Юлия Кузнецова - Самые прекрасные истории о любви для девочек
Рассуждали о странном названии «Дымовые трубы фей» – кто придумал? Почему?
Предположения были разные, от самых нелепых и фантастических до попыток «научного объяснения».
– Если здесь вулканы были, так, может, дым из-под земли шел, – стесняясь, сказала Лика. – А эти скалы такие вытянутые, странные, как будто их кто-то специально построил, вот люди смотрели и думали, что под землей живут какие-то фантастические существа, топят печки, а из труб дым идет.
Смеялись, конечно… Но она не обиделась. Ну и пусть. Зато когда совсем стемнело, Прохор обнял ее за плечи и прижал к себе:
– Не замерзла?
Что надо было сделать? Оттолкнуть? Пусть бы он думал, что Лика злюка, зато неприступная и не нуждается ни в чьем покровительстве и тем более жалости.
– Нет, – ответила она, нехотя освобождаясь от его руки.
Он взглянул удивленно, ничего не сказал, но больше не прикасался к ней. И хотя был все время рядом, но как будто и не рядом, будто отдалился. Только потом, когда расходились, пожелал ей спокойной ночи.
Она долго не могла уснуть, все ворочалась, хотелось посоветоваться с кем-нибудь, поговорить о том, что с ней происходило сегодня. Ей хотелось понять, как ко всему этому относиться? Она правильно себя вела или нет? Конечно, Прохора следовало осадить сразу же, а то вообразил себе, наверно! Но она тоже живой человек, и у нее не всегда хватает сил. Ведь вот – бросили же ее родители! А она так любит их, так хочет быть с ними! Но им-то на нее плевать. Им лишь бы отделаться! Зачем вообще заводить детей, если не собираешься их воспитывать, если не умеешь любить и вообще не нуждаешься? Просто потому, что так принято? Ведь никто не спрашивал у нее, хочет ли она рождаться? Все только о себе думают. Или вообще не думают ни о чем. Вот говорят: любовь, любовь! А есть ли она вообще – любовь? Или все только выдумки?
Любит ли она кого-нибудь?
А вдруг она тоже никого не любит, а только думает, что любит?
Нет, нет, ужасно так думать! Если так думать, то и жить не стоит!
Она лежала в темноте комнаты пансиона, где-то посреди причудливых скал, «дымовых труб фей», в чужой стране, далеко-далеко от дома, лежала и чувствовала себя непоправимо, страшно одинокой, затерянной пылинкой, занесенной волей случая в неведомые земли, да еще эти скалы, эти трубы…
Трубы – причудливо изогнутые, высокие, низкие, разноцветные, ажурные, тонкие, как шпили на башнях, и приземистые… Они дымили, где-то там, глубоко под землей, жили таинственные феи, топили печи, варили свои волшебные зелья или просто готовили обеды. Кто их знает… Лика бродила совершенно одна посреди бесконечного леса труб, кричала, стучала, топала, но никто не отзывался. Подземным жителям не было до нее дела.
Глава 17
Прохор
Лика хорошая девчонка, правда, дикая какая-то. Маленькая еще.
Прохе было приятно думать о ней. Он с нежностью вспоминал прошедший день, как она доверчиво держала его за руку, как всюду ходила за ним, не отставала, не капризничала. Иногда улыбалась, мимолетно, вскользь, прятала глаза под густой челкой, но все же он успевал заметить, как меняется ее взгляд, из настороженного или отрешенного он делался то озорным, то веселым, то насмешливым, то удивленным. Он ловил эти выражения, кусочки Ликиных эмоций складывались в мозаику, совершенно незнакомая, закрытая девчонка постепенно становилась ближе и понятнее. Она была нежной и хрупкой, все время хотелось защищать ее от всего и от всех. Посадить бы ее на плечо или лучше за пазуху и носить там, никому не показывая…
Проха улыбался своим мыслям.
А вчера, когда ехали в автобусе, Лика не захотела сидеть с ним рядом. Надо же, гордая какая! Или пугливая? Может, он ей не нравится? Он нахмурился и попытался припомнить все, что было связано с Ликой. Он и раньше пытался наладить с ней отношения, но неудачно. Лика откровенно грубила и шарахалась, как от него, так и от других. Обидел ее кто?
Маринка говорила, вроде у Лики с родителями конфликт или что-то в этом роде… Расспрашивать как-то неудобно.
«Еще заявит, что лезу не в свое дело», – думал Проха.
И все-таки она необычная девчонка. Если бы не история с Серегой и Маринкой в ночном клубе, Проха не обратил бы на Лику ни малейшего внимания. Просто мелкая язвочка, не умеющая себя вести. Но Лика сумела его удивить. И полностью изменила его мнение о себе. Именно той ночью, когда ребята утихомиривали буянившего Серегу, Лика взяла на себя обязанность присматривать за Маринкой. Причем ее никто не просил, да и подругами их сложно было назвать. И Маринка никого к себе не подпускала, только Лику.
Нет, она совсем не такая, какой кажется. Есть в ней что-то…
Он вспомнил, как совеем недавно попытался обнять ее за плечи, а она вырвалась, как испуганная птичка.
«Маленькая», – с особенной нежностью подумал Проха.
А утром, когда грузились в автобус, Лика убежала на заднее сиденье, забилась в угол. Проха не сразу ее увидел. Серега сидел с Маринкой, Проха – с Артуром. Он хотел было пересесть к Лике, но почему-то постеснялся на глазах у всех пробираться по проходу, да еще чего доброго, Лика взглянула бы из-под челки и заявила, что хочет побыть одна. С нее станется. Потом несолоно хлебавши, под насмешливыми взглядами ребят возвращаться к Артуру. Нет уж, пусть сидит одна, если ей так нравится. Проха подождет, когда у нее настроение появится.
Серега и Маринка восторженно ворковали и поминутно чмокали друг друга, настоящая сладкая парочка.
«Хм… сладкая парочка, а что, если…. Вполне себе – идейка», – подумал Проха, наблюдая за влюбленными.
– Что ты там строчишь? – спросил Артур, пытаясь заглянуть на дисплей.
– Сценарий, – отозвался Проха, – по-моему, это то, что нужно.
– Все-таки лав-стори? – уточнил Артур.
– Куда же без нее, – усмехнулся Проха.
Глава 18
Песчинка на ладони
Репетировали на пристани эпизоды со «свадьбой» и танцами. Идея о том, как поженить Сережку и Маринку, объявив их сладкой парочкой, принадлежала Прохору. Всем остальным она тоже показалась интересной. Для этого последнего эпизода местом съемки выбрали пристань, почему-то и Сереже и Прохору там очень нравилось.
Лика мало что понимала в происходящем, и ей было скучно.
Сначала Сережа установил камеру на штатив, потом выстраивал ребят и девчонок парами и заставлял проходить перед ней. Но его что-то не устраивало, он ругался, переставлял камеру, и все начиналось сначала.
Лика сначала наблюдала за происходящим, даже пару раз прошлась со всеми мимо камеры. Ее Прохор позвал, она и ходила с ним под руку… Но Прохор все время отвлекался, убегал. А потом и вовсе забыл о ней.
– Свет уходит! – то и дело кричал Серега. – Да не стой ты там! Что ты замер, как столб! – раздражался он.
– Народ, соберитесь, – просил Прохор, – надо, чтобы утром все было отлично. Давайте отрепетируем этот эпизод, чтобы завтра не было проблем.
– Артур, встань туда!
Артур безропотно уходил на край пристани, молча останавливался и ждал.
– Где он будет стоять? – кричал Сергей. – Откуда я знаю, как это будет выглядеть утром?!
– Успокойся, – перебивал его Прохор, – Артур, стой пока там. Ребята, пройдите парами, отсюда – туда. Да, как репетировали. Еще раз!
Лика осталась без пары. Ее оттерли в сторону.
Она постояла, посмотрела и медленно побрела прочь. Она шла и ругала себя:
«Какая же ты дура! Выдумала тоже – Прохор! Нужна ты ему! У него – вон, пол-отряда девчонок, а захочет, так любую в этом злосчастном лагере возьмет. Подержал за ручку, она и растаяла! Как же, жди! Влюбился он! Вежливый и ответственный, он же мо-де-ра-тор! У него обязанность водить за ручку маленьких девочек!»
Над морем сгущались вечерние сумерки. Песок на пляже еще не успел остыть, хотя в воздухе уже пахло сыростью, с моря потянуло свежим ветром. Лика шла и шла по пустому пляжу, сама не зная куда.
Она забрела так далеко, как никогда еще не заходила, пляж обрывался, берег был завален камнями, на один из них Лика уселась, чтобы передохнуть. У нее совсем не осталось воли и сил. Ничего не хотелось. Если бы можно было сейчас уснуть и больше не просыпаться, она бы согласилась.
И вообще, хорошо бы просто взять и перестать быть. Совсем. Закрыть глаза и больше ничего не чувствовать, не ощущать, не помнить. Память – очень злая штука. Она подбрасывает такие картинки, такие воспоминания, от которых хотелось бы поскорее отказаться, забыть. Но забыть никак не получается. Невозможно забыть нанесенные обиды или несбывшиеся мечты…
А что, если зайти сейчас в море и идти, идти, пока вода не закроет макушку, и еще, дальше, дальше… Как быстро наступит смерть? Каково это – не дышать? Лика попробовала задержать дыхание, даже зажала нос и рот, сидела так, сколько смогла, а потом не вытерпела, вдохнула, закашлялась. Наверное, она бы не смогла утонуть. Говорят, морская вода очень плотная, она выталкивает человека наверх. Если бы был шторм, она могла бы захлебнуться, и ее разбило бы о скалы. Но в спокойном море утонуть практически невозможно.
