Ирина Щеглова - Весенний подарок. Лучшие романы о любви для девочек
Роман, который случайно в этот самый момент оказался возле двери, слышал весь разговор. Надо же! Заноза встала на его защиту! И даже собирается ему заплатить. Что ж, это мило с ее стороны. Но денег он с нее не возьмет.
Крадучись, он вошел в холл, осмотрелся и… встретился с ней взглядом.
– Ты все слышал? – тихо спросила девочка.
– Да. Спасибо. Но только… мне не нужны эти деньги.
– А мне не нужны защитники! Зачем ты соврал? Зачем выгородил меня?
– Зачем? Да ни зачем. Просто мне понравилось.
– Что понравилось?
– То, что ты нарисовала на стене. Я считаю, что это жутко талантливо. А твой отец… Он был так сердит, – Роман крутил в руках кепку и смотрел в пол.
Юля почувствовала, что краснеет. Никогда еще ничьи слова не были ей так приятны!
– А как же ты теперь… без работы?
– Как-нибудь. У меня и других дел полно. Отцу вот помогу на даче… А ты? Ты теперь уедешь?
Уедет? Юля нахмурилась и опустила голову.
Еще вчера возможность уехать отсюда была ее целью. Ради нее она так выложилась, что сегодня и на ногах уже не стоит. И вот теперь цель достигнута, но…
Но почему-то ей было совсем невесело. Уезжать совсем не хотелось! Она наконец призналась себе в этом и замерла, пораженная неожиданным открытием.
Почему? Почему же она вдруг раздумала ехать в Москву? Что удерживает ее тут?
Она вспомнила, что ждет ее в городе – друзья, уютная квартира Эммы, Стасик, Дима, другие ребята, походы в кино, игра в бильярд, стрельба в квазаре… Все это вдруг совершенно перестало ее интересовать.
Так и не дождавшись ответа, Роман быстро вышел из дома.
12
– Вот ты где! – голос мамы прозвучал неожиданно громко.
Юля удивленно подняла голову – тон был таким, как будто она в чем-то очень провинилась. Неужели мама догадалась про стену? Нет, не может быть!
– Собирайся! Сегодня же поедешь с нами домой! – коротко бросила мама.
– Но почему?
– Ты хотела вернуться в Москву? Вот и возвращайся!
Если бы к ней обратились по-хорошему, Юля и не стала бы спорить. Все ее недавно возникшие сомнения были совершенно неопределенными, с ними легко было справиться. Она и сама склонялась к тому, чтобы вернуться домой, в город.
Однако мамин тон разозлил. Ее не просят, ей приказывают! Как какой-то малолетке! В девочке взыграл дух противоречия.
– Мне и здесь хорошо! Я хотела порисовать… Тут такие виды замечательные!
– Вижу я эти виды. Не заговаривай мне зубы! Я знаю, почему тебе здесь хорошо. И хочу это прекратить!
– О чем ты? – девочка все еще ничего не понимала.
– Об этом голодранце! Твоем ухажере. Надо же! Из всех ребят выбрала именно этого задохлика.
– Так, – Юля помотала головой, словно прогоняя навязчивое видение. – Так! Спокойно, Юленька, спокойно…
Нет, взрослых не переделать. Их подозрительность не знает пределов! И спорить с ними бесполезно. Вот и сейчас мамочка, похоже, вбила в голову, что принцесса влюбилась в свинопаса. Надо же до такого додуматься, а?
Юля понимала, что лучше всего – просто встать и уйти, оставив маму наедине с ее нелепостями. Но как назло, нога разболелась так, что невозможно было двинуться с места. Оставалось одно – расправив иголки, изо всех сил защищаться. Чтобы не думали, что ей можно диктовать!
– А чем он тебе не нравится? – голос Юли стал колючим и воинственным.
– А чем он мне должен нравиться? Дурочка. Подумай сама – что он тебе может дать? Всей его зарплаты на один визит в ночной клуб не хватит.
– А если я не хочу в ночной клуб? – продолжала Юля. Эти взрослые такие наивные! Думают, что ночной клуб – предел подростковых мечтаний. Может, потому, что сами в детстве были лишены нормальных развлечений?
– Это ты сейчас не хочешь. Страсть, эмоции… А потом все пройдет, и ты захочешь, как миленькая, поверь мне. Куда тебе еще деваться! И кто тебя туда пригласит? Не этот же оборванец… А Стасик и Димочка пригласят!
– Но у Стасика и Димочки тоже ничего нет! Не свои же тратят, родительские!
– Какая разница. Сейчас родительские, через пару лет свои. Что, их родители в люди не выведут, что ли? Да они у себя в офисах под каждого уже место держат, институт не надо кончать.
– Мама, ну что ты говоришь! – Юля испуганно смотрела на мать. Никогда еще с ней так не разговаривали! Но спорить расхотелось. Нога болела все сильнее, и девочка сдалась:
– Хорошо, я поеду. И еще. Хочешь – верь, хочешь – нет, но он мне ни капельки, ну ни чуточки не нравится!
– Правда? – в голосе мамы звучало недоверие.
– Честное слово! – кивнула Юля.
– Кстати, там в сарае остатки белой краски. Могла бы и сама закрасить это творение на стене, пока отец не вызвал рабочих! – смягчилась мама.
– Мам! Не надо закрашивать! Оставьте как есть…
– Вот уж нет! Ты хочешь, чтобы наша дача стала местом паломничества всякого сброда?
– Да, хочу! Жалко ведь. Все-таки произведение искусства! Артобъект… Вон Гюнтер как зафанател…
– Ох, Юлия! Когда же ты наконец вырастешь!
13
– Ну, ну, Ромочка, не переживай! – Бабушка хлопотала рядом со своим верным помощником, помогая ему собирать в рюкзак небогатые пожитки. – Петр, зять мой, человек суровый, но отходчивый. И справедливый! Когда он узнает, что это не ты стену-то изрисовал, он тебя простит. Да что там простит, сам у тебя прощения попросит!
– А вы… знаете? – парень удивленно посмотрел на старушку.
– А как же. Вы что же думаете, если старая, значит, глухая и слепая? Нет, милый мой, я все вокруг вижу и слышу! И все про вас знаю. Так что ты особо не расстраивайся. Скоро опять встретимся. А об огороде не волнуйся. Работы тут немного, мы с тобой хорошо потрудились, я послезавтра приеду, сама все доделаю. Да и внучка мне поможет.
– А она… Вы думаете, Юля вернется? – в голосе парня звучала надежда.
– Куда ж она денется, – бабушка хитро улыбнулась. – Ну, ты иди, иди. Сейчас тут суматоха начнется, ни к чему тебе под ногами-то путаться.
Закинув рюкзак на плечо, Рома вышел на крыльцо. Дождь все еще шел, но парню показалось, что стало значительно светлее. Не накидывая капюшона, что-то весело насвистывая, он бодро шагнул под серебряные струи.
Юля собралась быстро. Таблетка анальгина наконец-то подействовала, и нога прошла. Да и собирать было почти нечего – только покидать в сумку кисти и альбомы с набросками. Так что уже через час после обеда девочка с вещами сидела в холле.
Отец вывел машину из гаража и подкатил к самому крыльцу. Гюнтер подхватил Юлькин рюкзак и с коротким криком выскочил под дождь. Отец раскрыл зонт и подвел к машине бабушку, потом маму. Настала очередь Юли.
Девочка окинула прощальным взглядом дом, в котором провела все эти дни… Какая-то игла кольнула в сердце, набежала грусть. Она отогнала от себя уныние и бодро шагнула на улицу, под папин зонт.
Через минуту она уже сидела в машине. Устроившись на заднем сиденье рядом с Гюнтером и мамой, Юлька откинулась на спинку и закрыла глаза. На душе было неспокойно. Что-то мучило, не давая расслабиться. Ощущение чего-то недоделанного… Словно она забыла о чем-то очень важном, таком, что нельзя было забывать. Но как она ни силилась, вспомнить так и не смогла.
Гюнтер обратился к матери, та перевела:
– Петя, остановись у стены. Гюнтер хочет сделать еще пару снимков.
Юлька подскочила на сиденье, словно пронзенная током.
Стена! Боже мой, стена! Как же она могла забыть? Она ведь так и не посмотрела, что у нее там получилось!
Сейчас бы и уехала, забыв обо всем… А стену закрасят. Вот дурища-то, а?
– Да, да, остановитесь у стены! Я тоже хочу посмотреть!
– А ты что, еще не видела? – Мама как-то странно посмотрела на дочку.
Юля энергично замотала головой.
– Нет, не успела. К тому же я тоже хочу сделать несколько снимков.
– Ладно уж, смотрите, – отец подогнал машину к стене. – Любуйтесь! Наслаждайтесь! Все равно больше не увидите. На той неделе привезу бригаду, все подчистую выведем!
Гюнтер, высунувшись из окна, начал щелкать камерой, бабушка и мама что-то тихо обсуждали, отец, нахмурившись, опустил глаза. Поэтому никто не заметил волнения девочки, смотревшей на стену.
А юная художница переживала один из самых драматичных моментов своей жизни. Со стены на нее смотрели веселые и отчаянные глаза Романа. Да, это был он – ненавистный ей парень, который ну ни капельки, ни чуточки ей не нравился! Который бесконечно раздражал ее, просто бесил, над которым она постоянно насмехалась. Но который неведомо как пробрался на эту стену и теперь насмешливо взирал на нее оттуда, и это она своими руками сотворила его.
И теперь она знала почему.
Потому что с самого первого дня, с того момента, как она увидела его под ярким солнцем в окружении нимба из разноцветных капель, прекрасного, подобного юному божеству воды и света, он поселился в ее сердце. Она влюбилась, влюбилась по самые уши и только из-за собственной трусости, дурацкого стыда и упрямства боялась себе в этом признаться. Тайком от самой себя она мечтала об этом парне, о его лице, глазах, чудесной улыбке – и ее руки, независимо от нее, воплотили мечты в граффити на стене…
