Дороти Эдвардс - Шалунья-cестричка
От бабушки пришло письмо, что она заболела, и мама собралась навестить её. Она попросила мою учительницу разрешить мне на один день привести в школу Сестричку.
Учительница позволила. До чего же обрадовалась Сестричка! Она разыскала старый папин портфель и стала укладывать всё, что ей могло пригодиться на следующий день: тетрадку, карандаш и ластик, цветные мелки, яблоко, книжку сказок и даже куклу Розу.
Спать она отправилась быстро. В ванной не брызгалась; не пищала, когда ей заплетали косички на ночь; не хныкала над тарелкой каши и не просила в кровати, чтоб ей читали сказки. Нет. Она крепко зажмурилась, чтобы скорее наступило завтра.
А утром… Она встала рано, оделась сама. Ловко застегнула все пуговки, аккуратно подвернула носки. Пока мама готовила завтрак, Сестричка нарвала в саду большой букет для нашей учительницы.
В классе она громко сказала «доброе утро» и вела себя так, что учительница оставила её сидеть рядом со мной.
Дети вынули из ранцев книги, пеналы, и Сестричка тоже положила карандаш и тетрадку на парту. Учительница стала выкликать детей по именам. И каждый отвечал: «Здесь».
Сестричку не вызвали, ведь она ещё не была настоящей школьницей. И что же сделала Шалунья?
Она громко сказала:
— А меня забыли! Я тоже здесь!
Учительница улыбнулась и дала Сестричке пластилин. Он был красный, мягкий, и Сестричка скоро протянула учительнице маленькую корзинку с высокой ручкой.
— Очень хорошо! — похвалила она Сестричку, а корзинку из пластилина поставила на камин, чтобы отовсюду её было видно.
А потом нам прочли рассказ, и мы тянули руки, чтобы ответить на вопросы. Сестричка тоже подняла ладошку в красном пластилине. Все засмеялись. Но учительница покачала головой:
— Зачем же смеяться? — и спросила Сестричку. Та начала длинно-длинно рассказывать.
— Молодец! За ответ тебе «пять», — выслушав девочку до конца, сказала учительница, вывела цифру «5» на листке бумаги и положила его на камин рядом с красной корзинкой.
После обеда мы рисовали. И Сестричка тоже достала мелки. В моём альбоме скоро вырос дом у пруда и дерево. А Сестричка изобразила учительницу и всех нас. И ничего-ничего не забыла: даже камин с красной корзинкой и листок с цифрой «5».
Потом был урок физкультуры. Сестричка стояла всех ровнее, руки тянула выше всех, приседала ниже всех. Её даже поставили перед классом и попросили одну повторить все упражнения.
На уроке чтения Шалунья вдруг затихла, положила голову на парту и… уснула. Она спала до самого маминого прихода. Учительница не стала ее будить, ведь Сестричка не была настоящей ученицей.
И оттого, что Сестричка целый день старательно трудилась, ей разрешили унести домой рисунок, красную корзинку и листок с цифрой «5».
Поездка
Когда я была маленькой, меня очень пугали паровозы: чёрные от сажи, они громко отдувались и пронзительно свистели. А Сестричка их нисколько не боялась. Она не затыкала уши, как я, кричала им что-то, долго махала вслед.
Однажды тётя написала, чтобы мама отправила Сестричку к ним на субботу и воскресенье.
«Посади девочку в вагон, пусть приедет сама, — говорилось в письме, — а мы её встретим на вокзале».
— Пожалуй, она мала для этого, — сказала мама.
— Пожалуй, она не умеет ещё себя вести, — добавил папа.
— Она побоится, — предположила я.
— Пожалуйста, ну, пожалуйста, — стала тоненько тянуть Сестричка, — разрешите мне. Я большая и совсем не боюсь.
Мама ничего не ответила. Папа тоже ничего не ответил. И я промолчала. Тут Сестричка поняла, почему все молчат, и тихо сказала:
— Вот увидите, какая я буду хорошая, только, пожалуйста, пошлите.
И мы поверили ей. Она поехала совсем одна. Вот как это было.
Мама несла на вокзал маленький чемодан, куда положили ночную сорочку, рубашку, тапки и нарядное платье для воскресенья. Сестричка шла рядом и держала под мышкой куклу Розу.
— Тётя не забудет меня поискать? — между прочим спросила Сестричка. — А то вдруг я не открою дверь вагона…
— Не тревожься, — сказала мама. — Я попрошу кондуктора приглядеть за тобой.
Сестричка уже собралась выпалить: «Какого кондуктора? А где он?» — но мама торопилась, и Сестричка умолкла. К тому же на платформе было что посмотреть: взад-вперёд катили тележки с багажом, на огромных весах взвешивались чемоданы, — и Шалунье тут же страшно захотелось пуститься вприпрыжку по длинной платформе, промчаться на тележке, влезть самой на весы и ещё многое, — словом, она придумала бы, чем заняться, но она хорошо помнила своё обещание и шла чинно рядом с мамой.
Кондуктор оказался высоким, с чёрными пушистыми усами. Золотая лента обвивала фуражку, блестящий свисток висел на груди. Он держал два флажка — красный и зелёный.
— Добрый день, — сказала мама кондуктору. — Моя дочка поедет с вами. Будьте так добры, помогите ей выйти, где нужно.
— Какой маленький пассажир у меня сегодня, — улыбнулся кондуктор. — Она не шалунья? А? Тогда я приглашаю её к себе в купе. Будем путешествовать вместе.
Вот так везенье! Это почти всё равно, что сидеть с самим машинистом, только не так жарко.
— Я не всегда слушаюсь, — честно призналась Сестричка, — но всю неделю перед отъездом я вела себя хорошо…
— Ну что ж, — кивнул кондуктор, — это мне подходит. Забирайся вот туда и садись на откидной стул.
Хотя стул был укреплён довольно высоко, Шалунья ловко вскарабкалась на него. Она ещё не так лазала у себя в саду!
Но вот свисток. Кондуктор вскакивает в вагон, дверь захлопывается. С перрона кричит мама: «Передай тёте привет!» И поезд медленно двигается вперёд.
Какой славный человек этот кондуктор! Он беседовал с Сестричкой всю дорогу. Показал ей фонарь, который загорался то красным, то зелёным огоньком, развернул большой лист бумаги, исписанный сверху донизу, и объяснил, что он должен заполнять такой лист каждый день.
Потом он дал Сестричке карандаш и позволил рисовать. Но поезд так трясло, что ничего хорошего из этого не получилось. Чтобы гостья не огорчалась, кондуктор угостил её яблоком.
На каждой станции кондуктор быстро выгружал багаж и втаскивал новый. Иногда носильщики, увидав Сестричку, спрашивали про неё. Кондуктор пояснял:
— Она со мной работает, — и улыбался.
До чего ж приятно это было слушать Сестричке!
В середине пути в купе появились новые пассажиры — цыплята. Вид у них был очень задиристый.
— Никого не тронут, — успокоил Сестричку кондуктор. — Я их часто вожу. А бывает, со мной едут утята, кошки, собаки. Однажды попросили меня довезти пса. Такой оказался ворчун. Всю дорогу сердился. Только не знаю, на кого. За свою жизнь кого я только не возил, а вот маленькую девочку впервые!
Сестричке очень понравилось быть первой, и она сказала:
— Если с вами поедут ещё такие девочки, как я, вы расскажете им обо мне?
— Непременно, — кивнул кондуктор.
Так за беседой они незаметно доехали до станции, где Сестричку встречала тётя с двумя своими дочками.
— Вон моя тетя! — закричала Сестричка в тамбуре, пока кондуктор открывал дверь вагона. Шалунья не забыла, что надо быть вежливой, она протянула кондуктору руку и сказала, как когда-то ее учила мама: — Спасибо, что вы пригласили меня к себе.
Кондуктор нагнулся, чтоб пожать ей руку и ответил:
— Мне было очень приятно ехать с тобой.
И Сестричка еще долго махала вслед убегавшему поезду.
С той поры, когда Шалунья и Гарри играли в «поезда» Шалунья говорила:
— Чур, я кондуктор! Я все про них знаю.
И Гарри не спорил.
Неболейка
Однажды Сестричке нездоровилось. Она лежала грустная и притихшая. На лице у неё выступили маленькие красные точки.
— У вас корь, сударыня, — сказал доктор, который всегда лечил меня и Сестричку. — Вам придётся побыть в постели несколько дней.
— Какая ещё корь? — капризничала Сестричка. — Не нужна она мне!
Сестричка ворочалась в постели, просила маму читать ей всё время сказки, отказалась пить молоко, затеряла где-то под одеялом носовой платок и хныкала без конца.
Когда маме понадобилось выйти за покупками, она пригласила миссис Джоунз посидеть у нас.
Миссис Джоунз пришла со спицами, клубком шерсти и, устроившись неподалёку от Шалуньи, стала вязать. Шалунья пыхтела, как паровозик, что-то ворчала, постанывала, а миссис Джоунз то и дело приговаривала:
— Ну, ну, детка, потерпи немного.
Шалунье надоело это слушать. Она натянула одеяло на голову.
— Уходите, миссис Джоунз, — вдруг раздалось глухо из-под одеяла.
