Жан Семпе - Никола и его друзья
Тогда все вынули вещи, которые принесли: Альцест принес меню из ресторана, где он с родителями очень вкусно пообедал в Бретани; у Эда была открытка с Лазурного берега; у Аньяна — книга по географии, ему родители купили ее в Нормандии; Клотер принес свои извинения, что ничего не нашел у себя дома, но это потому, что он ничего не понял и думал, что надо принести кости. А Мексан и Руфус, эти дураки, принесли каждый по морской раковине.
— Да, — сказал Руфус, — зато я нашел ее сам на пляже. В тот раз, когда спас утопающего.
— Ха-ха-ха! — засмеялся Мексан. — Да ты в море даже на спине не умеешь лежать! А потом, если ты нашел ее на пляже, то почему на ней написано: «Сувенир из Пляж-де-Оризон»?
— Ага! — крикнул я.
— Ты у меня сейчас получишь! — крикнул Руфус.
— Руфус, выйдите из класса! — крикнула учительница. — И на четверг вы наказаны. Никола, Мексан, ведите себя спокойно, если не хотите, чтобы я вас тоже наказала!
— Я принес сувенир из Швейцарии, — сказал Жоффруа, гордо улыбаясь. — Это золотые часы. Мой отец их там купил.
— Золотые часы? — переспросила учительница. — А ваш отец знает, что вы понесли их в школу?
— Ну, конечно, нет, — ответил Жоффруа. — Но когда я ему скажу, что это вы просили их принести, он не будет меня ругать.
— Что, я?.. — крикнула учительница. — Надо же такое придумать! Положите, пожалуйста, эту драгоценность обратно в карман!
— Если я не принесу домой разрезной нож, отец будет меня ужасно ругать, — сказал Жоаким.
— Я уже сказала, Жоаким, что займусь этим делом, — закричала учительница.
— Мадемуазель, — сказал Жоффруа, — я потерял часы! Я их положил в карман, как вы сказали, а их там нет!
— Но, Жоффруа, в конце концов, — сказала учительница, — они не могут быть далеко. Вы искали на полу?
— Да, мадемуазель, — ответил Жоффруа. — Их там нет.
Тогда учительница подошла к парте Жоффруа, посмотрела вокруг и попросила нас тоже посмотреть, но осторожно, чтобы не наступить на часы. А Мексан уронил мою морскую раковину, и я ему за это врезал. Учительница начала кричать и всех нас наказала, оставив после уроков. А Жоффруа сказал, что если часы не найдутся, то ей придется идти говорить с его отцом, и Жоаким сказал, что ей придется поговорить и с его папой тоже, из-за ножа.
Но все кончилось очень хорошо, потому что Жоффруа нашел свои часы за подкладкой пиджака, Бульон вернул нож Жоакиму, а учительница отменила наказания.
Это был очень интересный урок, и учительница сказала, что никогда его не забудет, благодаря тем вещам, которые мы принесли.
Приходите к нам попросту
Сегодня вечером мы ждем к ужину мсье Мушбума. Мсье Мушбум — папин начальник. Он придет с мадам Мушбум, она жена папиного начальника.
Уже несколько дней в доме только и говорят о сегодняшнем ужине. А сегодня с самого утра папа и мама ужасно нервничают. Мама вся в хлопотах, а вчера папа повез ее на рынок на машине, он это делает очень редко.
Мне все это очень нравится, ну совсем как в Рождество, особенно когда мама говорит, что она ни за что не успеет вовремя.
А когда я вернулся сегодня вечером из школы, комнаты выглядели чудно: полы были подметены и чехлы с мебели сняты. Я вошел в столовую: стол раздвинут, на нем белая жесткая скатерть и тарелки с золотой полоской по краям, из них мы почти никогда не едим. Перед каждой тарелкой много всяких рюмок, даже длинные и узкие. Я очень удивился, потому что их никогда не достают из буфета. А потом мне стало смешно: я увидел, что мама забыла поставить еще один прибор. Тогда я побежал на кухню. Там мама говорила с какой-то тетей в черном платье и белом фартуке. Мама была такая красивая и очень хорошо причесана.
— Мама! — крикнул я. — Ты забыла поставить на стол еще одну тарелку!
Мама вскрикнула и сразу обернулась.
— Никола! — сказала она. — Я тебя уже просила так громко не кричать. Врываешься в дом, как дикарь! Ты меня испугал, а я и так нервничаю.
Тогда я попросил у мамы прощения, она и правда казалась очень взволнованной, а потом я ей объяснил насчет тарелки.
— Ну, нет. Это не так, — сказала мама. — Иди делай уроки и оставь меня в покое.
— Ну, мама, правда, там не хватает одной тарелки, — сказал я. — Я, папа, ты, мсье Мушбум и еще мадам Мушбум — всего пять, а тарелок — четыре. Когда будем садиться за стол, а у тебя, или у папы или у мсье Мушбума не будет тарелки, и тогда что?
Мама глубоко вздохнула, села на табурет, взяла меня за руки и сказала, что когда для всех тарелки — это очень скучно, и что я не буду ужинать за столом со всеми. Тогда я заплакал и сказал, что совсем не скучно, что на таком ужине мне будет, наоборот, ужасно весело, и что, если мне не разрешат ужинать со всеми, я умру. Вот честное слово! Ведь мне же обидно!
Тут из кабинета вышел папа.
— Ну что, — спросил он, — все готово?
— Нет, — закричал я, — не готово! Мама не хочет поставить для меня тарелку, чтобы я ужинал вместе с вами! А я не согласен! Не согласен, и все!
— Нет, мне все это надоело! — крикнула мама. — Сколько дней я готовлюсь к этому ужину, переживаю! Я не выйду к столу! Вот так! Никола сядет на мое место, и все! Прекрасно! Мушбум или не Мушбум, с меня довольно! Разбирайтесь сами!
И мама вышла из кухни, хлопнув дверью. А я так удивился, что даже перестал плакать. Папа провел ладонью по лицу, увидел свободный табурет, сел на него и взял меня за руку.
— Браво, Никола! Поздравляю! — сказал он. — Ты добился того, что огорчил маму. Ты этого хотел?
Я сказал, что нет, что я не хотел ее огорчать, а только я хотел веселиться вместе со всеми. Тогда папа сказал, что за столом будет очень скучно, и если я не буду устраивать скандал и поем в кухне, он поведет меня завтра в кино или в зоопарк, потом мы вернемся на полдник, а после — он мне устроит сюрприз.
— Сюрприз — это синяя машинка в витрине магазина на углу? — спросил я.
Папа сказал, что да. Тогда я согласился, потому что очень люблю сюрпризы и люблю радовать папу и маму. Тогда папа пошел за мамой и вернулся с ней вместе в кухню и сказал, что все в порядке и что я настоящий мужчина. А мама сказала, что она знала, что я уже большой мальчик, и поцеловала меня. Вот мы и помирились! Потом папа спросил, можно ли посмотреть, что приготовили на ужин, и тетя в черном платье и белом фартуке вынула из холодильника омара под майонезом, такого же огромного, как тот, который был на праздничном обеде по случаю первого причастия моей кузины Фелисите, как раз когда у меня болел живот.
И я спросил, можно ли мне его попробовать. Но тетя в черном платье и белом фартуке поставила омара обратно в холодильник и сказала, что это не для маленьких мальчиков. Папа засмеялся и добавил, что, может быть, завтра утром к кофе мне дадут кусочек, если немного останется, но не надо слишком на это рассчитывать.
Я ужинал в кухне, и были оливки, горячие сосиски, миндаль, слоеный пирог и немного фруктового салата. Очень вкусно!
— Ну ладно, а теперь, — сказала мама, — ты пойдешь спать. Наденешь чистую пижаму, знаешь, ту, желтую, и так как еще рано, можешь почитать в постели. Когда мсье и мадам Мушбум придут, я поднимусь за тобой, чтобы ты вышел поздороваться с ними.
— Хм… Ты думаешь, это необходимо? — спросил папа.
— Ну конечно, — сказала мама. — Мы же с тобой обо всем договорились.
— Боюсь, — ответил папа, — как бы Никола не ляпнул что-нибудь не то.
— Никола — большой мальчик, и он не сделает никаких глупостей, — сказала мама.
— Никола, — сказал папа, — этот ужин очень важен для твоего папы. Ты будешь вежлив, поздороваешься, будешь отвечать, только если тебя спросят, и главное — никаких фокусов. Обещаешь?
Я обещал. Чудно, что папа так нервничает. И я пошел в постель. Позже я услышал, как в дверь позвонили и раздались громкие голоса, и потом мама за мной пришла.
— Надень халат, который тебе подарила бабушка ко дню рождения, и идем! — сказала мама.
Я как раз читал интересную историю про ковбоев и сказал, что мне не хочется идти, но мама так строго на меня посмотрела, что я понял: сейчас с ней шутки плохи.
Когда мы вошли в гостиную, мсье и мадам Мушбум были уже там. Они увидели меня и ужасно обрадовались.
— Никола очень хотелось вас увидеть, — сказала мама. — Вы меня извините, но я решила не лишать его этой радости. — Мсье и мадам Мушбум снова громко заговорили, а я протянул руку и поздоровался. Мадам Мушбум спросила у мамы, была ли у меня корь, мсье Мушбум спросил у папы, хорошо ли этот большой мальчик занимается в школе, а я был очень внимателен, потому что папа все время на меня смотрел. А потом я сел на стул и молчал, пока взрослые говорили.
— Знаете, — сказал папа, — мы принимаем вас попросту, без всяких церемоний.
— Именно это нам и приятно, — сказал мсье Мушбум. — Провести вечер в семейном доме — это чудесно! Особенно для меня: я вынужден ходить на все банкеты с их неминуемым омаром под майонезом и прочим.
