Вильям Козлов - Юрка Гусь
Юрка пожимал плечами, брал ведро и уходил. Чудной какой-то этот повар…
Один раз Гусь пришел в столовую — там солдат полно. Сидят за столами и в такт дружно ложками барабанят.
— По-ва-ра! — мощно гремит под сводами столовой. — По-ва-ра!
Лица у солдат усталые, но не очень сердитые. Пришли на обед с полевых учений, а повара на месте не оказалось. Вот и шумят солдаты.
Юрка подошел к двери кухни — закрыта. Отправился искать Сотника. Нашел у оружейного склада. Повар стоял на коленях возле новенького крупнокалиберного пулемета и помогал солдату в зеленом комбинезоне собирать его. Руки у Сотника были по локоть в густом оружейном масле. А лицо… Юрка никогда не видел у него такого довольного, сияющего лица.
— Солдаты ждут, — сказал Гусь. — В столовой.
Сотник с сожалением положил на промасленный брезент пулеметную часть, вытер тряпкой руки.
— Отличная штука, — кивнул он на пулемет. — С такой машинкой черт-те что можно сделать…
— Ложками стучат, — сказал Юрка. — Давно, видно, ждут.
С лица Сотника сползла улыбка.
— Забыл… Будь ты не ладен!
Он проворно поднялся с колен и рысью направился к столовой. Солдат посмотрел ему вслед, улыбнулся:
— Любитель… Даже про кашу забыл.
Стасик два дня нигде не показывается. Даже к Юрке не ходит. У Стасика большая радость — отец с фронта на побывку приехал. Юрка один раз видел его. Стасик зазвал к себе домой и познакомил с отцом.
— Друг мой, Гусь, — сказал Стасик, счастливо улыбаясь.
— Слышал… — медленно произнес отец Стасика, потом крепко пожал Юрке руку, внимательно посмотрел в глаза. — Вы тут не очень чудите, хлопцы, — сказал он. — Что было, то прошло. А больше не надо.
Отец Стасика был майор. Волосы у него такие же, как и у сына, светлые, кудрявые. Лицо хмурое, но доброе. На шее шрам. Майор человек был неразговорчивый. Он ничего не рассказывал и ни о чем не спрашивал. Но когда смотрел на Стасика и Юрку, глаза его становились мягкими, хорошими. Перед самым отъездом он спросил Юрку:
— Как дальше жить думаешь?
Гусь понял, что этому человеку нужно только правду говорить.
— Да вы за Стасика не беспокойтесь, — у него своя голова на плечах, — сказал он.
— А у тебя?
Юрка опустил глаза, помолчал.
— А я… не знаю. На войну не берут.
— Я узнавал… Школа откроется, — помолчав, сказал майор. — Оба осенью сядете за парту. И без всяких дураков.
— Ладно, без дураков, — неохотно ответил Гусь. — Я пойду. Дела.
Юрка рад был за друга. Стасик долгое время не имел от отца никаких вестей. И вот встретились. А Юрка никогда и ни с кем не встретится. Майор где-то раздобыл для Стасика детский матросский костюм: куртку и короткие штаны, и бескозырку с золотой надписью на ленте «Аврора». Костюм был тесноват. Тонкие руки Стасика далеко вылезали из рукавов, а штанишки были намного выше колен. Юрка, увидев друга в этом одеянии, остановился на пороге столбом и долго его разглядывал, а потом спросил:
— Мальчик, ты случайно не из детского садика?
Стасик похлопал себя по голым ногам, вздохнул:
— Штаны коротковаты. Зато бескозырка в самый раз…
Видно было, что Стасик чувствует себя неудобно в новом костюме, но, чтобы не огорчить отца, мужественно носит тесную матроску.
Майор погостил два дня и снова уехал на фронт. А Стасик с неделю ходил счастливый. Без матроски. Матроску он снял сразу, как проводил отца.
ТРУДНОЕ РЕШЕНИЕ
Юрка ногой распахнул дверь в кухню, крикнул:
— Эй, Сотник, получай свои сморчки!
Сотника в кухне не было. У котла стоял толстый незнакомый человек и в высоком белом колпаке. Он удивленно смотрел на Гуся и качал головой.
— Если этот маленький разбойник думает, что ему можно без разрешения врываться на кухню, то он глубоко ошибается, — сказал человек.
— Я к Сотнику… к повару, — пробормотал Юрка. — Грибы принес.
Толстый человек положил половник на крышку большой кастрюли, подошел к Юрке.
— Эту пакость ты называешь грибами? — спросил он, кивнув на корзинку.
— Сморчки, — сказал Гусь. — Они вкусные, если отварить…
— Их не отваривают, их выбрасывают! — Повар взял корзинку и вывалил грибы в помойное ведро. — Вот так, а теперь, малыш, шагом марш из кухни.
— А… а кости?
— Тебе показать, где дверь? — спросил повар. — Или сам найдешь?
Юрка, стиснув зубы, выбежал из кухни. Он ничего не понимал. Где Сотник? Почему на кухне распоряжается этот противный толстяк? Юрка бросился в комендатуру. По длинному коридору сновали военные. Выносили из комнат пачки бумаг и грузили в машину. Кабинет дяди Васи был закрыт.
Юрка вышел из комендатуры и отправился к проходной. Возле оружейного склада тоже стояли машины. На них грузили длинные узкие ящики, коробки с боеприпасами.
Юрка увидел знакомого солдата в зеленом комбинезоне. Того самого, с которым Сотник собирал крупнокалиберный пулемет. Солдат таскал на спине из склада ящики.
— Где Сотник?
Солдат осторожно поставил тяжелый ящик в кузов машины, отер пот со лба.
— Сотник тю-тю, — сказал он. — Уехал твой повар.
— Уехал?!
— На фронт, братишечка… Пулеметчиком.
— А как же…
— Каша? — усмехнулся солдат. — Кашу да борщи другой будет варить. Сотник, братишечка, давно просился к пулемету. Уважили человека.
— А вы тоже уезжаете?
Солдат посмотрел Юрке в глаза и сказал:
— На фронт… Отдохнули в тылу — и хватит. Пора за дело.
— И дядя Вася с вами?
— Капитан? Нет. Он встретит новую часть, разместит…
— Я пошел, — сказал Гусь. — Пока… Встретишь Сотника — привет от меня. Я ему сморчков принес, а этот… — Юрка покосился на окна кухни, — выбросил. В помойное ведро. Не нравится мне он… Толстый.
Настроение у Юрки упало. Все тут спешат, торопятся, а ему некуда спешить. И Сотник уехал. Будет фашистов, как капусту, крошить.
На станции уже стоял эшелон. Машины то и дело подкатывали к самым платформам. Юрка долго стоял в стороне, наблюдал за погрузкой. Солдаты работали как черти. К вечеру все погрузят и уедут.
Дяди Васи на станции не было. Юрка поплелся домой. У калитки его встретил Дик. Обнюхал пустые руки.
— Плохи наши дела, брат, — сказал Гусь. — Нет каши…
Дик обиделся, отошел в сторону.
— Ладно, найдем чего-нибудь.
Бабки дома не было. Ушла в лес за березовыми вениками. Юрка вытащил из печки чугун с супом. Вроде пахнет мясом. Утром бабка говорила, что последняя банка тушенки кончилась. Придется снова перейти на растительную пищу. Бабка говорит, что овощные блюда куда полезнее мясных. И еще говорит, что много есть скоромного — грех. А Юрка любит мясное… И Дик любит. Да и бабка ест за милую душу, даром что грех.
Юрка налил в чашку супу, накрошил хлеба. Дик в минуту опорожнил чашку и выразительно посмотрел на хозяина: мол, давай еще.
— Ладно, посижу один день голодный, — сказал Гусь и вылил в чашку свою долю. Дик съел и снова посмотрел на Юрку: маловато!
— Хватит, — сказал Гусь. — Бабка из леса придет голодная.
Дик подошел к печке, обнюхал Белкино блюдце. Там тоже ничего не было. Шумно вздохнув, улегся посередине избы.
Юрка смотрел на него. Думал. Вялый стал Дик. Весь день может пролежать в тени. Играет неохотно. Работать совсем перестал. Наверное, понимает, что это не настоящая работа, а так, забава. И чем его теперь кормить? Этот толстяк в колпаке не даст ничего. И на кухню не пустит. Подавится своей кашей, а не даст… Эх, Сотник, уехал и не попрощался!
За окном фыркнул мотор. Зеленый открытый «виллис» остановился у поселкового. Из машины вылез капитан и, что-то сказав шоферу, поднялся на крыльцо. «К председателю, насчет квартир», — подумал Юрка.
Не спуская глаз с крыльца, он ждал, когда капитан выйдет из поселкового. Капитан вышел минут через двадцать. Направился к машине. И тогда Юрка пулей выскочил из дому и бросился к «виллису». Шофер завел мотор и разворачивал машину.
— Дядя Вася, погоди! — крикнул Гусь.
Капитан положил руку на баранку и удивленно посмотрел на Юрку. Лицо у него было усталое. На зеленых погонах из-за пыли звездочек не видно. Капитан спешил, и ему было не до разговоров.
— Выкладывай, что у тебя, — сказал он. — Срочное?
Юрка погладил нагревшийся капот машины, отрицательно покачал головой:
— Нет, не срочное…
Шофер взглянул на капитана, выжал сцепление. «Виллис» выехал на дорогу, прибавил ходу. Из-под задних колес выползло серое пыльное облако и застыло посередине дороги. Проехав еще немного, «виллис» остановился.
— Иди сюда, — позвал дядя Вася. Юрка подошел. Капитан распахнул дверцу, сказал:
— Садись, прокачу.
Гусь поспешно взобрался в кабину. Машина завернула за аптеку и помчалась по Кооперативной к Хотяевскому большаку. Когда сильно встряхивало, Юрка хватался за сиденье. Машина открытая, как бы не вылететь. На что Семен быстро ездит, а этот белобрысый шофер еще быстрее гонит, как ветер.
