Сергей Александрович - Плыви, кораблик!
Подумаешь, двойка! Просто даже непонятно, почему взрослые приходят из-за двойки в такое отчаяние.
Про этот третий корабль Кореньков не стал рассказывать. Он вообще не любил жаловаться. А тем более – на собственную маму.
Анна Николаевна сидела за чашкой чая тут же за столом и слушала Коренькова. Может быть, она не слишком внимательно следила за нитью его рассказа, но его увлечённый голос, звонко звучавший в её тихой, словно нежилой комнате, и то, как он с удовольствием уплетал хлеб с малиновым вареньем, и даже как он шмыгал носом от собственной увлечённости и горячего чая, – всё это будто вдохнуло новую искру жизни в мрачную душу старой женщины. Она подкладывала на розетку варенья и снова слушала.
– Фрегат! Как вылитый! – говорил Кореньков теперь уже о кораблике на этажерке, и в его голосе звучало почтение.
Анна Николаевна думала: «В тот вечер он тоже сидел на этом месте, и мы пили чай. И не было ещё войны. Нет, что я! Война уже была. Только он тогда ещё не ушёл. Он ещё был дома. Сидел тут, за столом, и мы пили чай. Я сказала:
– Павлик, ну, отец, я понимаю. Он военнообязанный, и его долг – быть там. А ты? Тебе ещё нет восемнадцати.
– Нет – так будет! – весело ответил он.
Я достала из шкафа тёплые вязаные носки, в которых он ходил на лыжах, положила их вот здесь, на его кушетку, рядом с уже приготовленными вещами.
– Мама, ну что ты! – засмеялся. – До зимы всё кончится!
Потом он подошёл к этажерке, взял какую-то книгу, открыл наугад и снова положил на место. Потом подошёл к своему столику, взял кораблик, повертел в руках, потрогал мачты и паруса и поставил кораблик на полку этажерки, на верхнюю полку…»
– А его на воду спускали? – спросил Кореньков.
Анна Николаевна очнулась, но не сразу поняла вопрос.
– «Палладу» эту на воду спускали? – снова повторил Кореньков, кивнув на кораблик.
– Не знаю, – тихо и скорбно ответила старая женщина.
– Надо спустить! – деловито сказал Кореньков. Анна Николаевна не ответила, словно не слышала. А потом спросила:
– Хочешь ещё чаю?
Кореньков кивнул.
Анна Николаевна вышла на кухню подогреть чайник. Там уже было пусто, соседки разошлись по своим комнатам, и все четыре конфорки были свободны. Анна Николаевна зажгла газ, поставила чайник, подождала, пока он закипел. А когда вернулась в комнату, там уже не было ни гостя, ни фрегата с белыми парусами. На этажерке стоял только неуклюжий кораблик удравшего мальчишки.
Кореньков, сбежав с лестницы, остановился в парадном. Пустая обмякшая сумка невесомо болталась на его плече. Кораблик он бережно прижимал к груди. «Надо было спросите, – думал он. – Дождаться её и спросить. Да, а вдруг бы она не позволила? А может, всё-таки вернуться? Она и чаем вот угощала, и вообще…» Кореньков повернулся, поднялся на несколько ступенек и опять остановился. «Нет, не разрешит». Не все люди понимают, что корабль обязательно надо спустить на воду. Взрослые, конечно. Любой мальчишка понимает, а они – нет. Да ведь он не навсегда взял фрегат. Нет. Он только спустит его на воду и принесёт назад. На этом Кореньков и порешил и снова побежал вниз по лестнице.
Пиратское нападение
Едва прозвенел звонок с последнего урока, Катя Озеркова, председатель совета отряда, вскочила и закричала:
– Сегодня сбор! Не расходитесь! Сегодня сбор.
За девочек Катя не беспокоилась. Они остались все, только вылезли из-за парт и болтали, разбившись группками. С девочками стоял и Игорь Агафонов, худой, в очках – самый крепкий отличник с самого первого класса. Игорь что-то говорил, изредка проводя ладошкой по своим и без того прилизанным волосам. У Игоря была такая привычка. Даже когда он отвечал у доски, скажет что-нибудь и проведёт ладошкой по голове, словно сам себя похвалит. Игорь что-то рассказывал, а девочки смеялись. Что говорил Игорь, Катя не слышала. Впрочем, ей было не до Игоря. Некоторые из мальчишек, несмотря на Катины крики, стали быстро собирать вещи. Катя была человеком ответственным. Она знала, что мальчишек надо задержать, пока не придёт вожатая Лена. А потом уже не её, Катина, ответственность, пусть Лена сама справляется. Но сейчас Катя зорко следила за теми, кто мог удрать именно в эти пять минут, пока Лена из своего девятого «А» дойдёт до их четвёртого. Может быть, Кате и не удалось бы справиться со своей задачей, но, на счастье, в дверях показалась Ирина Александровна. Катя тотчас закричала радостно:
– Ирина Александровна, пусть мальчишки не убегают!
Ирина Александровна строго сказала:
– На сбор остаются все!
Тут же вытянул руку Боря Авдеев:
– Мне на секцию.
– А у меня сегодня фигурное катание, – пропищала такая же тоненькая, как её голосок, Оля Дорожко. Но Ирина Александровна повторила:
– На сбор остаются все!
В это время поспешно вошла Лена.
Лена всегда старалась делать всё, как надо. Поэтому она боялась сделать что-нибудь не так. И она постоянно как бы оглядывалась. И слова, когда она говорила, были у неё не свои, а вроде бы выученные по учебнику. Училась она хорошо, но как-то скучно, и мальчишки в девятом «А» прозвали её Машинкой.
Сейчас Лена проводила сбор, а Ирина Александровна сидела за своим столом и проверяла тетради. Только изредка она поднимала от тетрадей голову и стучала по столу.
Лена говорила про успеваемость и дисциплину – третья четверть самая ответственная, и всем надо подтянуться. Лена говорила, а ребята потихоньку занимались кто чем. Девчонки перешёптывались. Борис Авдеев грыз яблоко. Кореньков рисовал на обложке тетрадки фрегат с тремя парусами. Сидевший на первой парте Игорь Агафонов тянул шею, стараясь увидеть, какую отметку ставит в проверяемой тетради Ирина Александровна, хотя тетради были вовсе не четвёртого «А», а старшеклассников. В классе стоял равномерный гул, будто без перерыва крутилась и жужжала невидимая машина.
– И ещё два вопроса, – повысила голос Лена, стараясь преодолеть машинное гудение класса, – тимуровская работа и подготовка к Восьмому марта, Международному женскому дню. Ребята, кто из вас был по адресам, которые я дала?
– Мы были, – поднялась Света Мурзина.
– Очень хорошо, – сказала Лена. – Ну и что же вы там делали?
– Я в аптеку сходила, лекарство принесла.
– Молодец, Мурзина! А Наташа Бочкарёва? Вы ведь с Наташей были?
– Я хотела пыль вытереть, а она не велела, – смущённо пробормотала Наташа.
– Ну, ничего, в другой раз, – сказала Лена.
– Ещё Кореньков с нами ходил, – сказала Света. – Он ничего не делал.
– Я чай пил! С вареньем! – крикнул Кореньков.
– Кореньков! – одёрнула его Лена.
Ирина Александровна постучала ручкой по столу.
– Ну, что ж, начало положено, – сказала Лена.
– Теперь о том, как мы будем готовиться к встрече Международного женского дня Восьмое марта.
– Пойдём в кино! – пискнул кто-то.
– На «Весёлый ветер».
– Там про любовь! Мурзина про любовь захотела! – хихикнул Боря Авдеев. Кореньков мяукнул. Ирина Александровна застучала ручкой по столу.
– Устроить концерт самодеятельности, – поднялась Оля Дорожко.
– Правильно, Оля! – одобрила Лена.
– Вот ты и подготовь выступление с девочками из танцевального кружка, – добавила Ирина Александровна. Хорошо, – сказала Оля.
– Девчонки плясать будут! – закричал Борис Авдеев и, выскочив из-за парты, сделал несколько танцевальных па, приподнимаясь на цыпочки и мелко подрагивая разведёнными в стороны руками. Ребята захохотали.
– Не расходись, Авдеев! – сказала Ирина Александровна. – И давайте вот о чём посоветуемся: может, нам совместить встречу праздника Восьмое марта с нашей тимуровской работой? Как тебе кажется, Лена?
Лена с готовностью кивнула.
– Тогда подумаем, чем нам порадовать наших подшефных, – продолжала Ирина Александровна.
– Написать поздравительные открытки, – предложила Света.
– Так. Есть предложение написать поздравительные открытки, – повторила Лена. – Что ещё? Ну, поактивней, ребята! Поактивней!
– А давайте им покажем наш концерт, – опять поднялась Оля Дорожко.
– Хорошее предложение! – одобрила Лена и оглянулась на Ирину Александровну.
– По-моему, тоже, – кивнула Ирина Александровна.
– Подготовим концерт и пригласим наших подшефных.
– А придут они? – с сомнением сказала Наташа, вспомнив их со Светой подшефную.
– Да, не все, конечно, могут прийти, – согласилась Лена. – Некоторым это трудно. Может, тогда лучше у них дома выступить, вот у таких, как ваша, как ваша…
– Анна Николаевна Полунина, – подсказала Света.
– Например, у Анны Николаевны Полуниной, – продолжала Лена. – Кто за?
Ребята дружно подняли руки.
– Единогласно! Значит, так, Мурзина и Бочкарёва, вам задание: зайти к Анне Николаевне Полуниной и предупредить её, что в назначенный день к ней явятся артисты.
– О господи! Да как же здесь пройти-то?
