Мэтт Хейг - Быть котом
И он принялся рвать письмо на мелкие клочки, пока оно не превратилось в горстку конфетти.
Он повернул обратно к дому, и обрывки письма, подхваченные ветром, погнались за ним и легли к ногам, словно огромные нетающие снежинки.
Он поднял несколько клочков.
позор
поведение
Барни
ИСКЛЮЧЕН
Особенно приятно было увидеть, что последний кусочек — со словом ИСКЛЮЧЕН — окончил свой жизненный путь в грязной коричневой луже.
Дойдя до угла Олуховой улицы, Барни услышал за спиной тихое бренчание ошейника. Он обернулся. Опять этот черно-белый кот! Смотрит на него в упор.
— Тебе чего, кот?
Кот, поскольку был котом, ничего ему не ответил — а если и ответил, то на своем непонятном языке. Так что Барни пошел дальше. И кот тоже.
Дойдя до дома, Барни увидел то, от чего его сердце упало в желудок и так там и осталось. Это была маленькая красная мамина машина: она подъехала к дому и припарковалась на площадке. Барни взглянул на часы.
16.25.
Она должна была вернуться из библиотеки не раньше, чем через два с половиной часа!
Он в буквальном смысле слова прирос к земле от ужаса.
«Она все знает. Иначе это никак не объяснишь».
Он представил, как мисс Хлыстер звонит маме в библиотеку и говорит: «Ваш сын должен передать вам письмо. Проследите за этим!»
Что-то потерлось о его коленку, и Барни посмотрел вниз. Опять этот кот. На память ему пришли слова мисс Хлыстер.
«Вот славная жизнь, а? Быть котом, валяться на солнышке, ни о чем не беспокоиться…»
Барни торопливо нырнул за ограду. Он сам не успел понять, зачем он это сделал. То есть, конечно, понятно зачем: чтобы не встречаться с мамой. Но ведь ему все равно придется рано или поздно идти домой!
Прежде чем двинуться дальше и рассказать вам, что случилось потом, я хочу обратить ваше внимание вот на что: Барни боялся вовсе не того, что мама будет на него кричать. То есть он знал, что она наверняка это сделает и что будет это довольно неприятно, но по-настоящему боялся он того, что случится после.
А именно — маминых слез. Когда мама плакала, Барни становилось так паршиво, что он мечтал только об одном: превратиться в горстку пыли.
Или в кота.
Барни все еще стоял за оградой. Кот подошел к нему, и неожиданно для самого себя мальчик протянул руку и погладил его.
В голове у него все вертелись слова мисс Хлыстер. «Быть котом… быть котом…»
— Может, поменяемся местами? — спросил он. Спросил, конечно, в шутку, но в каждой шутке есть доля правды. Потому что в следующий миг он произнес самые важные в своей жизни слова: — Как бы я хотел быть тобой.
Кот не сводил с него зеленых глаз, и Барни вдруг почувствовал себя очень странно.
У него закружилась голова. Улица, дома — все закрутилось каруселью. Но это еще полбеды. Кот — вот что было самое странное.
Что-то было не так с белым пятном вокруг его глаза. И Барни, приглядевшись, понял что: еще секунду назад пятно было слева. А сейчас оно переместилось.
— Что за глупости, — сказал Барни самому себе. — Так не бывает.
Но при этом — и Барни мог бы поклясться, что ему это не мерещится, — все предметы на улице тоже стали меняться.
Все вокруг стало ярче, свежее, налилось жизнью. Листья на деревьях весело зазеленели, цветы на клумбах гордо вскинули головки, а какое-то растение в горшке, стоявшее на карнизе ближайшего дома, — бог его знает, как оно называлось, — принялось вдруг так яростно расти, что задрожало, затряслось и в конце концов с грохотом обрушилось на землю.
— Нет, это все не взаправду, — сказал себе Барни. — Это просто сон.
Барни встал — точнее, попытался. Улица бешено вертелась вокруг, и он, пошатываясь, проковылял пару шагов и ударился о почтовый ящик.
— Ай!
Он зажмурился.
Карусель остановилась, и Барни увидел, как кот трусцой бежит прочь.
— Вот чудеса.
Посмотрев в сторону дома, он заметил маму: она вышла из машины и направилась к двери.
Тут он услышал, как у него за спиной открылась дверь.
— Что здесь происходит?
Повернувшись, Барни столкнулся нос к носу со стариком. Лицо его было сморщено от старости и злости. Барни понял, что это его горшок с цветком только что упал и разбился.
— Не знаю, — сказал Барни.
— Не знаешь? Ты не знаешь?!
— Нет. Правда не знаю. Извините.
— Я знаю твою мать. И я ей расскажу, что ты сбиваешь с подоконников цветочные горшки!
— Это не я! Я ничего не делал. Это само собой случилось.
— Цветочные горшки сами по себе не падают, уж извини. Разве что во время урагана. Я что-то не замечаю никакого урагана, а ты?
Барни покачал головой:
— И я.
Старик не прибавил больше ни слова. Он только перевел взгляд с Барни на землю, где в осколках горшка беспомощно распластался цветок, и испустил протяжный вздох, заключавший в себе всю печаль и горечь мира. После этого он повернулся и ушел в дом.
Деваться было некуда. Надо было идти домой.
Бесконечная усталость
Когда Барни открыл дверь, его вдруг охватила усталость.
Мама пылесосила и не заметила, как он вошел. Его встретил Гастер, но почему-то не завилял хвостом, как обычно, и в его глазах мелькнуло недоверие.
Мама, заметив наконец Барни, выключила пылесос.
— Привет, — сказал Барни. Точнее, так, с вопросительной интонацией: — Привет?
Мама спокойно смотрела на него без тени злости или недовольства.
— Привет, милый.
Милый?!
— Ты почему так рано? — спросил Барни самым невинным тоном.
Мам вздохнула.
Вот оно! Сейчас начнется. Он приготовился…
Но нет.
— Мне просто стало стыдно за сегодняшнее утро, — сказала она.
— Ты о чем?
— Ну, сегодня твой день рождения, а у меня совсем не было на тебя времени. Так что я подумала: может, сходим куда-нибудь?
Барни пришел в замешательство. Он даже на секунду пожалел, что разорвал письмо. Может быть, сейчас самое время признаться? Ведь в любом случае мама рано или поздно все узнает, а сейчас у нее как раз хорошее настроение. А это в последнее время стало редкостью.
— Мам, я…
— Может быть, сходим поедим пиццу? Что думаешь?
Барни вспомнил свой последний сон — тот, где он был в пиццерии.
— Я… э-э…
— Или карри?
— М-м… да, карри — это отлично.
После этого мама подарила ему подарок.
Это была книга под названием «Как выучить математику».
— Я понимаю, конечно, что это не самый лучший подарок на свете, — сказала миссис Ив. (Родители Барни развелись, но мама оставила себе фамилию мужа: ее девичья фамилия была Роуботт, и она ее терпеть не могла, потому что в детстве ее вечно дразнили Роботом.) — Но я просто подумала, что если ты прочитаешь эту книжку, то станешь лучше учиться.
Барни с удовольствием объяснил бы ей, что учиться лучше он сможет, только если перейдет в школу, где не будет мисс Хлыстер. Но он не хотел показаться неблагодарным.
— Спасибо!
И тут на глазах у мамы показались слезы.
— Что случилось, мам?
Она глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки.
— Ничего. Просто ты так похож на… Ладно, пойдем, надо собираться. Я позвоню и закажу столик на шесть. Ужасно хочу есть, а ты?
И они поехали ужинать, и Барни съел самое вкусное карри с креветками в своей жизни. Однако после того, как он опустошил тарелку, с ним произошло что-то загадочное. На него снова волной накатила усталость, а кости заныли, словно их кто-то сжал тисками. Его замутило.
— Ты ужасно бледный, — сказала миссис Ив, покосившись на пустую тарелку Барни. — Надеюсь, это не из-за креветок. — Она торопливо попросила счет и встала из-за столика.
И в этот миг бесконечная усталость взяла верх, и Барни, упав лицом в тарелку, заснул как убитый.
Сон Барни
Вы, конечно, знаете это выражение — «заснуть как убитый»? Что ж, Барни его тоже знал, но никогда по-настоящему не понимал, что оно означает. Не понимал вплоть до этой минуты, когда он лежал лицом в тарелке, проваливаясь все глубже сквозь вязкие слои темноты. Он падал и падал, и над ним все время маячило какое-то пятно. Белое пятно — сначала он подумал, что это что-то вроде облака. Но вглядевшись в это пятно, похожее на размытую цифру 6, он понял, что по форме оно в точности напоминает белое пятно вокруг глаза того кота.
Пятно становилось все больше, пока наконец не вытеснило собой всю темноту, и теперь Барни шел по пустынной белой местности без всяких ориентиров, двигаясь неизвестно куда. Это было похоже на Арктику — только без мороза. Хотя и тепло там тоже не было. Там было никак. В этой местности не существовало температуры.
Потом он услышал голос:
— Барни!
Этот голос он знал лучше, чем любой другой голос в мире.
