домашний кот, он бродит везде по улице, еще заразу какую-нибудь принесет…
Сименс не стал испытывать судьбу, спрыгнул на пол и исчез под кроватью.
– Пошли кушать! – предложила мама дочери.
– Я не хочу, – ответила Катя, не глядя на маму.
– Будешь теперь мне свои капризы показывать? – строго спросила мать.
– Ничего я не показываю, – буркнула дочь. – Просто не хочу кушать.
– А ты через «не хочу», – возразила Роза Андреевна, – пойдем, давно уже время обедать.
Мама села на кровать рядом с дочерью и обняла ее.
– Ну, чего ты, Кать, обиделась, что ли? – ласково спросила она и, погладив девчонку по голове, прижала дочь к себе. – Не обижайся, давай мириться.
Катерина в последний раз шмыгнула носом и, обняв маму, протянула ей мизинец.
– Мирись, мирись и больше не дерись, – произнесли они хором, – а будешь драться, я буду кусаться.
Через мгновение в комнате раздался детский смех, и все снова наладилось. Люди забыли о несъеденном мясе. Отец вернул дочери медведя, бабушка что-то нашептывала внучке, у порога на крыльце девчонку встречал кролик Кузя. И даже сорока-воровка прилетела по такому случаю – усевшись на заборе, внимательно наблюдала за происходящим.
Катя сходила к калитке, проведала Пальму, та встретила девчонку танцем на задних лапах. Они обнялись и несколько секунд танцевали вместе. Как жаль, что собака не может говорить человеческим языком. Но, пользуясь случаем, переведу то, что хотела сказать Пальма, вернее, она сказала, на нашем, собачьем языке: «Катюша, миленькая. Спасибо тебе за угощение и прости, если тебе пришлось за меня пострадать! Ты очень хорошая и добрая девочка!»
В тот вечер я долго не мог уснуть. После того как разъехались гости, я лежал на своем коврике и рассуждал о добре и зле. Конечно, мои мысли могут существенно отличаться от человеческих, но я ведь живу среди людей, вижу со стороны, что происходит. Вот недавно ехали с Андреем Максимовичем в электричке. Лавки через две-три от нас рядом с бабушкой сидит карапуз, наверное, Катькин ровесник. У карапуза в руке то ли пирожок, то ли беляш. Рядом с ними сидит старичок, клюет носом, просыпаясь лишь во время объявлений остановок. Поднимет голову, руку приставит к уху, наверное, чтобы лучше слышать, и дальше спит. А у его ног лежит собака непонятной породы. Учуяв запах вкусненького, собака приподняла голову, внимательно посмотрела по сторонам и уставилась на мальчугана, вернее, на его руку с пирогом. Тот, в свою очередь, заметив неподдельный интерес собаки к продукту, как мне показалось, стал нарочно ее дразнить. Бабушка несколько раз одернула внука, но потом уставилась в окно и перестала обращать на него внимание. Пацан несколько раз провел прямо у морды собаки пирожком и весело смеялся, когда та носом вела за его рукой. Мальчику, видимо, так понравилась незамысловатая игра в официанта, что он слез с сиденья, сел на корточки напротив собаки и начал тыкать ей в морду пирожком. Я как-то рассказывал вам историю о том, что, еще будучи молодым поводырем, едва не сорвался и не схватил кусок курицы, когда мне кто-то поднес его прямо к носу на светофоре перед пешеходным переходом. Так я прошел специальную подготовку, нас учили этому долгое время, какие только эксперименты и опыты над нами не ставили. А тут простая дворняга! Что ей оставалось делать? Вы, наверное, уже догадались – собака хвать пирожок и под лавку.
Какой тут рев поднялся! Мало того что пацан начал громко плакать, так он еще и несколько раз пнул ногой собаку. Знаете, что меня тогда удивило? Мальчик пинает ногой собаку, а бабушка даже не сделала ему замечание. Наоборот, начала кричать на старика, который спросонок ничего не понял. Он заглянул под лавку, а там его родная собака. Никакого пирожка уже и в помине не было. Она проглотила его словно таблетку аспирина. Старик спрашивает:
– Что за шум? Что случилось? Мальчик, зачем ты пинаешь мою собаку?
Люди склонны к преувеличению. Бабушка, несмотря на то что не видела, как все произошло, начала вдруг предъявлять претензии пожилому пассажиру:
– Ваша собака напугала ребенка! Она прыгнула на него и выхватила из рук пирожок!
– Такого быть не может, – усомнился старик.
– Ага, – закатила глаза старушка. – «Быть не может», взгляните на ребенка. На нем лица нет. Зачем вы возите собаку в электричке? Она опасна.
– Да я десять лет с ней езжу, – оправдывался старик, – и никогда не было никаких недоразумений.
Тут с соседней лавочки, видимо, не выдержав поклепа на собаку, вступила в разговор женщина:
– Мальчик сам сунул ей пирожок в морду. Я все видела.
– А вы кто такая? Наверное, его родственница? – бабушка кивнула в сторону старика. – Что вы говорите какие-то глупости? «Сам сунул»!
– При чем тут «родственники»? – опешила женщина.
– А зачем защищаете собаку? – недоумевала бабушка.
– Да затем, что смотреть за своими детьми нужно, а не в окно пялиться! – раздраженно ответила женщина.
– Вы за своими смотрите! – парировала старушка. – А мы разберемся.
Старик не стал спорить с бабушкой, не стал оправдываться, что-то кому-то доказывать. История закончилась тем, что он встал и ушел вместе с собакой в тамбур.
