Аделаида Котовщикова - Кто моя мама
— Котька, я папе пожалуюсь! Видишь, Галя, какой он приставучий. Отойди подальше, слышишь? — Зина стала рассаживать на диване кукол. — В коляске — это Лариса. Погляди, Галя, какая она славненькая! Глаза закрывающиеся. Она считалась первой красавицей, да вот негодяй Котька ей самый-самый кончик носа отбил. Без кончика носа уже и не первая красавица, правда? А эта маленькая, с матерчатой головой, Соня. Она младшая и приставучая. Вроде Котьки. Я ее не люблю. Она на побегушках у других кукол.
— Как это — на побегушках? — спросила Галя.
— Ну, значит, ее посылают сбегать туда-сюда, принести что-нибудь.
— Бабушка сейчас побежала в магазин за сметаной, — перебил Котя. — Так она, что ли, на побегушках?
— Кому я говорю — не мешай! Я уверена, что во всем нашем классе, да, наверно, во всей школе, ни у кого нет такого надоедливого брата! — Зина замахнулась кукольным платьем.
Котя отпрыгнул в сторону.
— Ну, ка-ак ты на него! — протянула Галя, вся порозовев. — Ты бы ему чулок заштопала. А то, гляди, дырка раздерется во все колено.
— Бабушка придет и заштопает. Ну, давай играть. У тебя будут Нонна, Маша и голышок в конвертике, а у меня Лариса и Наденька.
— А Соня у кого? — осведомился Котя.
Зина не удостоила его ответом.
— Галочка, устраивайся в этом углу дивана. А я в этом. Сейчас я к тебе со своими дочками в гости приду.
— А у меня кто будет? — не унимался Котя.
— А ты сам сейчас за дверью будешь! — Зина схватила брата за плечи и потащила его к двери. Мальчик упирался, сжав губы и стиснув кулаки.
— Подожди! Подожди! — воскликнула Галя. — А Котя будет охотником. Да-да! Он, понимаешь, шел по лесу и вдруг нашел… знаешь, кого? Твою Соню. Она не на побегушках, а просто заблудилась. И он — охотник, значит, — приводит Соню и спрашивает: «Это ваша девочка?»
Галя говорила быстро, весело, оживленно. Зина отпустила Котю. Оба слушали с любопытством.
— «Это ваша девочка?» — спросит охотник. А Сони уже хватились. Это группа детдома гуляла в лесу, одна девочка потерялась. Вот они все гуляют… — Галя разместила кукол в разных позах на полу.
— Ягоды и грибы ищут, — подхватила Зина.
— А где же Соня? — тоненьким голосом спросила Галя. Кукла в ее руках поворачивалась во все стороны, явно оглядываясь с недоумением и беспокойством.
— Я ее недавно видел вон у того куста, — отозвалась Лариса с закрывающимися глазами и даже ухитрилась пожать плечами в Зининых руках. — А теперь ее там нет!
И вот Котя приблизился к дивану и, почему-то вверх ногами прижимая к себе Соню, произнес взволнованным голосом:
— Это не ваша девочка заблудилась в лесу?
Увлеченные игрой дети не заметили, как в комнату вошла бабушка.
— Может, сейчас пообедаете? Или маму с папой подождем?
— Ах, бабушка, ты пришла! Как мы играем интересно! — закричала Зина.
— Я охотник, бабушка! — Котя подскакивал от восторга. — Я девочку в лесу нашел!
Галя в смущении поднялась с полу, где она сидела, окруженная куклами, промолвила тихо:
— Здравствуйте!
— Бабушка, это Галя придумала так играть, — суетился Котя. — Это Галя!
Бабушка погладила Галю по голове, заглянула ей в лицо:
— Вот, значит, Галя какая выдумщица! — Вдруг она растерянно заморгала. — Тебя Галя зовут, деточка?
— Ну, конечно! — вмешалась Зина. — Ведь уже десять раз сказали. Ты нам не мешай, бабушка! Сейчас самое интересное будет: Соню надо переодеть, она в лесу вся промокла. Обедать мы потом будем.
Бабушка пожевала губами, задумчиво еще поглядела на Галю, отчаянно смущенную этими пристальными взглядами, и вышла из комнаты.
— А, может быть, Галя хочет обедать! — заявил Котя. — Какая ты, Зинка!
Зина смутилась.
— Без тебя знаю! — бросила она Коте. — Просто спросить не успела. Галочка, может быть, ты хочешь сейчас обедать? Не ждать папу с мамой?
— Что ты! Что ты! — испугалась Галя. — Я уже обедала. И вообще я не знаю, сколько времени. Я уже так долго здесь…
Из кухни донесся голос бабушки:
— Зина! А, Зинушка, поди сюда!
Зина упорхнула и через минуту вернулась:
— Бабушка твою фамилию спрашивала. Ну, так как? Сказать ей, чтобы накрывала на стол?
— Нет, нет! Я же обедала перед уходом. А сколько времени?
— Да вон часы! — показала Зина на стену. — Еще рано совсем. Четверть пятого.
— Четверть пятого! — ахнула Галя. — Уже скоро за уроки сядут. До свиданья, Зиночка! — Она потрепала Котю по взлохмаченной голове. — Бабушке скажи «до свидания» от меня.
— Да не выдумывай ты! — закричала Зина. — Я тебя не отпущу без обеда. Выдумала уходить! Мы же не доиграли еще! Рано совсем!
— Давай дверь запрем! — предложил Котя, блестя глазами. — Она и не уйдет.
— Ах ты, озорнишка! — покачала головой Галя. — Зиночка, где мое пальто? Я и так, наверно, запоздаю. Софья Павловна не хотела меня в будний день отпускать, а Мария Лукьяновна, она у нас такая добрая, говорит: «Иди, только чтобы ровно в половине пятого была на месте, в групповой».
— Фу-у, как скучно! — скривилась Зина. — Вечно у тебя что-нибудь… Не держи дверь, Котька! Еще достанется ей, если опоздает.
— Ничего мне не достанется! А я же обещала.
— Обещала! Подумаешь! Если б это не ты, а кто другой, я бы прямо обиделась, что ты так убегаешь. А на тебя ведь и рассердиться-то как следует нельзя.
— Почему?
— Так ведь ты сиротинка!
Секунду Галя простояла безмолвно. Потом густая краска залила ее щеки.
— И ничего подобного! — прошептала она негодующе. — И… Ну, и пожалуйста! И очень надо…
Она метнулась в переднюю, не зажигая света, отыскала на вешалке свое пальто, торопливо напялила его на себя.
Зина кинулась за ней.
— Галя, ну, что ты! Я же нечаянно, просто так… Галочка, ну, не сердись!
Котя маячил в дверях, переводя пристальный вопрошающий взгляд с сестры на Галю.
Галя ткнулась в дверь, с усилием отперла ее и выскочила на улицу.
Почти всю дорогу до детского дома она бежала бегом. И не только потому, что боялась опоздать, не хотела обмануть Марию Лукьяновну: ведь обещала ей вернуться в половине пятого! Нет, не только поэтому.
Гале хотелось как можно скорее очутиться в детском доме, со своими ребятами. Там все свое, родное, там никто не назовет ее так противно: «сиротинка».
Зинины переживания
Зина Черенкова частенько меняла подруг. Почему так получалось, она и сама не понимала.
Вот подружится Зина с какой-нибудь одноклассницей, и кажется ей, что на всем свете нет девочки лучше: и умница она, и веселая, и особенная, и так с ней интересно шептаться на переменах, а то и на уроках. Обо всем, обо всем хочется рассказать именно этой подружке, всеми своими мыслями поделиться.
Зина не нахвалится подружкой, дома маме и бабушке все уши прожужжит о том, какая Таня хорошая. «Да ведь ты, кажется, с Маней дружила?» — скажет мама. «Ну, что Маня!» — с досадой ответит Зина. — «Ничего ваша Маня не понимает… Вот Таня, и верно, замечательная девочка!»
Несколько дней, иногда неделю, длится безоблачное счастье. А потом подружка скажет что-нибудь не так или вздумает прогуляться на перемене не с Зиной, а с другой девочкой, да еще и похвалит за что-нибудь. Ну, и дружбе конец. Но иначе получилось с Галей.
Вместе с другими воспитанниками детского дома Галю перевели в Зинин класс только в этом году. Зина сразу обратила внимание на худенькую девочку с глубокими карими глазами и двумя тонкими косичками. «Садись со мной!» — предложила ей Зина. Галя кивнула и положила свой портфель с книгами в Зинину парту.
С первых минут знакомства Зину потянуло к Гале, а когда познакомились ближе, она Зине еще больше понравилась, хотя прошла не неделя и не две, а почти вся первая четверть. Это было поразительно. Зина сама удивлялась.
И вот когда Галя в первый раз пришла к ней, словно бес какой дернул Зину за язык… Надо же было случиться такому несчастью!
Кажется, легче было бы Зине с размаху вонзить себе иголку в руку или в ногу, чем перед кем-нибудь извиниться. Уступчивостью Зина уж никак не отличалась. И все-таки она решила попросить у Гали прошения!
Однако при виде Гали у Зины вылетели из головы все заготовленные извинительные фразы. Зина смутилась и молча сунула свой портфель в парту. Если бы Галя посмотрела на нее сердито или косо, или отвернулась, Зина сказала бы: «Ты все еще сердишься на меня? Извини, пожалуйста. Я сказала, не подумав». Но Галя держалась просто, как всегда, будто и не было вчерашнего. И Зина растерялась. Однако, заметив ее замешательство, и Галя нахмурилась, как-то притихла. Потом торопливо спросила:
— У тебя в задаче во втором вопросе тоже получилось две тысячи двадцать тонн?
— Кажется, две тысячи двадцать. — Зина поспешно достала из портфеля тетрадь по арифметике. Она рассердилась на себя за эту поспешность, почти заискивающую, и сильно покраснела. А Галя, наоборот, побледнела и вдруг сказала очень вежливо, как совсем чужой:
