Жаклин Уилсон - Всё самое плохое о моей сестре
Она запихнула меня в машину, и мы поехали.
– Мам, разбей машину, тогда мне можно будет не ехать, – пробормотала я.
– Прекрати! И не открывай окно – разлохматятся волосы.
– Но мам, меня тошнит. Наверное, сейчас вырвет.
– Мартина Майклс, я еще никогда в жизни тебя не шлепала, но если ты нарочно вызовешь рвоту на свое прекрасное платье, я разложу тебя на коленях и отшлепаю. А теперь, ради бога, перестань притворяться. И разгладь юбку, ты ее мнешь.
Мама ехала ужасно осторожно и внимательно, и мы целые и невредимые приехали к школе танцев Элайши. По всей дороге растянулись припаркованные машины со стаей девочек, едущих на вечеринку.
Меня правда затошнило. Все девочки были одеты в такую одежду, которую любит Мелисса, – в майки со щенками, котятами, кроликами и со сверкающими сердечками, в маленькие узкие или длинные с оборками юбками, в розовые или белые джинсы – но никаких платьев, нигде ни одного платья.
– Мам! – сказала я, сгорбившись внутри машины. – Мам, ты только посмотри на них! Я не могу идти на вечеринку, одетая не так, как они. Они все описаются от смеха.
– Ты идешь на вечеринку, и точка, – отрезала мама, почти силой вытаскивая меня из машины.
Я знаю, что мне не разрешается кого-то ненавидеть, но в этот момент я ненавидела маму. И я ненавидела всех этих девочек, которые таращилась на меня, когда мама тащила меня в танцевальный зал. Особенно я ненавидела Кэйти и Ингрид. Кэйти была одета в ярко-розовый топ с бретелькой вокруг шеи и джинсы с низкой талией. А Ингрид была в сверкающей облегающей майке и узкой юбке. Едва глянув на меня, они покатились со смеху. Я почувствовала, что мое лицо залилось краской и стало сиренево-розовым, как наряд Кэйти. Я готова была убежать, но мама крепко держала меня и с силой тащила в конец зала. Миссис Иванс стояла около костлявой женщины с пучком – оказалось, что это мисс Сьюзанн, хозяйка этой школы танцев. А где же сама именинница?
Удивительно приятно было увидеть Элайшу в ее сиреневом платье, потому что она выглядела так же нелепо, как и я, если не больше. Рукава-фонарики врезались в ее пухлые руки, а юбка спереди задиралась. Она надела чудовищные белые кружевные колготки, так что казалось, будто она забинтовала обе ноги, и у нее были пурпурные с блестками туфли на каблуках. Каблуки были совсем маленькие, но она все равно не шла, а ковыляла, отклячив попу. Волосы ее были затянуты по-взрослому, в пучок. Она еще и накрасилась – розовым блеском губы и сиреневыми тенями веки, что было похоже на синяки. Я уставилась на нее, но тут мама слегка толкнула меня локтем.
– С днем рождения, Элайша, – сказала я и протянула ей подарок.
Это была большая коробка фломастеров особых флуоресцентных оттенков – там были едкий желтый, и резкий лимонный, и горячий оранжевый. Я бы что угодно отдала за такой набор. Я бы придумала много всяких нарядов для Могучей Марты, и она смогла бы победить орду желтых гиен в зеленых джунглях на фоне заката оранжевого солнца. А Элайше ничего этого было не нужно. Она разорвала серебряную бумагу обертки, глянула на коробку и положила ее в общую кучу подарков на столе. Она даже не удосужилась ее открыть!
– Там особенные, флуоресцентные фломастеры, – сказала я.
– Спасибо, – Элайша отвернулась от меня и взяла подарок Кэйти. Это был набор канцтоваров – маленькая записная книжечка, ручка и карандаши. Я точно знала, что они продаются почти даром, но Элайша просто обезумела.
– Ой, Кэйти! Это так прекрасно! Ой, ты такая добрая! – глупо улыбалась она. – Это вообще лучший подарок!
Я готова была затолкать ее в угол, но меня поймала мисс Сьюзанн, вцепившись в мое платье. Мне пришлось так и стоять, пока она щипала мои пышные рукава и хватала мою юбку, практически показывая всем мои новые трусики.
– Какое прекрасное платье! Я думала, тут только Элайша в таком изысканном наряде, но это еще лучше! – прошептала она маме. – Так это вы тот волшебный создатель платьев, о котором мне рассказывала миссис Иванс?
Мама улыбнулась.
– Да, это я волшебный создатель платьев, – сказала она и слегка толкнула меня, как бы говоря: «Видишь!»
Мисс Сьюзанн продолжала фонтанировать, пока я в отчаянии стояла рядом с ними.
– Мам, я правда-правда неважно себя чувствую, – прошептала я, потянув маму за руку. – Можно теперь уже уехать домой?
Мисс Сьюзанн положила руку мне на плечо:
– Все в порядке, дорогая. Все сначала слегка смущаются на таких вечеринках, как эта. – И она улыбнулась маме: – Не волнуйтесь, я за ней присмотрю.
И она присматривала – ох! – присматривала безжалостно. Я должна была участвовать во всех этих старомодных играх – «музыкальные стулья» и «жмурки». Я была почти самая последняя в «музыкальных стульях», но Ингрид вытащила стул из-под меня, так что Кэйти заняла его раньше. Они обе сильно толкали меня в «жмурках». Вообще-то я переносила это стойко, молчаливо и гордо, но мисс Сьюзанн вступилась за меня.
– Ну-ну, Ингррид, я считаю, что это мошенничество. Бедняжка Мартина! – сказала она. – О, Кэйти, я все видела! Перестань толкаться, дорогая, ей же больно!
И от этого Кэйти и Ингрид стали ненавидеть меня еще больше. Им-то разрешалось ненавидеть кого угодно.
Потом у нас были особые танцевальные игры, и это было даже еще хуже. В одной из них мы должны были парами танцевать польку вокруг комнаты, пока музыка не прекратится. У меня здесь не было никакой подходящей подружки, поэтому не было и никакого партнера. Я подумала, что могла бы быть в паре с Элайшей, потому что у нее вообще не было ни одной подруги, но она танцевала со своим ужасным прилизанным кузеном, одетым в приличный костюм с белой рубашкой и бабочкой. Он как-то ужасно держал Элайшу, склонив голову в сторону, и вышагивал на носочках своих открытых черных туфель.
Я стояла у стены, радуясь маленькой свалившейся на меня милости, но вдруг увидела, что ко мне направляется мисс Сьюзанн:
– Иди сюда, Мартина! Иди танцевать со мной!
– Я не умею танцевать этот танец, – быстро сказала я.
– Конечно умеешь, дорогая. Это просто шаг-шаг-шаг-хоп. Все умеют танцевать польку.
Все, только не я. Когда она кружила меня по всему залу на жуткой скорости, я все время спотыкалась.
– Смотри, как я танцую польку! – пела мисс Сюзанн мне в ухо, подчеркивая каждое слово.
А я очень хорошо видела себя, когда танцевала эту польку, потому что по всему залу были зеркала. И не сказать, чтоб это было приятное зрелище.
– Ну, я думаю, ты ухватила смысл танца, – с сомнением в голосе сказала мисс Сьюзанн.
Когда она объявила следующий танец, что-то такое под названием «Веселый Гордон», она схватила какую-то маленькую девочку в платье диснеевской Белоснежки и предложила мне танцевать с ней. Белоснежке было года четыре, и она вообще не умела танцевать, так что мы остались в углу и стали кружиться в своем собственном танце.
– Ты смешно танцуешь, – сказала Белоснежка.
Вряд ли это было комплиментом.
Потом все направились в другую комнату, где стояли сдвинутые вместе столы и было накрыто потрясающее угощение для именинного чая.
Когда устраивались чаепития для меня и Мелиссы, у нас была пицца, и хрустящий картофель, и морковные палочки, и сырки с ананасом, и потом именинный шоколадный торт.
А здесь был обильное взрослое угощение – с крошечными сэндвичами с маленькими кусочками копченой лососины, и кружочки со сливочным сыром, и маленькие булочки-сконсы с джемом и со сливками, и кукольного размера кексы, каким-то узором разложенные на красивых фарфоровых тарелках. Еще были вазы с бисквитами со сливками, и вазы с тирамису, и особый кекс из мороженого, и чизкейки, и башня из профитролей, и огромный именинный торт с изображением балерины в сиреневом платье.
Танцую я, может, и не очень хорошо, зато я мастер поесть. Я сидела рядом с Белоснежкой, подавала ей сэндвичи и учила ее пить лимонад через соломинку. Еще показала ей, как делать пузырьки, но при этом так старалась, что пузырьки выплеснулись из моего стакана и немножко накапали мне на платье. Я стала быстро стирать капли бумажной салфеткой и… увидела, что случайно уронила на платье мороженое, когда показывала Белоснежке, как надо нарезать его на маленькие кирпичики, чтобы сделать миниатюрное и́глу[3]. Мороженое я тоже оттерла. В моем чудовищном платье было ужас сколько материала, и я решила, что два крошечных пятнышка вообще будут незаметны и можно не беспокоиться о том, что скажет мама. Так что я почти начала веселиться.
Мы спели Элайше «С днем рожденья», а миссис Иванс и мисс Сьюзанн нами дирижировали. Потом Элайша задувала свечи, а ее мама тем временем осыпала ее блестящим конфетти. Она сказала, что это волшебная пыльца, которая исполнит все мечты Элайши.
Я понимала, что это полнейшая чепуха, но все равно придвинулась к Элайше, так что немножко волшебной пыльцы попало и на меня. Я закрыла глаза и пожелала создать настоящий комикс про Могучую Марту. Чтобы потом он превратился во много серий на ТВ и в большой фильм и стал бестселлером в компьютерных играх, и тогда я заработаю много-много денег и папе больше не надо будет работать агентом по путешествиям. Он сможет просто поехать во все эти путешествия сам и взять с собой меня. И, возможно, маму, если она пообещает не придираться и не шить мне дурацкие платья. Вот насчет Мелиссы я не уверена. Я вспомнила, как она фыркала от смеха. Наверное, ей придется остаться дома, совсем одной.
