Хорст Бастиан - Тайный Союз мстителей
Оба преследователя — это были сыновья Рункеля — с нетерпением ожидали его. И Гейнцу Грабо, спрятавшемуся в густых зарослях молодняка, пришлось унять свое любопытство, иначе его сразу обнаружили бы.
Спрыгнув на землю, маленький Вейдель стал перед своими преследователями, расстегнул рубашку и, смеясь, проговорил:
— Доставайте сами!
Оба Рункеля запустили руки под рубашку Вейделя и тут же переглянулись — лица у них при этом были страшно глупые.
— Обманул! — заверещал маленький Вейдель, и снова по лесу разнесся его заливистый смех.
Вейдель было прыгнул в сторону молодняка, где притаился Гейнц Грабо, но сыновья Рункеля успели его схватить и в отместку принялись щекотать.
Больше всего Гейнцу хотелось заехать ему башмаком прямо в лицо — уж очень оно было счастливое! Но тут внимание его привлекло другое: из глубины леса послышались громкие голоса — приближался пионерский отряд Бецовской школы. Гейнц быстро подсчитал — восемнадцать галстуков. Все ребята с перьями на голове и в середине ведут учителя Линднера. Он уже шатается от усталости, руки связаны за спиной веревкой, волосы растрепаны. Пионеры угрожают ему длинными палками — должно быть, винчестерами.
Трое пионеров, возившихся неподалеку от Гейнца, вскочили. Маленький Вейдель крикнул:
— «Уф! — проговорил Винниту. — Бледнолицый! — и пришпорил своего мустанга».
Маленький Вейдель уже мчался галопом к отряду. Рункели последовали его примеру.
— К столбу пыток! — услышал Гейнц и увидел, как ребята с восторгом стали привязывать учителя Линднера к дереву.
Вперед вышел Шульце-младший, расправил плечи и громко сказал:
— Совет краснокожих воинов решил: бледнолицый будет поджарен, если немедленно не выдаст нам тайну морского пирата — Штертебеккера!
Краснокожие воины закричали от восторга, размахивая самодельными луками, и тут же пустились в дикую пляску.
«Бледнолицый» пробормотал что-то невнятное. Но вот краснокожие уселись вокруг своего пленника. Он говорил очень тихо. И Гейнц не мог ничего разобрать. Как он ненавидел пионеров и учителя! Они ведь играли в такие интересные игры, а ему это было запрещено или он сам себе это запрещал. Но больше всего он ненавидел учителя Линднера, и ненависть эта завладела всеми его чувствами и мыслями. Одна за другой ему представлялись ужаснейшие пытки, которым он подверг Линднера в своем воображении. Он отомстил ему за отца! Линднер выдал его большевикам. Он — виновник всех несчастий Гейнца! И Гейнц готов был схватить камень, лежащий у него под рукой, и швырнуть в Линднера. Слезы радости выступали у него на глазах, стоило ему представить себе Линднера, обливающегося кровью.
Минуту спустя он страшно удивился: оказывается, этот Линднер был еще жив. В своем воображении Гейнц давно уже прикончил его.
Все еще находясь во власти только что услышанного, пионеры-индейцы поднялись на ноги. Скоро они уже опять носились по лесу как угорелые, визжа от восторга. Кто-то нашел пустую бутылку, и началась новая игра. Бутылка на высоком пне — отличная мишень. Но сколько бы пионеры ни бросали, бутылка стояла все на том же месте. После каждого броска Гейнц Грабо строил гримасы, рот его презрительно кривился. Вдруг он поднял камень и бросил сам. Бутылка… вдребезги… Пионеры даже не удивились. Они тут же развели руками ветки молодой сосны. И Гейнцу пришлось выйти из своего убежища.
— Прекрасный бросок, Гейнц! — воскликнул учитель.
— Бэээ… — запротестовал маленький Вейдель. — Ничего не прекрасный. Он сбоку кидал.
Учитель улыбнулся.
— Это верно. — И, обратившись к Гейнцу, он добавил дружелюбно: — Итак, снайпер, повторим? Если ты и отсюда попадешь, победа твоя.
Ребята тут же раздобыли еще одну бутылку, но Гейнц и не думал бросать. Он стоял и исподлобья поглядывал на учителя.
— Бросай! Чего ты?
Гейнц только сплюнул. Это был явный вызов. Теперь все молчали.
— Ну, как хочешь, — сказал наконец учитель. — Мы одни будем бросать.
Оставив Гейнца, пионеры вновь принялись бросать в цель. Кто-то попал в бутылку, но она не разбилась.
Гейнц стоял поодаль, прислонившись к дереву. Безучастный с виду, он внимательно следил за каждым броском, время от времени сплевывая. Брошенный пионерами камень отскочил рикошетом и подкатился к его ногам. Заметив, что никто на него не смотрит, Гейнц поднял камень и бросил в бутылку. Зазвенело стекло, и тут же послышались негодующие крики; пионеры бросились на него в атаку, но Линднеру удалось опередить их.
— Это было некрасиво с твоей стороны. Извинись, пожалуйста! — сказал он спокойно, однако в голосе его звучала настойчивость.
Гейнц скривил рот.
— Здесь вы мне вообще не можете приказывать, я ведь не из тех вон… — И он кивнул в сторону пионеров.
— Это мы-то «те вон»? — возмутился маленький Вейдель, выпятив грудь. С тех пор как маленький Вейдель стал пионером, смелости у него значительно прибавилось. — По морде получишь, если не попросишь прощения!
Гейнц сплюнул на землю.
Пионеры, с трудом сдерживая себя, обступали его все тесней.
— Оставьте, ребята, — сказал учитель. — Он извинится.
— Долго вам ждать придется! — буркнул Гейнц. Сделав вид, будто Линднера здесь нет, он проговорил: — Еще учитель называется, а сам в индейцев играет, как маленький!
В то же мгновение голова его резко откинулась назад и ударилась о дерево. Это Шульце-младший стукнул его кулаком в подбородок.
Учитель Линднер только тогда сообразил, что произошло, когда Грабо замахнулся для ответного удара. Но было уже поздно. Дико крича, пионеры, в том числе и девочки, бросились на того, кто испортил им игру. Такому мощному натиску Гейнц, разумеется, не мог противостоять и через несколько секунд уже лежал на земле.
— Перестаньте! Немедленно перестаньте!.. — кричал Линднер, но его никто не слушал.
Тогда он бросился разнимать дерущихся, и ему пришлось приложить немало сил, прежде чем он достиг успеха.
Гейнц Грабо поднялся. Он весь дрожал от ненависти.
— Теперь уходи! — резко проговорил учитель, взглянув на Гейнца.
Грабо выдержал его взгляд, затем повернулся, собираясь уйти, но, еще раз взглянув на Шульце-младшего, ударил его в грудь.
Снова пионеры набросились на него, но учитель успел закрыть его своим телом и громко крикнул:
— Прекратите!..
Пионерам пришлось смириться, в противном случае они ударили бы своего учителя.
Бросая по сторонам презрительные взгляды, Гейнц Грабо прошел сквозь строй ребят, стоявших со сжатыми кулаками.
Долго учитель Линднер смотрел вслед Гейнцу. Пионеры не понимали своего руководителя — уже не первый раз учитель Линднер позволял Гейнцу Грабо делать то, чего он никому бы не позволил.
Линднер откинул волосы со лба и с грустью и разочарованием взглянул на пионеров.
— Я предложу совету дружины наказать тебя, — сказал он Шульце-младшему. — Ступай домой!
— Почему это? Грабо первый начал! — заступился за Шульце маленький Вейдель.
Остальные пионеры поддержали малыша.
— Нет, это неверно, — возразил учитель. — Он спровоцировал вас, а вы поддались и начали. Теперь расходитесь, хватит!
Послышались недовольные голоса, но учитель, не пускаясь ни в какие разъяснения, ушел, оставив пионеров одних.
…Гейнц Грабо чувствовал себя, как полководец, выигравший сражение. Он ведь был уверен, что учитель Линднер испугался, и только сожалел, что никто из его бывших дружков не видел, как он, Гейнц, столкнулся с учителем и пионерами.
Между Бецовскими выселками и самим Бецовом он вышел на шоссе. Навстречу, покачиваясь, двигалась фура, тяжело груженная сеном. Рядом с коровьей упряжкой шагали Альберт и Родика.
— Здорово, Альберт! — приветствовал его Гейнц, когда они поравнялись с ним.
Родика кивнула в ответ, а Альберт что-то проворчал, не останавливаясь.
Гейнц поплелся за ними.
— Жаль, что вы не видели! — сказал он. — Знаешь, как я их разделал, этих вонючек вместе с их обер-вонючкой. — Гейнц говорил так, будто Альберт был его закадычным другом.
— О ком это ты? — спросил Альберт, с досадой покосившись на Гейнца. «Чего этому Грабо от меня надо? — подумал он. — Все время дорогу перебегает».
Гейнц засмеялся.
— Это я пионеров так называю. Сам придумал. А уж кто у лих обер-вонючка, ты и сам знаешь.
— Нет!
— Да Линднер.
— Вот оно что! — отозвался Альберт, мягко хлопнув корову кнутом по спине.
— Да… — протянул Гейнц в ожидании расспросов, но так как они не последовали, он сам стал рассказывать: — В индейцев они играли или еще в какую-то детскую дребедень, и потом сказки рассказывали про Штертебеккера. Потом стали в бутылку камнями бросать. Ты бы со смеху подох — так они бросали. А я взял да испортил им все. Тут они на меня, да все вместе, и Линднер. Но Линднер сразу струсил и деток своих оттащил — как бы я им «бо-бо» не сделал. Но я еще до этого ему всыпать как следует успел. Он так и остался стоять с разинутой пастью. — Гейнц лихо хлопнул Альберта по плечу, как бы поздравляя себя и его с одержанной победой.
