Жаклин Уилсон - Бриллиантовые девочки
— Дурочка, я же знала, что Мартина в полной безопасности тут же за стенкой, а ты носишься по крышам и дерёшься со всяким хулиганьём.
— А если Мартина не вернётся? — сказала Рошель, острым розовым язычком слизывая мёд с бутерброда.
— Перестань играть с едой, как маленькая! — раздражённо сказала мама. — Доешь свой бутерброд. День будет долгий, и дел у нас на сегодня навалом.
— Если Мартина останется у Тони, то комната будет целиком моя, — сказала Рошель.
В её голосе звучала надежда.
Мама посмотрела на неё:
— Прекрати болтать ерунду! Само собой, Мартина не останется у Тони. Давайте, девочки, доедайте скорее. В десять приедет этот парень с машиной — все должно быть уложено и квартира убрана.
— Приятель моего папы, — сказала я гордо.
— Надеюсь, он хоть не похоронщик! — фыркнула Рошель. — А то придёт весь в чёрном и понесёт стол вниз по лестнице медленно и плавно, как гроб.
— Мой папа не похоронщик, он бальзамировщик, — сказала я.
— И он вовсе не собирается таскать нашу мебель. У него больная спина. Мы должны сами погрузить все в машину, — предупредила мама.
Мы посмотрели на маму в расползающейся ночной рубашке. Страшно было представить, что будет, если она попытается поднять хотя бы поднос с чайными чашками. Мама нервно потёрла свой животик и поджала губы.
— Не волнуйся, мам, мы все сделаем, — заверила Джуд.
— Ага, чур мы с Джуд будем носить мебель, — сказала я.
— Детка! — сказала мама, поймав меня за запястье.
Я ужасно маленькая и тощая для своего возраста, и, как назло, руки и ноги у меня — как спички. Джуд пыталась учить меня борьбе, но у меня ничего не выходит. Если на меня нападают, я просто убегаю. На детской площадке мне часто приходилось убегать, особенно с тех пор, как Джуд перешла в среднюю школу. Рошель перешла туда ещё раньше, но от этого для меня мало что изменилось. Рошель нередко сама бывала в числе нападавших.
— Я не собираюсь грузить эту идиотскую машину! Я себе все ногти обломаю, а я их только привела в порядок!
Рошель помахивала в воздухе красивыми длинными розовыми ногтями. На больших пальцах маникюр был украшен стеклянным сердечком.
— Тебя никто не просит грузить машину, твоё дело — вымыть квартиру. Если так беспокоишься за ногти, надень мои резиновые перчатки, — предложила мама. — Живенько, без возражений. Давайте все пошевеливаться!
Джуд спустилась во двор и созвала знакомых ребят. Ей никто из мальчишек не нравится, но они все её уважают. Вскоре половина парней Северного блока уже затаскивала нашу мебель в лифт и выносила во двор.
Я засунула Фиалку за ворот футболки, закатала рукава кофты и принялась волочить и толкать картонные коробки к двери. Я пыталась, пыхтя и отдуваясь, поднять одну из них, но мама меня остановила:
— Дикси, ты слишком маленькая. Ты только покалечишься. У тебя будет опущение матки, и ты не сможешь рожать детей.
— Ладно, — сказала я. — Тогда я буду толкать коробки к лифту, да, мам?
— Да, детка, попробуй. У нас напряжёнка со временем. Я пойду паковать Мартинины тряпки, раз её высочество не удосужилась сделать это сама.
— Может, постучаться к Тони, мама? Может, она просто проспала?
— Я не желаю разговаривать с его гадюкой мамашей после всего, что она мне наговорила. Пальцем не дотронусь до её двери. Нет, пусть уж Мартина сама появится, когда надумает.
— А если она не появится?
— Не думаю, чтоб она появилась, — сказала Рошель, не теряя надежды. — Черт, я извозила все джинсы, пока ползала на коленках по кухне. Мои лучшие джинсы!
— А зачем ты напялила лучшие джинсы, когда мы переезжаем? На кого ты похожа, Рошель! — сердито сказала мама, вываливая вещи Мартины на кровать и закатывая их в одеяло.
— Я же не знала, что меня заставят делать эту чёртову уборку. Это несправедливо, мама, мне ты всегда даёшь самую противную работу. Почему Мартине можно ничего не делать? Грязь-то она разводила вместе со всеми, могла бы и помочь убраться, даже если с нами не едет.
— О «не едет» и речи быть не может, сколько раз тебе говорить! — сказала мама с яростью, вытряхивая ящики Мартины в большой бельевой пакет. Она так тряхнула ящик, что свёрнутые носочки, тонкие трусики и блестящие колготки рассыпались по полу. — Придёт, куда она денется! Она живёт с нами. Мы — её семья.
Мы услышали шаги на лестничной площадке и тихий стук в дверь.
— А вот и она, — с торжеством сказала мама.
Но это была не Мартина. Это был худой невысокий дядька с немодной стрижкой и в круглых очках. Очки у него сваливались, поэтому он все время морщил нос и поправлял их.
— Здравствуйте, — сказал он, с тревогой глядя на мамин живот. — Я знакомый Терри.
— Замечательно, — сказала мама. — Это у вас машина?
— Меня зовут Дикси, — сказала я, протискиваясь к маме. — Вы — папин лучший друг, правда?
— В общем, мы с Терри знакомы по работе.
— Я же говорила, что он похоронщик, — с хихиканьем прошептала Рошель за моей спиной.
— Нет-нет, у меня торговля цветами. Поэтому и машина.
Он показал в окно на белый микроавтобус с красивой золотой надписью: «Цветы от Фриды».
— Понятно. Вы, стало быть, Фрида, — сказала мама.
Мы все прыснули. Он вздохнул. Эта шутка ему явно давно уже осточертела.
— Фридой звали мою маму. Это была её лавка. Мама умерла, и дело перешло ко мне. Меня зовут… — Он секунду поколебался. — Меня зовут Брюс.
— Здравствуйте, Брюс. Меня зовут Сью Бриллиант, а это всё мои дочки. Ну что ж, нам надо поторапливаться, правда?
Брюс выглядел растерянным.
— Терри ведь сказал вам, что мне нельзя поднимать тяжести? Понимаете, я бы рад помочь, видя, в каком вы… — Он смущённо развёл руками.
— Да-да, не волнуйтесь, дружок, у нас все схвачено, — заверила мама. Она взяла его под руку, как будто они уже окончательно подружились. — Очень мило с вашей стороны, что вы согласились нам помочь.
— Я просто нанялся подработать, — сказал Брюс нервно. — Мы договорились, что я подкину вас туда со всем барахлом за полтинник, правильно? Но после обеда мне нужно быть в магазине. Сотрудников у меня немного, а мы ждём поставку — букеты и все такое прочее.
— Конечно, конечно, мы к этому времени уже разместимся в нашем славном домике, — сказала мама. — Так что давайте, девочки, пошевеливайтесь, надо спустить вниз что тут ещё осталось.
Она сжала руку Брюса:
— Дорогой, вы отнесёте в машину эти вещички?
— Я ведь вам сказал, миссис Бриллиант, у меня больная спина.
— Меня зовут Сью, глупый вы человек. Я в жизни не была никакой миссис. Я самостоятельная женщина. Я знаю, приятель, что у вас больная спина. У меня, вообще-то, тоже. Попробовали бы вы, каково оно, когда прямо на ваш позвоночник опирается здоровяк сыночек. Я ж вас не прошу тащить этот чёртов платяной шкаф, а всего лишь несколько несчастных тряпок, которые в нем висели. Уж их-то вы унесёте, правда, Брюс?
Брюс понял, что деваться ему некуда. Он покорно подставил руки под одеяло, из которого выглядывал весь гардероб Мартины.
— Я вам помогу, — сказала я. Все-таки это был друг моего отца.
— Нет, Дикси, ты скатывай половики. Боже, какая пыль! Рошель, бестолочь, надо же было под ними подмести! Джуд, организуй-ка быстренько своих приятелей, пусть погрузят мебель в машину, — распорядилась мама, сопровождая свои указания лёгкими пинками.
Брюса она тоже подтолкнула, и он тяжело побрёл к лифту с тряпками Мартины на руках.
Хлопнула дверь, потом раздались крики. Брюс снова появился на пороге квартиры. Вид у него был совершенно обалделый. Мартина орала на него:
— Мама! Что происходит? Куда этот урод тащит все мои вещи?
— Это не урод, а друг моего папы! — сказала я возмущённо.
— И не стыдно тебе врываться с криком и воплями и позорить нас всех, милая барышня? — Мама скрестила руки над животом.
— Я кричу, потому что ты выбрасываешь мои вещи! — Под глазами у Мартины были чёрные круги, растрёпанные волосы торчали во все стороны, как будто её всю ночь трясло и крутило. — Я знаю, мама, что ты на меня злишься, но чтоб выкинуть все мои вещи — я бы в жизни не поверила! — Мартина тяжело дышала, готовясь заплакать.
Мама тоже сдерживалась из последних сил, лицо у неё пошло пятнами от ярости.
— Что я, по-твоему, делаю? Отправляю их в богадельню? — кричала она.
— А что, не похоже? — сказала Мартина. — Нет, ты посмотри, даже мой кожаный пиджак!
Она выдернула его из рук Брюса, и на прихожую обрушилась лавина тряпок. Брюс прислонился к стене, готовясь отразить новую атаку.
— Скажите, пожалуйста, что я должен делать, — жалобно сказал он.
— Соберите вещи с пола и отнесите в машину! — отрезала мама, как будто он нарочно их разбросал.
Брюс собрал вещи и пошёл к лифту, уклонившись от Мартины, которая потянулась было за своими одёжками, но без особой решимости.
— Мартина, прекрати! — сказала мама.
— Сама прекрати, мама. Зачем тащить мои вещи в машину? Я никуда не поеду. Дойдёт это до тебя наконец или нет? Я остаюсь с Тони, что бы там ни было. Я его люблю.
