Гайда Лагздынь - Тайна "зеленого золота"
— Не упрячет! — так же весело шлепал щупальцами по воде Османик. — А упрячет, распрячет, как явимся. Задержимся еще в гостях. Здесь не скучно. Изобеллину найдем. Пусть в моем королевстве живет.
— Надо бы, — согласился Оська, — что с акулами да хищниками жить! И куда она подевалась? Разговаривала с нами, тут Мурена зашипела, — встревожился Оська. — Помчались к кораблю!
Подплыв к рыбьей тюрьме, они увидели за решеткой Изобеллину. Вокруг неторопливо, кругами ходила старая знакомая — Барракуда, зыркая во все стороны злыми глазками. Когда Барракуда на минуту отплыла, чтобы заглянуть в каюту затонувшего корабля, приятели подобрались к решетке.
— Изобеллина! — позвал Оська. — Ты как опять сюда попала?
— Меня Изабелитой зовут. Схватили меня, когда я с вами разговаривала. — Глаза у рыбки повеселели. — Мурена заявила: «Пусть подрастет», что «ее тошнит от такой мелочи». И вот я опять здесь. Я думала, что больше не увижу вас! Мне страшно, милые осьминожки!
— Не трусь, Изабелита! Мы что-нибудь придумаем. Если Мура захочет тебя съесть, притворись, как тогда, спящей-дохлой!
— Я рассказывала всем о своем спасении этим способом. Когда Морской Дьявол, прислужник Мурены, словно хищный орел налетел на рыб и погнал их в пасть этой хищницы, они «уснули». Мурена была в ярости, но это их не спасло. — Изабелита слабо улыбнулась. — Всех несчастных поели слуги Мурены акулы-кошки. Об этом мне рассказал морской ерш, — изящная рыбка вздохнула, красивый рот ее передернула судорога.
— Ну и дела! — возмутился Оська.
— Барракуда возвращается! — кивнул Османик.
— Держись, Изобеллина-Изабелита! — подмигнул Оська двумя раскосыми глазами и исчез вместе с Османдром под килем корабля. Чтобы быть незаметными, они распластались на песчаном бугре. Перед самым носом, прямо из песка, на них глядела пара выпуклых жабьих глаз. Глаза рассматривали их в упор. Затем песчаный бугор зашевелился и проворчал:
— Поесть спокойно бездельники не дают! Здесь такие вкусные рачки, морские полихеты.
— Мы не бездельники! — возмутился Оська, — Какие еще такие полихеты?
— Полихеты — морские ракообразные, которыми я питаюсь. А вы — бездельники, так как все порядочные дети сейчас в школе. Прогуливаете?
— Не совсем, — буркнул Оська.
— Мир познаем, расширяем кругозор. — добавил Османик.
— Хотите червячка али иглокожего? — все тем же ворчливым тоном спросил бугор.
— Нам бы по парочке моллюсков, — не растерялся Оська. — Есть хочется.
— А вы кто будете? — спросил Османик, хрустя угощением.
— Я — скат.
— Электрический?
— Не путайте! Электрические скаты — двоюродные братцы. Трое из них в прислужниках у Мурены ходят. Нашли работку! Я Скат — простой. Меня за мои повадки еще Морским котом величают. Но разве похож я на кота? А кто Хвостоколом дразнит.
— Вы что, хвостом колете? А как? — еще громче зашептал Оська.
— Врагов колю, — согласился Скат. — Колю тех, кто хочет меня съесть. — Скат поднял хвост. Хвост был похож на пастуший кнут, метра полтора длиной. Из хвоста торчал острый шип.
— Зубчики и бороздочки на моем хвосте с ядом! — продолжал все тем же ворчливым тоном Скат. — Кого хочу, того хвостом резану, в разрез ядом фыркну. Не верите?
— А Барракуду можете?
— А чего не мочь? Это черное бревно я терпеть не могу за свирепость. Ненасытная утроба. Опять крутится. Полные сутки лопает. Как не разорвет!
— Ты шлепни Барракуду! — закричал Оська. — Эй, Барракуда! Где ты там?
— Это меня? — услышали осьминожки удивленный зловещий голос Барракуды. Морская щука собиралась открыть темницу, чтобы поесть. — Меня еще никогда не называли по имени. И тем более не звали к себе!
Османик выскочил из-за кустика водорослей, стал приплясывать и припевать:
— Барракуда, Барракуда, кабы не было бы худо! Открывай пошире пасть! Хочу камушком попасть!
Барракуда зло лязгнула зубами. В это время Скат, подняв тучу песка и ила, собирался перейти на другое место попастись.
— А, и ты здесь! — защелкала Барракуда зубами, показывая, как злая собака, страшный оскал верхних рвущих клыков. — Давно до тебя добираюсь! Сейчас я тебя и... — хищница кинулась на Ската. Морскому коту ничего не оставалось делать, как защищаться. Хвостокол махнул своим зазубренным хвостом и уколол Барракуду ядом. Невесть откуда взявшиеся акулы-кошки в один миг не оставили от Барракуды ни кусочка. На дне валялись лишь страшные клыки, на одном из которых торчал плоский костяной ключ от дверей темницы. Кошки исчезли. Ворчливый Скат стал зарываться в ил, приговаривая:
— Не надо было налетать! А коль пристала — спуску не дам!
— Ура! — закричал Оська. — Конец Барракуде!
— Ура! — вторил ему Османик. — Конец Барракуде!
— А мне все-таки, — сказал Скат из-под бугра, — рыбину жалко.
Схватив ключ, Оська помчался к решетке. Еще мгновение — и рыбья тюрьма распахнулась. Оська прыгал возле Изабелиты, смеялся и тормошил ее за плавнички.
— А вы — молодцы! — улыбалась красивая рыбка, шустро плавая вокруг осьминожек.
— Поплыли, Изабелита, в наше королевство! Приглашаю от лица моего папы Османа Великого, — солидно вымолвил Османдр.
— Османа Великого? — удивилась Изабелита. — Так ты наследник Османа Второго? Я слышала об этом среди своих подруг. Ты не похож на королевича, так, обычный осьминог. Бежать тебе надо. Знала бы Мурена об этом, она тебя сразу же на месте разорвала. Спасибо за приглашение, но плыть с вами я не могу. Недалеко, около светлых островов, — мой солнечный остров, моя родина.
— Не хочешь, оставайся, — сказал Оська, — но темницу надо разломать! Иначе Мурена и ее помощники всех вас переглотают. Без темницы она должна будет сама трудиться, значит, уплывать в море. Надо обязательно сломать.
— Еще как надо! — согласилась Изабелита. — Но вам это не под силу.
— А еще надо проучить Мурену, — добавил Османик, — отбить охоту нас, Великих Осьминогов, уничтожать!
— Не под силу, — кивнул головой Оська, не обращая внимания на разглагольствование Османика, дергая толстую решетку.
— Я придумал. Давайте попросим моего папу. Он сильный, он все может, ведь он — король. Не случайно же его называют Османом Великим?! Он после моего дедушки среди важных осьминогов самый большой в осьминожьем королевстве.
— Большой, толстый, — проворчал Оська. — Сидит целый день на троне и ест.
— К Лангусту пошли! — заспешила Изабелита. —
— У него антенны. В вашем королевстве есть способ передавать звуки, разговоры на расстояние?
— Не знаем, — ответили осьминожки, — наверно, есть. Осьминожье королевство — древнее государство.
— Идея! — закричал Оська и помчался, весело раскидывая немного подросшие щупальца. — К Лангусту!
Лангуст, как будто и не было суток в его жизни, сидел в каюте на том же самом месте, все так же уставившись глазами-рожками в темный угол, шевеля пятью парами ног и длинными усами-антеннами. Рыбы-собаки не было. На ее месте у порога, словно черная чурбашка или обуглившаяся головешка, лежала похожая на огромную гусеницу с острыми выростами на теле Голотурия, или Трепанг, по имени Трепа. При виде гостей гусеница недовольно зашевелилась.
— Милый Лангустон, — обратилась к нему Изабелита, — не поможете ли вы установить связь с осьминожьим королевством? Это нужно моим друзьям Османику и Осе.
От неожиданности Лангуст запрыгал на месте:
— Я рад видеть вас всех в здравии. Я тут такое, такое слышал! — ноги у Лангуста нервно задергались. — Установить связь с осьминожьим королевством? Но с ними разорваны дипломатические отношения! Осьминожьего дипломата Мурена давно разорвала, то есть... уничтожила. И наши дипломаты вернулись, я слышал... Я не прочь, — продолжал Лангуст, — но что скажет Величественная Мурена? Она же снимет меня с должности главного антенщика! А то и хуже!
— Ты боишься? — спросила Изабелита.
— Лангусты ничего не боятся! Но кому хочется иметь неприятности?
— Жаль, — неожиданно вздохнула глубоко все время молчавшая черная гусеница. — Я не хотела тебе говорить, Ланик. Ты такой нервный, впечатлительный.
— Теперь скажу. Не ищи свою любимицу. Твою собаку Мурена вчера разорвала в клочья.
— Мою дорогую Айрум? Трепа, этого не может быть! Она же обещала. Бедная моя Айрум, золотая моя собачка! — От негодования и горя Лангуст стал надуваться, отчего увеличился вдвое.
— Она и тебя съест, если подвернешься, — недовольно продолжала Трепа.
— Что нужно передать? — наконец вымолвил печальный Лангуст.
— Призвать на помощь папу, — сказал Османик. — Мой папа все сможет.
— И всего-то?
— А разве это мало? — удивился Оська.
Лангуст пошевелил усами, еще раз ногами и стал усиленно водить длинными антеннами, выставленными из окна каюты наружу.
— В море шторм, — сказал Лангуст, — придется подождать. Морская вода в страшном движении. Похоже, что там все девять баллов!
