Луиза Олкотт - Маленькие мужчины
— Не скажу, если только удастся. Мне хотелось бы забыть все такие слова. Я изо всех сил стараюсь забыть, но пользы от этого, похоже, немного. — Дэн выглядел обескураженным.
— Польза есть. Ты уже не употребляешь так много плохих слов, как раньше, и тетя Джо довольна. Она говорит, что от этой привычки очень трудно избавиться, но ты делаешь успехи.
— Она так сказала? — и Дэн немного повеселел.
— Ты должен положить привычку ругаться в твой ящик с недостатками и закрыть его на ключ. Именно так я поступаю с моими плохими качествами.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Дэн, глядя на Деми так, словно находил его почти таким же интересным, как какую-нибудь новую разновидность майского жука.
— Это одна из моих игр, в которые я играю сам с собой. Я расскажу тебе о ней, но ты, наверное, будешь смеяться, — начал Деми, радуясь возможности поговорить на свою любимую тему. — Я играю в то, что мой ум — это круглая комната, а моя душа — маленькое существо с крыльями, которое живет в этой комнате. Вдоль стен полно шкафов с полками и ящиками, и в них я держу мои мысли, и мои хорошие и дурные качества, и все такое прочее. Хорошее я держу там, где оно на виду, а плохое кладу в самые глубокие ящики и закрываю, но оно вылезает, и мне приходится все время заталкивать его обратно и прижимать покрепче, ведь у него такая сила! Я придумываю все это, когда я один или в постели, и играю с моими мыслями, как хочу. Каждое воскресенье я привожу мою круглую комнату в порядок, и беседую с маленьким духом, который живет там, и говорю ему, что он должен делать. Он иногда шалит и не подчиняется, и мне приходится бранить его и водить его к дедушке. Дедушка всегда знает, как заставить его слушаться и сожалеть о своих недостатках. Дедушке эта игра нравится; он всегда говорит мне, какие мои хорошие качества я могу положить на виду, и дает советы, как покрепче запереть в ящиках плохие. Может быть, и тебе попробовать поиграть в такую игру? Это очень хороший способ избавиться от недостатков, — и вид у Деми был такой серьезный и доверчивый, что Дэн не засмеялся над этой странной фантазией, но сказал серьезно:
— Боюсь, нет на свете такого крепкого замка, чтобы он надежно запер мои дурные качества. Во всяком случае, моя круглая комната в таком беспорядке, что я даже не знаю, с чего мне следует начать уборку.
— Но ты ведь поддерживаешь образцовый порядок в ящиках комода, которые дала тебе тетя Джо, почему же ты думаешь, что не сумеешь навести порядок и в остальных?
— Не привык я к этому. Ты научишь меня? — Дэн явно склонялся к тому, чтобы попробовать держать душу в порядке способом, предложенным Деми.
— Я очень хотел бы научить, но не знаю как — ну, может быть, только могу поговорить, как говорит дедушка. У меня, конечно, не получится так же хорошо, как у него, но я постараюсь.
— Не говори никому о нашем с тобой уговоре; мы просто будем иногда приходить сюда, и ты будешь учить меня твоей игре, а я обещаю рассказывать тебе все, что знаю о растениях и насекомых, и птицах. Хорошо? — и Дэн протянул свою большую, шершавую руку.
Деми с готовностью подал свою, маленькую и нежную, и союз был заключен, так как в счастливом, мирном мире, в котором жил младший из мальчиков, львы и ягнята играли вместе, а младенцы простодушно учили старших.
— Тише! — сказал Дэн, указывая в сторону дома, когда Деми собрался возобновить беседу о наилучших способах преодоления собственных недостатков. Вытянув шею, Деми увидел миссис Джо. Она медленно шагала по дорожке, читая на ходу, а Тедди семенил следом, таща за собой маленькую тележку, перевернутую колесами вверх.
— Подожди, не зови. Пусть они сами заметят нас, — прошептал Деми, и оба сидели неподвижно, глядя на приближающуюся пару. Миссис Джо была так поглощена своей книжкой, что, вероятно, ступила бы прямо в ручей, если бы Тедди не остановил ее, закричав:
— Мама, я хочу удить!
Миссис Джо отложила на траву чудесную книжку, которую читала или, скорее, пыталась читать уже неделю, и огляделась вокруг в поисках подходящей ветки — она привыкла делать для своих малышей игрушки из того, что оказывалось под рукой. Но не успела она отломить одну из веток от живой изгороди, как к ее ногам упал тонкий ивовый сук, и, взглянув вверх, она увидела в развилке дерева смеющихся мальчиков.
— Я хочу навелх, навелх! — кричал Тедди, топая, протягивая ручки и взмахивая своими юбочками, словно собираясь взлететь.
— Я спущусь, а ты влезай на мое место. Мне пора к Дейзи, — и Деми удалился, готовясь рассказать сестре историю о девятнадцати кошках с волнующими эпизодами, в которых фигурировали бочка и старый ботинок.
Тедди был быстро поднят наверх, и Дэн сказал, смеясь, — Поднимайтесь и вы, здесь хватит места. Я подам вам руку.
Миссис Джо оглянулась через плечо, но никого не было видно, и, тоже засмеявшись, она сказала:
— Ну, что ж, если ты никому об этом не расскажешь, я, пожалуй, влезу, — и в два шага очутилась на иве.
— Я не лазила по деревьям, с тех пор как вышла замуж. А когда была девочкой, очень любила это занятие, — сказала она с очень довольным видом, поудобнее усаживаясь на суку.
— Теперь вы почитайте, если хотите, а я пригляжу за Тедди, — предложил Дэн, начиная делать удочку для подпрыгивающего от нетерпения малыша.
— Мне, пожалуй, уже расхотелось. Что вы с Деми тут затевали? — спросила миссис Джо. Судя по серьезному выражению лица Дэна, его что-то тревожило.
— Мы разговаривали. Я рассказывал ему о листьях и обо всем таком прочем, а он мне о своих необычных играх. Ну вот, майор, уди сколько хочешь, — и Дэн завершил работу, насадив большую синюю муху на гнутую булавку, свисавшую с конца веревочки, которую он привязал к ивовому удилищу.
Тедди свесился с дерева, зачарованно следя за крючком своей удочки, в полной уверенности, что рыбка скоро приплывет. Дэн крепко держал его за маленькую юбочку, чтобы он не "нырнул" в ручей, а миссис Джо тем временем продолжила разговор:
— Я очень рада, что ты рассказываешь Деми "о листьях и обо всем таком прочем"; это именно то, что ему нужно, и я хотела бы чтобы ты почаще брал его с собой на прогулки.
— Я тоже хотел бы этого, он такой сообразительный, но…
— Но — что?
— Я думал, вы это не одобрите.
— Почему?
— Ну, Деми все так любят, и он такой положительный, а я, как говорится, отпетый. Вы, наверное, хотели бы, чтобы он держался подальше от меня.
— Но ты вовсе не "отпетый", как ты выражаешься, и я доверяю тебе, Дэн, доверяю всецело, потому что ты честно стараешься исправиться, и становишься лучше и лучше с каждой неделей.
— Правда? — Дэн поднял на нее взгляд, и облако уныния исчезло с его лица.
— Да, разве ты сам этого не чувствуешь?
— Мне казалось, что это так, но я не был уверен.
— Я ждала и молча наблюдала за тобой. Мне хотелось проверить, как ты выдержишь испытание. И я решила, что, если ты его выдержишь, я дам тебе лучшую из всех наград, какие только могу дать. Ты выдержал его хорошо, и теперь я собираюсь доверить тебе не только Деми, но моих собственных мальчиков, потому что ты можешь научить их многому гораздо лучше, чем любой из нас, взрослых.
— Я? — Дэн, казалось, был изумлен этой мыслью.
— Деми так долго жил среди людей старшего возраста, что теперь нуждается именно в том, что можешь дать ему ты, мальчик, храбрый и сильный, знающий немало о самых обычных вещах. Он считает, что ты самый смелый мальчик, какого он только видел, и восхищается твоей силой и ловкостью. Кроме того, ты много знаешь о природе и можешь рассказать ему о птицах и пчелах, листьях и животных гораздо больше и гораздо интереснее, чем его книжки, и твои правдивые истории многому научат его. Разве ты не видишь теперь, как много ты можешь сделать для него и почему я хочу, чтобы он проводил с тобой больше времени?
— Но мне иногда случается сказать какое-нибудь нехорошее слово, и я, наверное, могу сказать ему что-нибудь не то — ненарочно, конечно — но это может вырваться само, совсем как вырвалось несколько минут назад слово "чертовски", — сказал Дэн, горячо желая исполнить свой долг и признаться в своих недостатках.
— Я знаю, что ты стараешься не говорить и не делать ничего, что повредило бы младшим, и в этом, я думаю, Деми поможет тебе, так как у него, по-детски мудрого и невинного, есть то, что я пытаюсь дать тебе, дорогой, — хорошие принципы. Никогда не бывает слишком рано попытаться привить их ребенку, и никогда не бывает слишком поздно помочь самому заброшенному взрослому человеку приобрести их. Вы пока еще только мальчики, вы можете учить друг друга. Деми, сам того не сознавая, будет развивать твое чувство морали, ты будешь развивать его здравый смысл, а я буду чувствовать, что помогла вам обоим.
Невозможно выразить словами, как доволен и тронут был Дэн ее доверием и похвалой. Никто не доверял ему прежде, никто не стремился найти и развить лучшее в нем, никто не подозревал, как много было скрыто в груди заброшенного мальчика, быстро идущего к моральной гибели, однако остро чувствующего и ценящего сочувствие и помощь. Ни одна почесть, какую он мог бы завоевать в будущем, не представлялась ему более драгоценной, чем возможность научить тому хорошему, что он знал и умел, ребенка, которого он больше всего уважал, и никто не мог оказать на него более могучее сдерживающее влияние, чем невинный спутник, доверенный его опеке. Теперь он нашел в себе смелость рассказать миссис Джо подробнее о плане, который уже составил с Деми, и ей было приятно, что первый шаг стал таким естественным для мальчиков. Все, казалось, складывалось хорошо для Дэна, и она радовалась за него. Хотя его исправление оставалось трудной задачей, глубокая вера в возможность исправления даже тех, кто был гораздо старше и хуже него, и та быстрая и обнадеживающая перемена, которая происходила в нем, ободряли ее и вселяли надежду. А он чувствовал, что теперь у него есть друзья и свое место в мире, есть то, ради чего стоит жить и трудиться, и хотя он сказал мало, все, что было лучшего в характере, закаленном раньше времени в трудных жизненных испытаниях, отозвалось на ее любовь и доверие, и спасение Дэна было обеспечено.
