Кирстен Миллер - Кики Страйк и гробница императрицы
И Каспар обернулся к Бетти.
— Ты обо мне тревожилась?
— Очень,— вздохнула Бетти.
— Ну, хватит миловаться,— вмешалась Лус.— А как ты умудрился освободиться?
— Подарочек от Уны.— Каспар продемонстрировал миниатюрный ножик X-Acto.— Вам следовало бы больше доверять подруге.
— А зачем бы Уне приносить тебе нож? — сощурилась Ди-Ди.
— Чтобы помочь нам сбежать. Если бы не Уна, сидеть бы нам всем сейчас в битком набитом транспортном ящике. После того как мы закончили наши картины, пропала одна из тайваньских девочек, и охранники рассудили, что держать нас всех вместе рискованно. Нас уже собирались вывезти из Нью-Йорка, да только Уна убедила отца, чтобы нас спрятали здесь — на случай, если художники опять срочно понадобятся.
А вчера ночью она принесла мне нож и набор отмычек. Велела удирать завтра вечером, пока все будут на открытии выставки.
— Вполне ли уместно сказать: а я тебе говорила? — усмехнулась Кики, глядя на Ди-Ди.
— Ну, допустим, что Уна пожалела Каспара, но это ее еще не обеляет,— парировала Ди-Ди.— Все равно она помогала Лестеру Лю воровать картины.
— Снова не угадали,— возразил Каспар.— Уна никогда не была сообщницей отца. Она собирается разоблачить его завтра на торжественном открытии. Мы, кстати, вычислили, где он разжился именами детишек, которых впоследствии похитил. И еще Уна знает, где спрятаны украденные картины. Она мечтает унизить и опозорить отца перед всем городом.
— А перед тобой-то она с какой стати разоткровенничалась? — фыркнула Лус.— Ты ж для нее чужой.
— А кому еще она могла открыть душу? — пожал плечами Каспар.— Как я понял, никто из вас ей не верил.
— Мы бы поверили, если бы только она рассказала нам все как есть,— прошептала Бетти.
— Ох, господи, что же мы такое натворили? — всхлипнула Ди-Ди, осознав горькую правду.
— А Уна знает, в какой она опасности? — спросила Кики.
— Нет,— вздохнул Каспар.— Она уверена, что благополучно одурачила отца.
— Развяжи меня,— потребовала Кики.
— Развяжу, если ты настаиваешь, но спустя какое-то время Молотов вернется проверить, на месте ли мы. Если он кого-то недосчитается, на завтрашнем побеге можно ставить крест.
— Развяжи меня,— повторила Кики.— И Ананку тоже. Мы хорошо знаем план особняка, а Уну необходимо отыскать, пока не поздно.
КАК НАУЧИТЬСЯ ПРЕДСКАЗЫВАТЬ ПОГОДУ
На протяжении многих лет я пребывала в убеждении, что нью-йоркские синоптики просто сговорились отравить мне жизнь. Каждое утро я смотрела прогноз погоды. Я смеялась их дешевым шуткам, восхищалась безупречной белизной их зубов и верила каждому слову. В результате я то и дело попадала в снежные бури, вымокала до костей под проливными дождями и заживо жарилась под палящим солнцем. Вот поэтому мне пришлось научиться полагаться на собственные ощущения и разнообразные знаки, подсказывающие: грядет непогода.
Пчелы летают низко
В преддверии грозы воздух становится сырым и влажным, а это значит, что насекомые (и птицы, которые ими питаются) летают над самой землей. Известно, что и другие животные, включая собак и кошек, умеют предсказывать ураганы и землетрясения, так что, если ваш Барбоска вдруг повел себя как одержимый, возможно, пора прятаться в убежище.
Звуки стали отчетливее
Нет, сверхъестественные способности у тебя не прорезались. Но если ты слышишь, как вон те парни в масках перешептываются в квартале отсюда, значит, давление резко понизилось. Готовься к тому, что в ближайшие два-три дня погода простоит премерзкая.
Небо меняет цвет
Как вам скажет любой пастух-профессионал, алое небо ввечеру предвещает хорошую погоду, алое небо поутру обещает дождь. Если видишь радугу на западе, не трудись искать легендарный горшочек с золотом. Поищи лучше зонтик.
Дедушка разворчался
Никто не предсказывает погоду лучше стариков. Ноющие суставы свидетельствуют о том, что давление падает, а значит, надвигается гроза.
Запахи держатся дольше
Бывают дни, когда в Нью-Йорке воняет, точно в уборной. В преддверии непогоды запахи зачастую становятся сильнее. Если ваш дом окружен цветущими деревьями и клумбами (а не помойками, сточными трубами и собачьими кучами), это, возможно, не так уж и плохо.
Глава четырнадцатая
— Держись за мной след в след и делай все как я,— приказала Кики.
С помощью отмычки она отперла дверь и бесшумно двинулась вдоль стены, то и дело останавливаясь и чутко прислушиваясь. С ног до головы в черном, Кики легко сливалась с тенью. А я... хоть я и обменяла малиновый свитер на армейскую куртку Лус, я все равно ощущала себя прекрасной мишенью и кляла себя на чем свет стоит за то, что не подготовилась к походу получше.
Едва мы ступили в озерцо света, струящегося из вестибюля, как позвонили в дверь — и на парадной лестнице послышались шаги. Кики вновь скользнула во тьму. Я последовала было за ней, но споткнулась и с глухим стуком шлепнулась на пятую точку. Шаги в вестибюле стихли. Кики протянула руку и резким рывком подняла меня на ноги. Мы прямо-таки вжались в стену. Шаги приближались: в дверях появился дворецкий. Сукх застыл недвижно, вслушиваясь в темноту и неспешно обводя глазами помещение. От нас до него было рукой подать: каких-нибудь фута три. Я зажмурилась и постаралась не упасть в обморок: я уже поняла, что такое у него в руках. Императрицын нефритовый саван.
— Забудь о том, что случилось,— прошептала Кики мне на ухо, как только Сукх вернулся в вестибюль.— Забудь немедленно, иначе никому из нас отсюда не выбраться.
Парадная дверь открылась.
— Что тебе нужно? — осведомился дворецкий.
— Привет! — Я резко обернулась к Кики. Голос принадлежал Айрис! — Я к Уне пришла, она моя подруга.
— А ты не слишком мала, чтобы водить компанию с мисс Лю? — скептически поинтересовался Сукх.
— Да я просто ростом не вышла,— обиженно надулась Айрис.— Так можно мне к ней?
— Мисс Лю немного нездоровится. Заходи как-нибудь в другой раз.
— С ней что-то серьезное? — Судя по голосу, Айрис уже поняла: происходит нечто из ряда вон выходящее.— Она заболела?
— С мисс Лю все в порядке,— раздраженно заверил дворецкий.— Но сегодня она никого не принимает.
— А другие девочки к ней, часом, не заходили?
— Насколько мне известно, нет. До свидания, мисс.
— Пожалуйста, передавайте ей привет от Айрис! — прокричала девочка напоследок, прежде чем дверь захлопнулась.
— Что она такое затеяла? — прошептала я Кики, когда шаги Сукха стихли в отдалении.— Разве ей не следует быть в школе?
— А тебе? — поддразнила Кики.
Убедившись, что путь свободен, Кики свернула за угол и неслышно прокралась вверх по лестнице. Я в очередной раз пожалела, что мы не остались в заброшенном крыле особняка. В неярком свете хрустального канделябра спрятаться было абсолютно негде. Мы ощущали себя картонными мишенями в тире. Поднявшись на самый верх лестницы, мы оказались перед длинным коридором с восемью запертыми дверями — выбирай, не хочу! Вот только от правильности выбора зависели наши жизни.
— Когда я устанавливала «жучки», большинство комнат стояли пустыми,— прошептала Кики.— Наверняка Уна в одной из них.— Она на цыпочках прокралась к первой двери, прижалась к ней ухом, прислушалась, заглянула в замочную скважину,— Кажется, здесь,— сообщила она, проскальзывая внутрь.
Ставни были открыты; роскошную спальню омывал бледно-серебристый свет. Снаружи валом валил снег; послеполуденное солнце проглядывало сквозь метель смутным пятном. У дальней стены стояла антикварная кровать под балдахином: зеленый бархатный полог был плотно задернут. Бесценный персидский ковер заглушал мои шаги. Я бросилась к кровати и раздвинула тяжелую бархатную завесу. И обнаружила спящую прямо поверх покрывала девушку. Блестящие черные волосы рассыпались по подушке.
— Уна? — прошептала я.
Ответа не было. Я тронула спящую за плечо. Под пальцами плечо показалось холодным и одеревеневшим.
— С ней что-то не так,— воззвала я к Кики. И недолго думая рывком отдернула полог.
Страшное зрелище открылось моему взгляду. Кики зажала мне рот рукой, заглушая непроизвольный крик. На кровати лежал труп — труп, одетый лишь в красное шелковое платье. Мы опоздали. Уна была мертва.
— Ананка, Ананка, да послушай же меня. Это не Уна.— Кики не убрала руки до тех пор, пока я не открыла глаза и волей-неволей не взглянула на кровать еще раз. Ростом и статью покойница была точной копией Уны, и даже в смерти было видно, что некогда она отличалась ослепительной красотой. Но сейчас жесткая, как пергамент, кожа туго обтягивала скулы, кончик носа раскрошился, отверстый рот застыл в немом крике. Да это мумия!
