Ирина Щеглова - Весенний подарок. Лучшие романы о любви для девочек
Вскоре она обнаружила, что здесь, оказывается, несравненно лучше, чем в душном пентхаусе. Было нежарко, ветерок приятно обдувал тело, вокруг витал нежный запах каких-то цветов… Переливчатый свет, пробиваясь сквозь дрожащие листья, рождал такое причудливое переплетение линий, что рука Юли сама потянулась к альбому, где она обычно делала зарисовки. Альбома рядом не оказалось, девочка с досадой вспомнила, что он остался наверху.
Подниматься не хотелось, однако рисовать тянуло и очень – по опыту Юля знала, что теперь не найдет себе места, пока рука не начнет вычерчивать на листе сумасшедшую вязь из линий. Она сейчас вошла в состояние, которое называла помрачением – это означало, что для обретения душевного покоя ей нужно было рисовать, неважно что – просто переносить образы на бумагу. Именно в такие моменты у нее рождались лучшие рисунки, когда она, почти не задумываясь, как будто не сама водила карандашом или кистью, а под влиянием высших сил. Может, это и называется вдохновением? Такие моменты надо было ловить – за день такого состояния она могла нарисовать больше, чем за месяц унылого рутинного труда, когда один вид белого бумажного листа вызывал неприязнь. А такое тоже случалось – требования в художественной школе, где училась Юля, были достаточно высоки, два раза в год нужно было выставлять работы на просмотр, а для этого рисовать приходилось почти всегда и везде – даже тогда, когда этого совсем не хотелось. Однако периоды творческого застоя с лихвой искупались моментами вдохновения, когда открывались какие-то неведомые шлюзы и работа лилась мощным потоком.
Однако никакие высокие чувства не могли заставить Юлю оторваться от шезлонга и отправиться на третий этаж.
Что же делать?
Девочка огляделась. Взгляд наткнулся на загоревшую спину Ромы, решение созрело мгновенно.
– Эй, ты! Как тебя там! – вот так Юля первый раз обратилась к их наемному работнику.
– Что? Вы меня?
Девочка кивнула.
Роман поставил на землю ведро, вытер руки о штаны и подошел к шезлонгу. Неужели «принцесса» решила, наконец, познакомиться с ним?
– Меня зовут Роман, – представился он, откинув со лба прядь выгоревших волос.
– Да? А я думала – Петя… Слушай-ка, у меня для тебя поручение. Сбегай наверх – знаешь, где я живу? И принеси синий блокнот и карандаш. Все это в правом кармане рюкзака. И ластик захвати! Ну? Что стоишь?
Роман не двигался с места. Его как будто окатили холодной водой. Тон девочки показался бесцеремонным, хамским. Это оскорбило его, обидело до глубины души. Оказывается, права была мама, предупреждая, что с ним могут плохо обращаться! И, оказывается, он не так уж и безразличен к этому…
– Ты что, оглох? Я же, кажется, ясно сказала! – Голос девочки, резкий, насмешливый, унизительные слова – все это причиняло настоящую боль.
«Нет, я не должен срываться. Вдох-выдох, вдох-выход… Раз, два, три, четыре, пять…» Парень, стараясь унять взбунтовавшиеся чувства, молча сжимал и разжимал кулаки. На какой-то момент ему захотелось бросить все и уйти, сейчас же, немедленно.
– Рома! Ромочка! Ты несешь компост?
Спасительный голос бабушки прозвучал как никогда вовремя. Роман отскочил от шезлонга, подхватил ведро и опрометью бросился в огород.
– Ромочка, – фыркнула ему вслед Юля, – мальчик-одуванчик! Смотри, не споткнись!
И где же папенька умудрился найти такого бестолкового помощничка? Единственный раз попросила его о чем-то, так и то не справился. Придется идти самой.
Девочка опустила ноги с шезлонга, мягкая трава приятно остудила и защекотала босые ступни. Лениво разогнувшись, Юля повернулась к дому… и тут ее осенило.
Перед ней была гладкая, белая стена. Глухая – кроме Юлиного «иллюминатора» под самой крышей, в сад не выходило ни одного окна. Строители применили какую-то новую малярную технику, и в солнечном свете свежеоштукатуренная поверхность ослепительно белела, а в тени становилась нежно-лиловой. Отец очень гордился этой стеной, которую было видно практически из любой точки поселка и даже дальше – от самой железнодорожной станции. И действительно, белое пятно гармонировало с окружающим пейзажем, располагаясь в нем естественно и удобно.
– У Малевича был черный квадрат, – говорил отец, – а у меня будет белая стена.
Вот на эту-то белую стену и нацелилась Юля.
То, что она задумала, было гениально. Можно было достичь несколько целей сразу: и утолить ненасытную жажду рисования, и исполнить заветную мечту, и как следует насолить родителям.
Она нарисует на этой стене граффити!
Вот уж это будет для предков удар так удар! В виде наказания за порчу имущества они немедленно отошлют ее в Москву.
А ей только этого и надо!
Позабыв о блокноте, Юля снова плюхнулась на шезлонг, не сводя глаз со стены. Она была словно в лихорадке. Глаза возбужденно горели, губы что-то шептали. Творческий процесс начался. Мысленно она уже размещала на стене свой будущий шедевр. Тот сюжет, что сложился уже давно, она готовила для города, здесь же требовалось нечто другое. Удивительно, но слово-картинка вдруг возникло в ее голове само собой, и это было так хорошо, что Юля закрыла глаза и замычала.
6
Задуманное требовало основательной подготовки. Шевелиться надо было быстро, пока не пропало волшебное настроение. К тому же сегодня пятница, завтра у родителей выходной – значит, все должно быть готово к их приезду. О да, они увидят это, и будет скандал, и ее отправят домой, и тогда конец ссылке!
Но где купить материалы и как доставить их сюда? Как усыпить бдительность бабушки и забраться на эту чертову стену?
С деньгами было все в порядке: с собой у нее была довольно крупная сумма – подарок от отца к окончанию учебного года. Правда строгий папа заявил, что это на все лето и больше она не получит ни гроша, так что если ей вздумается истратить все в один день, пусть пеняет на себя. И Юля знала – он свое слово сдержит.
Но девочку это нисколько не смутило – к деньгам она вообще относилась просто: есть они – хорошо, нет – никакой трагедии. Она могла наодалживать друзьям и забыть, а потом месяцами ходить без гроша. А если становилось совсем туго, она могла, прикола ради, поехать на Арбат, бросить перед собой кепку и распевать песни. Или же разложить свои картины и торговать ими – несколько штук она таким образом вполне удачно продала. Вот и теперь девочка не собиралась экономить – если понадобится, за аэрозоли можно отдать и всю наличность.
Искусство требует жертв!
Но как быть с остальными проблемами? Прикидывая так и эдак, Юля со вздохом констатировала – без посторонней помощи не обойтись. А посторонняя помощь могла быть только одна – бестолковый Роман. Придя к этому неизбежному выводу, Юля ужасно обозлилась. Ну вот. Опять он. Везде он! Ну, почему, почему она все время на него натыкается? Даже в мыслях. Ничего, придет время, она и с ним рассчитается!
Однако нужно было действовать. Несколько минут Юля прикидывала, как ей быть, если Роман опять откажется выполнять ее поручение. А потом поняла, что знает, как обращаться с этим парнем. У него ведь было слабое место…
Романа Юля нашла на огороде. Он был один – бабушка ушла на кухню готовить обед.
– Э… послушай, Петя. Я бы хотела предложить тебе работу, – начала Юля.
– Вообще-то, меня зовут Роман, – хмуро ответил парень, не глядя на девочку. Сидя на корточках, он старательно воевал с сорняками.
– Ладно, извини, – отмахнулась Юля. – Короче, сделаешь для меня кое-что?
– Сейчас не могу. У меня еще две грядки не полоты.
– А если за отдельную плату? – Юля пошуршала спрятанными в карман шорт бумажками. – Десять баксов, если сгоняешь на станцию.
Роман замер. Несколько минут он боролся с искушением, а потом покачал головой. Руки его снова засновали по грядке.
– Нет. Не могу. Я обещал Алевтине Николавне сделать все до обеда.
«Ишь ты! А он, оказывается, хитрюга! Цену набивает! – с удивлением подумала Юля. Парень чуточку вырос в ее глазах. – Ну, что ж. Посмотрим, кто кого!»
– Двадцать! – назвала она следующую цену.
Рома замер. Да, те деньги, которые она предлагала за свое пустяковое, по всей видимости, поручение, были приличной суммой. Четыре часа работы! Его полный рабочий день! А сгонять на велосипеде до станции – полчаса туда и обратно… Однако неприязнь к девчонке была слишком велика – его коробили развязные манеры и полное неуважение к нему. Даже не удосужилась запомнить, как его зовут! Не нужны ему ее деньги. Обойдемся!
Роман снова отказался.
И, как ни странно, еще немного вырос в глазах девочки. Оказывается, этот парень не такой тупой, каким кажется!
– Тридцать.
На это и дальнейшие предложения Роман не реагировал. Приняв окончательное решение, он словно оглох. Юля, нервничая все больше, поднимала цену, а парень медленно полз рядом с грядкой, как бесстрастный, хорошо отлаженный механизм.
Юля начала волноваться. А если он и вправду откажется? И у нее не хватит денег, чтобы его купить? Она начала прикидывать, не сходить ли на станцию самой. Но аэрозолей нужно слишком много, в руках не унести, а на велосипеде кататься она не умеет. К тому же придется искать в незнакомой местности нужный магазин, а это займет слишком много времени, настроение может пропасть.
