Катерина Скобелева - Король для Снежной королевы (сборник)
Снежана подивилась, какая власть у Хольды над этим человечком. Блазень молча стерпел её повелительный тон – так хозяйка могла бы говорить с провинившимся рабом. Он только посмотрел с тоской, но ничего не ответил, послушно пристроил свою ношу на столе и скрылся за дверью. Видимо, Хольда устроила эту демонстрацию специально для Снежаны, потому что сочла нужным пояснить:
– Он тоже будет выполнять все твои капризы. Это очень просто, скоро ты поймёшь.
Молодой человек со странным псевдонимом Игоша злорадно хмыкнул. Хольда обернулась, окатила его неодобрительным взглядом, и он как-то сник. По правде сказать, этот парень также вызывал у Снежаны неуютное чувство – непонятно почему. Но все музыканты, видимо, беспрекословно подчинялись своей солистке, так что не о чем было волноваться.
На несколько мгновений в гримёрке наступила тишина. Хольда задумчиво прикоснулась к губам кончиками пальцев, точно призывая всех не нарушать молчания, но размышляла недолго – улыбнулась вдруг и решительно заявила:
– Пожалуй, мы сделаем вот что. Иди к своей компании. Предложи народу принять участие в небольшом приключении. Скажи, что ты знакома со мной и я собираюсь организовать маленькую забавную авантюру – отправиться гулять по ночному заснеженному лесу… ну, скажем, в Ботаническом саду. И пригласи всех. Не только Кирилла. Всех. Сможешь сделать это непринуждённо?
Снежана пожала плечами. Конечно, она сможет.
Хольда обращалась к ней на «ты», и логично было бы отвечать тем же, но язык не поворачивался: её невольно хотелось называть на «вы», как и Тамилина. Поэтому Снежана старалась обходиться без лишних слов, чтобы не попасть в неловкое положение.
– Передай, чтобы ждали нас у входа минут через двадцать, – добавила Хольда. – Меня и моих людей.
– Может быть, Кирилл как раз не согласится?.. – попробовала уточнить Снежана, гадая про себя, зачем всё это затевается, но самопровозглашённая наставница уверенно и чуть нетерпеливо перебила:
– Согласится. Иди! – и Снежана покорно отправилась проверять, так ли это.
К её удивлению, затея удалась. Институтская компания по-прежнему кучковалась возле сцены и явно скучала. Все с энтузиазмом восприняли идею свалить из клуба и отправиться посреди ночи неведомо куда в поисках новых увеселений. Имя Хольды, кажется, сыграло тут не последнюю роль. «Ты с ней знакома?!» – изумился кто-то – так, словно Хольда была небожительницей и лицезреть её с близкого расстояния дозволялось только избранным. Снежана ещё раз убедилась, что знакомство со знаменитостями почему-то всегда прибавляет человеку значительности. Может быть, потому, что неяркую личность лучше видно в чужом сиянии.
Не очень-то приятно считать себя неяркой личностью, но Снежана отмахнулась от этой мысли.
Однокурсники устремились в гардероб, и она тоже. Покидая зал, оглянулась напоследок. На танцполе уже начались массовые пляски, нечто вроде примитивного хоровода или игры в «паровозик». Живая гусеница из танцующих парней и девчонок мчалась мимо грохочущих динамиков, а на сцене пронзительно голосила девица солидной комплекции, перекрикивая всех остальных музыкантов, кроме флейтиста. Этого гражданина сложно было заглушить, по той простой причине, что время от времени микрофон у него отчаянно свистел. Впрочем, никто не обращал внимания на явную неблагозвучность песни. Снежане на мгновение стало жаль, что она не может так беззаботно веселиться. Но только на мгновение – возможно, в этот вечер решалась её судьба, тут некогда думать о всяких глупостях!
Хольду пришлось подождать, зато появилась она как королева. Чернильно-синее переливчатое платье было цветом точь-в-точь как полночное небо над Москвой, а сама она светилась холодной лунной красотой – недоброй, но завораживающей. Блазень, вечный слуга, нёс за ней отороченный мехом плащ.
– Готовы? – бодро спросила Хольда. – Тогда в путь! По машинам!
Народ загалдел, нестройно подтверждая, что все готовы. Юноши смотрели на неё восхищённо, но с некоторой оторопью, что ли. Так же они глядели бы на прекрасную статую, внезапно оживлённую каким-то непонятным, пугающим волшебством. Одна из девушек взволнованно щебетала: «Ой, я вашу группу давно слушаю…» Хольда милостиво улыбалась.
Среди воодушевлённых возгласов послышался голос Кирилла:
– Я сегодня не за рулём. Захватит меня кто-нибудь?
«Ну вот, и нечего было переживать, что не попросила его подвезти», – мелькнула у Снежаны первая мысль, а за ней вдогонку примчалась вторая, тревожная: «Вдруг он из-за этого никуда не поедет!»
Но Хольда решила проблему одним щелчком пальцев, пока Кирилл не успел передумать:
– Блазень, у тебя ведь место в машине свободно? Прокатишь нашего друга?
Блазень закивал и что-то пробормотал в знак согласия.
– Вот и славно, – легко подытожила Хольда. – Значит, нет причин отказываться от небольшого развлечения.
И Кирилл не отказался.
После духоты в клубе морозный воздух щипал лицо. На исчерченном позёмкой асфальте видны были птичьи следы: ворона проскакала, наверное. Снежана выскочила на улицу в лихо распахнутом пальто и теперь наспех застёгивала пуговицы.
– Ты ведь тоже без машины? Значит, поедем на моей колеснице, – сказала Хольда, накидывая капюшон. Плащ, отливающий тёмным блеском, окутывал её густыми складками, как ночное облако. Что ж, она ведь артистка – неудивительно, что одевается так необычно.
Снежана предпочла бы отправиться в путь вместе с Кириллом и всю дорогу сидеть с ним рядом, совсем близко, но раз уж обещала во всём слушаться новоявленную наставницу – пришлось подчиниться.
Оказалось, что машина у Хольды столь же совершенна, как и она сама. Это был глянцевый чёрный джип, и его бока, не залепленные городской грязью, сияли так, будто он был чудесным образом перенесён сюда по воздуху. А все прочие автомобили на стоянке были равномерно запорошены снежной крошкой, не скрывающей, впрочем, причудливых грязевых потёков.
Загорелись фары, заурчали моторы. Одна за другой машины медленно выруливали по тёмным дворам на проспект. Хольда ехала первой, во главе этой колонны, указывая всем дорогу. Снежана молча глядела, как навстречу, прямо в лобовое стекло летят снежинки. Монотонное движение дворников завораживало её.
Мелькали пустые улицы, рыжие фонари.
– Расскажи мне о нём, – наконец промолвила Хольда. – Почему ты хочешь добиться его? Ты влюблена?
Снежана ответила бы, но сама не знала. Ей всегда казалось, что она из тех людей, что наполняют своё сердце не любовью, а шумом и шорохом ноябрьского ветра. Но она так долго думала о Кирилле, так тщательно пересчитывала его достоинства, что теперь не могла сказать толком, как относится к нему. Она пыталась привязать его к себе и невольно привязалась сама. Это, конечно, была не влюблённость. Ещё чего! Она, в конце концов, не наивная сентиментальная дурочка.
Раздражённая собственной бестолковостью, неумением точно выразить свои чувства, Снежана пожала плечами:
– А это имеет значение?
– Нет, – согласилась Хольда. – Конечно, нет.
Снежинки летели теперь с машиной наперегонки, а за нею следом мчалась по ночному городу кавалькада дорогих авто.
Позади осталась какая-то тёмная площадь, затем – эстакада, по обе стороны дороги появлялись и исчезали нелепые коробки одинаковых домов. В окнах не горели огни, а вскоре и дома сгинули – справа замелькала чёрная ограда. Каждый прут был точно пика, с острым навершием. Из-за решётки тянулись тонкие растопыренные ветви приземистых кустов и тёмных лип – должно быть, в надежде схватить какого-нибудь случайного путника за рукав пальто, а на узком заснеженном газоне со стороны дороги росли узловатые озябшие яблони. Снежана не была уверена, действительно ли это ботанический сад или какой-то другой парк, но не стала уточнять.
И вот разогнавшийся джип притормозил возле кованых ворот – высоких, с припорошенными снегом заострёнными зубцами-клыками. Не перелезть.
– Разве они открыты в такое время? – с некоторым сомнением спросила Снежана.
– Не знаю! – беспечно отозвалась Хольда и хитро подмигнула: – А это имеет значение?
Рядом останавливались другие машины кавалькады. Хлопали дверцы, у кого-то пискнула сигнализация. Народ выбирался из тепла на мороз. Ворота и правда оказались закрыты, и у них был такой вид, словно их не отпирали уже давно. Одна из девушек с сомнением подёргала створку, брезгливо отряхнула о джинсы руку в кожаной перчатке.
А Хольда тем временем, не обращая ни на кого внимания, пошла вдоль ограды, негромко напевая что-то вроде: «Откройте дверь, откройте дверь, позвольте мне войти!»
И неожиданно Снежана увидела, что совсем неподалёку в решётке зияет дыра: три прута были выломаны, словно срезаны чем-то невероятно острым – как раз, чтобы на другую сторону мог пробраться один человек. Она знала, конечно, что в любом заборе всегда найдётся лаз, особенно если вход за этот забор – платный, но готова была поклясться: этого пролома только что не было.
