Стефан Каста - Зеленый круг
Но Гусь не спешит покидать место водителя. Я успеваю подумать: «Вот черт! Вечно я тороплюсь!» В последнюю секунду я приземляюсь на руки и, к моему большому удивлению, ничего себе не ломаю. Я обхожу джип и элегантно облокачиваюсь на капот.
— Юдит! — в замешательстве вскрикивает Гусь и открывает дверь автомобиля.
— Ты слишком медлительный, — говорю я. — По закону жанра ты должен был меня поймать.
— Но, девочка, что ты тут делаешь?!
— Это ты меня спрашиваешь? — говорю я и смеюсь.
— Знала бы ты, как мы тебя искали, — говорит он.
Я радуюсь встрече, но немного сбита с толку.
— Что у нас со временем? — спрашиваю я.
— Без минуты двенадцать.
Я криво улыбаюсь.
— Я имею в виду эпоху, столетие.
— Не знаю.
— А день?
Он качает головой.
«И это наш учитель! — думаю я. — Какое счастье, что у нас есть календарь!»
— У меня к тебе столько вопросов, — говорю я вслух.
— Я заметил.
— Да, кстати, а где тетушка Утка?
— Анка на работе в детском саду.
— Она бы нам пригодилась. Здесь полно детей.
Вдруг к нам подходят Гун-Хелен и Бендибол. Я бросаюсь их обнимать. Гун-Хелен почти сразу замечает, что творится что-то странное.
— Что-то не так, дорогая? — спрашивает она.
— Всё, — отвечаю я. — Здесь все не так. Но давай начнем с мертвой семьи. Они очень странные.
Гун-Хелен задумчиво смотрит на меня и кивает.
— Я поняла, что ты это заметила.
— Мне бы хотелось с ними поговорить, — говорю я.
Тут вмешивается Бендибол.
— Это исключено, — поспешно говорит он. — Ничего не выйдет.
— Но это очень важно, — прошу я.
Бендибол и Гун-Хелен мотают головами.
— Это вопрос жизни и смерти!
Тут все трое поворачиваются и уходят.
— Какого черта вы нас бросаете, ведь мы здесь умрем?! — кричу я им вслед.
* * *Меня будят голоса. Видимо, ребята возвращаются с пляжа. Спросонья я поднимаюсь, чтобы направиться им навстречу. Едва я собираюсь сделать шаг в пустоту, как понимаю, что нахожусь на платформе. Но понимаю ли? Меня словно кто-то останавливает, положив руку на плечо. Ноги подкашиваются, и я сажусь на доски. Довольно долго я просто сижу, пытаясь унять неприятное чувство в животе. Но это ощущение словно не хочет меня покидать. Оно гораздо настойчивее, чем привычная круговерть мыслей, часто донимающая меня в последнее время.
Я сижу и жду, когда ребята подойдут поближе. Они тащат корзины с мидиями. Вендела и Щегол едва выглядывают из-за своей ноши. Они исчезают в доме и вскоре выходят во двор. Щегол снимает застрявшие в волосах Венделы водоросли и вешает их себе на голову. Вендела смеется. Я смотрю на них и вижу, как сильно они похожи. Дело не только в том, что они оба худощавые и длинноногие, с внимательными, испытующими и немного печальными глазами. Манера двигаться — вот что их объединяет. Словно все их суставы синхронизированы, а руки и ноги принадлежат одному телу… Так вот в чем дело! Они близнецы! Как же я раньше не догадалась? Хотя какая разница, кто кому родня, если весь мир рухнул?
* * *Я слезаю с дерева и чувствую, как тело медленно возвращается к жизни. Стою внизу и смотрю вверх на платформу. Что со мной было? Мысль теряется, когда я слышу за спиной голос Бенджамина:
— Все спокойно?
— Как в морге, — отвечаю я, но не чувствую уверенности, ведь, похоже, я задремала на посту.
Ко мне бежит Крошка Вторник. За ней по пятам следует Демон. Я сразу понимаю: что-то случилось.
— В чем дело? — кричу я.
— Самый маленький поросенок умер, — говорит она, давясь слезами.
— Когда это произошло? — спрашиваю я и глажу ее по щеке.
— Когда я пришла, он уже был мертвым.
Я беру девочку за руку и веду в хлев. Заглянув через перегородку, вижу, что самый мелкий поросенок лежит в сторонке, совсем окоченевший. Ни Умник, ни Дорис не обращают на него внимания. Я захожу в стойло и осторожно беру поросенка на руки. Размером он не больше крысы и легкий, как перышко.
— Такое случается, — говорю я. — Иногда детеныши умирают.
— Мы его съедим?
Я мотаю головой.
— Возможно, он был болен. Лучше похороним его во дворе, если ты хочешь.
Глаза Крошки Вторник светятся от радости.
— Он отправился на небо?
Я пожимаю плечами.
— Честно говоря, понятия не имею, куда отправляются после смерти.
* * *Похороны поросенка превращаются в торжественную церемонию. После недолгого обсуждения мы решаем на всякий случай сначала его сжечь. Бенджамин с Габриэлем складывают костер из сухих веток, посреди костра стоит крест, к которому мы привязываем мертвого поросенка. Уже почти стемнело. Прожорливое пламя набрасывается на хворост. Когда огонь охватывает маленькое тельце, слышится шипение и по двору распространяется запах паленого мяса. Мы стоим вокруг костра и смотрим, как огонь пожирает крест. Пламя освещает дом, и я вижу наш белый флаг с зеленым кругом. Поддавшись общему настроению, я начинаю напевать красивую и грустную мелодию, которую часто пела бабушка. Вскоре в памяти всплывает кусок текста: «How many seas must a white dove sail before she sleeps in the sand? Yes, ’n’ how many times must the cannon balls fly, before they’re forever banned? The answer, my friend, is blowin’ in the wind, the answer is blowin’ in the wind»[20].
Всех слов не помню, в песне было много куплетов. Я пою увереннее и вскоре слышу, как мне подпевают другие. Песня такая красивая, что по телу бегут мурашки.
«How many years can a mountain exist, before it’s washed to the sea? Yes, ’n’ how many ears must one man have, before he can hear people cry? The answer, my friend, is blowin’ in the wind, the answer is blowin’ in the wind»[21].
Когда огонь догорает, мы сгребаем косточки и кладем их в ямку, которую заранее вырыли Бенджамин и Крошка Вторник неподалеку от грядок с баклажанами. У края ямки стоит простой деревянный крест. Мы закапываем могилку, а я в это время думаю: «Только бы это была не заразная болезнь».
* * *СЦЕНА 27. РАННЕЕ УТРО. ПЕРЕД ДОМОМ.
ДЭВИД, ДИНА, ЮДИТ, ГАБРИЭЛЬ, БЕНДЖАМИН, ВЕНДЕЛА, КРОШКА ВТОРНИК И ОСТАЛЬНЫЕ ДЕТИ, (ЩЕГОЛ).
Бенджамин вырезает на календаре дату. В лучах утреннего солнца перед домом в два ряда стоят малыши и держатся за руки. Ноги Крошки Вторник заживают и выглядят гораздо лучше, чем раньше. Перед детьми стоят Дэвид и Юдит. На головах у малышей самодельные широкополые шляпы, из-за которых они похожи на вьетнамских крестьян или диких пигмеев из джунглей. Когда Бенджамин заканчивает свою работу, Юдит торжественно провозглашает:
ЮДИТ: Сегодня понедельник, первое мая!
Среди детей проносится шепоток.
ДЕТИ (хором): Май! Расскажи нам о мае!
Юдит прокашливается и смотрит на Дэвида, вешающего на гвозди на веранде ночную добычу. Крысы связаны хвостами по две штуки. Дэвид вешает пару за парой. Демон провожает взглядом каждое его движение. Наконец на веранде висят девять пар крыс.
ЮДИТ: Май всегда был прекрасной порой. Одним из самых лучших месяцев в году. Все становилось зеленым. Прилетали птицы и пели так, что почти болели уши. Распускались цветы, и от них сладко пахло. Желтые первоцветы и белые ландыши. Бабочки и шмели перелетали с цветка на цветок, собирая нектар. В огородах появлялась первая зелень. На улице было тепло, и люди выезжали на природу и устраивали пикники. А по вечерам они сидели на свежем воздухе и готовили еду.
КРОШКА ВТОРНИК: Совсем как мы!
Юдит кивает.
ВЕНДЕЛА: А твои овощи уже созрели?
ЮДИТ: Надеюсь.
Юдит смотрит в сторону грядок с баклажанами. Камера следует за ее взглядом. На грядке осталось шесть ростков. Другие завяли. Те, что остались, словно остановились в росте и напоминают карликов.
ВЕНДЕЛА: Почему они так медленно растут?
ЮДИТ (пожимает плечами): Может быть, это из-за почвы. Не хватает чего-нибудь полезного или, наоборот, чего-то слишком много.
Дэвид вытирает руки о штаны и подходит к Юдит.
ДЭВИД: Теперь задания на день. Бенджамин, ты первый дежуришь на дереве. Крошка Вторник присматривает за свиньями. Дина, Габриэль и я идем на пляж работать на плоту. Вендела и Щегол приносят воду. Юдит остается с детьми и следит за порядком.
Дэвид выдерживает паузу. Камера скользит от одного детского лица к другому. Малыши, прищурившись от восходящего солнца, посматривают на Дэвида. У некоторых на плечах висят луки. Вендела теребит кончик косы. Бенджамин присел на веранде рядом с мертвой семьей. Он выглядит очень уставшим.
ДЭВИД: Всем все ясно?
Камера дергается вверх-вниз, словно кивает.
* * *Я размышляю о том, что рассказала детям о мае. Здесь нет ни цветов, ни зелени, ни единой мелкой пичужки. Здесь царит тишина, как в вакууме. Кажется, есть такое выражение: нейтральная зона. Очень точно.
![Юрий Сотник - «Архимед» Вовки Грушина [Издание 1947 г.]](/uploads/posts/books/208755/208755.jpg)
