Александр Пискунов - Волчий уголок
– Подосиновики полезли, – довольным голосом сказал отец.
Славик по праву молодого, которому ничего не стоит лишний раз согнуться, ткнулся коленками в землю и глубоко в лесной подстилке перепилил ножом толстый корень.
Они поискали вокруг и нашли еще двух таких же крепышей. Один, не намного больше горошины, оставили подрастать.
Славик сгоряча хотел обследовать весь склон, но отец отговорил его: осины росли только здесь, а в чистом орешнике ни подосиновиков, ни других грибов не найдешь.
– Разве что опята, так им еще рано, – подвел итог отец.
Наверху в светлом сосняке с примесью березы они разошлись и, не теряя друг друга из виду, пошли на юго-запад. Грибы договорились складывать в большую корзину, а малую оставить под чернику. На этот раз отличился Славик, нашел под березами сыроежку: желтую по цвету, крепкую, не червивую. Раньше, выезжая за грибами, они с отцом почти не брали сыроежек, когда хватало других грибов: они крошились даже в корзине. А в мешок их вообще нельзя было класть: там превращались в сплошную труху. Теперь отец бережно принял гриб на хранение в корзине.
– В нашем положении нельзя пренебрегать такой роскошью, – торжественно сказал он. – К тому же желтая сыроежка – одна из самых лучших, считается деликатесом наряду с боровиком и рыжиком.
– Боровик – понятно, – согласился Славик. – А рыжик?..
– Ты что, не ел рыжиков? – удивился отец.
– Ел.
– Да, кажется, я не успел накормить тебя одними свежими жареными рыжиками. Мало их в последнее время попадается. Раньше не трудно было насолить баночку-другую. И жареные они – объеденье. Рыжик – это гриб, – отец даже причмокнул от удовольствия, не иначе представил, как накалывает кругленький грибок на вилку.
Долго им попадались одни сыроежки, да и те не часто. Отец тщательно осматривал каждую. Одну, зеленоватого цвета, забраковал.
Славик обиделся.
– Нормальная сыроежка.
Отец раздумывал.
– Ты видел, какой корень у нее внизу?
– Обыкновенный… – неуверенно сказал Славик. Он не приглядывался к корню.
– Нет, Славик, давай лучше выбросим. Слишком какой-то бледный, зеленоватый верх у нее. Бледная поганка тоже бывает с прозеленью. Самый ядовитый гриб, кусочек попадет случайно – и все, верная смерть. Противоядия нет. У поганки корень снизу расширяется… Поэтому и надо его осматривать хорошо. Не будем рисковать. Я тоже думаю, что это сыроежка: по всем признакам похожа, но лучше перестрахуемся.
После таких убедительных доводов Славик не возражал. Сыроежку он все-таки мало ценил, не смотря на уверения отца, что она страшно вкусная. Слишком много их попадается в лесу по сравнению с другими подходящими грибами. Вообще, считал он, все грибы на вкус одинаковы, даже знаменитые боровики. Но боровик он не променял бы ни на какой другой. Славик задумался, почему это так радуешься, когда найдешь крепкий молодой боровичок. Неужели за красоту?..
– Не только, – категорично сказал отец. – Еще и за то, что по питательности почти равняется с мясом. И на вкус не намного хуже. Мухомор тоже красивый, а ты его палкой…
– Не сбиваю уже, как договаривались, – поторопился оправдаться Славик.
– И змея красивая…
Славик молча пошевелил плечами, вызывая неприятную дрожь. Не любил он в лесу вспоминать про змей. Потом начинаешь все время смотреть под ноги и вздрагивать, когда прыгнет лягушка и всколыхнет травку.
Они долго ходили по просторному сосновому с редкими березами бору – лучшему лесу для белых грибов. И не зря. Они успели вырасти здесь Как ни хотелось Славику первому найти боровик, победить отца ему снова не удалось. У него был какой-то нюх на грибы, хотя в последнее время он и жаловался на зрение.
Вот и теперь он позвал Славика, улыбаясь, кивнул в сторону сосны, тонкой березы и кустиков вереска.
– А, каков!..
Славик долго шарил взглядом по вереску и желто серой хвое, пока наконец не увидел ничем не закрытый гриб.
Ножка – белый пузатенький бочонок, шляпка словно из самого дорого темно-коричневого бархата, к которому золотой брошью прилип березовый листик.
– Фотоаппарат не взяли, – без особого сожаления в голосе сказал отец.
Славику было все равно, будет сфотографирован гриб или нет. Конечно, потом захочется снова пережить минуту удовольствия от вида крепкого литого гриба среди корявых сосновых стволов, лиловых кустиков вереска, запаха лесной прели и смолы и абсолютной тишины, которую не нарушает даже визгливый крик сойки. Теперь все это было, и о будущем как-то не думалось.
Славик стал на колени, внимательно осмотрел все вокруг и только тогда прижал нож к самой земле и за несколько движений срезал красавца. На сияющем белизной срезе не было ни одной дырочки. Славик понюхал срез, шляпку – пахло как будто сыростью, свежестью и ничем больше.
– Он пахнет, когда высохнет, – упредил его недоумение отец. – Да когда их полмешочка. Так и земляника. Одну нюхаешь, нюхаешь – не донюхаешься, а соберешь полкружки – нет лучшего аромата.
– Воск пчелиный, – вспомнил Славик.
– Да. тоже незабываемый запах…
Отец задумался.
– Ты не застал уже, а я хорошо помню, как пахнет чисто ржаной хлеб из русской печки. Да что хлеб. По улице идешь, дымком потянет, знаешь – хлеб пекут у соседа…
– Ты опять про серьезную еду, – остановил его Славик. – Потом маринованную селедку вспомнишь, потом – горячую картошку с конопляным маслом. И так есть хочется.
– Тогда вперед, за дело, – оживился отец. – Ищи кругом, боровики компанию любят, по одиночке не растут.
Они обшарили круг большого радиуса и нашли еще один боровичок не больше сосновой шишки. Сначала хотели оставить его подрасти, но, посовещавшись, решили, что вряд ли они через пару дней смогут найти конкретно это место в большом малознакомом лесу. Отец не взялся запомнить наверняка. Славик и подавно.
Много они ходили по лесу. В моховом сосняке нашли несколько лисичек и десяток неплохих сыроежек. Желтые, лакированные слизью, отец сразу клал в корзину, зеленые крутив в руках, щупал в земле остаток корня.
В ельнике Славик нашел моховичок, а отец радостно присвистнул, когда увидел возле тропинки первый рыжик. Остальных, выстроившихся друг за другом, отыскал Славик. Обычного вида, зеленоватые сверху, они и в подметки не годились боровику, походили больше на заурядные поганки, которых под любой елкой росло в сто раз больше. Единственно, оранжевый сок на срезе необычайно украшал их.
Радость отца длилась недолго. Черви успели перемолоть некоторые грибы едва ли не в труху. Они разваливались под ножом. Из двух десятков найденных рыжиков в корзину попали четыре, да еще несколько кусочков, до которых не успели добраться вездесущие черви. Отец всегда до последнего резал ценный гриб и забирал уцелевшие остатки шляпки.
Они устали. Начали присматривать место для отдыха с костерчиком, но лес здесь оставался густым и ни в каком направлении не редел, не манил на отдых сухой светлой полянкой с березами. В конце концов Славик не выдержал и возле болотца, заросшего лозняком, где стояла одна березка, а от нескольких елей остались потемневшие пни, предложил остаться. Отец неодобрительно отозвался о месте, но махнул рукой и согласился.
Они сели на сухую иглицу возле пней. Отец палкой расчистил до сырой земли пятачок территории и из тонких сухих палочек сложил шалашиком костер. Он немного подымил и быстро занялся бесцветным жарким пламенем. И сразу в тени елок стало уютно, и они не думали больше о лучшем месте привала.
Отец нарезал в орешнике ровных побегов, расколол их на половинки и счистил кору. Осторожно покручивая каждую шляпку, чтобы не раскололась, начал насаживать сыроежки и рыжики. С сыроежек он предварительно снял кожицу вместе с мусором по краям, где она легко отделялась, а рыжики протер мешочком из-под сухарей и сдул соринки, застрявшие в пластинках. Славик ломал хворост и приставлял кусочки к горящему «шалашику».
Отец посолил грибы со стороны пластинок и воткнул грибные шашлыки в стороне от костра.
Славику не терпелось.
– Давай жарить буду над огнем.
– Сначала съедим по рыбке. А грибы пусть соль впитают – будут вкуснее.
С этим Славик согласился. Есть хотелось больше, чем самому жарить грибной шашлык. В который раз необычно вкусными показались ржаные сухарики-пластинки, тающие во рту, и отщипанные комочки полупеченой, полусушеной у костра плотвы.
– Оставь сухарь для грибов, – предупредил отец, когда Славик в очередной раз сунул руку в мешочек с провизией.
Славик вытащил щепотку крошек. Он видел, что отец все еще сосет первый сухарик, а от его плотвицы остался беленький хребет, вскоре полетевший в костер.
Они попили из фляжки и взялись жарить грибы. Отец воткнул свой прутик возле огня. Славику не терпелось – он держал в руках и все норовил сунуть прямо в огонь, чтобы скорее стали съедобными. Он переусердствовал: у более сухих сыроежек задымились и почернели края. Отец иногда бросал на него укоризненные взгляды, но не вмешивался с советами.
