Павел Карпов - Черная Пасть
- Хоп, хор-рош! - крикнул оператор, осаживая голосом и лампочкой молотобойца.
- Наша кибернетика,- проговорил Сергей Брагин. - Норовим с кувалдой в большую химию. Не пустят - вломимся!
- Пристрой сюда вибратор, тогда и не будет бычиных резаков в химии, - тихо проговорил Виктор Степанович. - Основное у печи не этот короб, а "кипящий слой". Показывай главное, поводырь!
В блестящих зеленоватых и чуть печальных глазах Сергея Брагина мгновенно вспыхнула искорка, поплясала и стала колюче острой, опасной.
- Резаки, которые так вот стараются, к сожалению, есть не только тут, и не только с кувалдой, а с инструментами более тонкими, и с приятными манерами, ангельским обхождением. Обаятельные резаки, эти утонченные и как бы рафинированные дельцы не только жалки и презренны, но и страшно вредны, чудовищно опасны. Ведь если бы не было где-то резака с рейсфедером, калькой, холодным, а может и просто туповатым умом, не умеющего, а, может, - не желающего считать народную копейку и смотреть в завтрашний день, - не будь такого хлюста при проектировании и постройке этой печи, сейчас нам не потребовался бы вот этот ловкий, неотразимый резак с бойни. Этого молодца можно от души похвалить за прилежность, а того, ученого... за ушко да на солнышко! - Сергею не мешали говорить: наоборот, морщась от шума и слушая Брагина, Виктор Степанович пытался что-то записывать. Сергей продолжал, и глаза его светились не летучим кратковременным огоньком, а стойким негодующим огнем. - Знаете, когда я прочитал в "Известиях" статью нашего министра об индустриализации химического процесса, то, прежде всего, подумал о нашей горемычной печи "кипящегослоя"... Автор солидного труда справедливо и обеспокоенно говорит, что наука о технологии у нас разработана недостаточно. Это, пожалуй, является одной из главных причин неудач при проектировании некоторых новых производств. И как же с ним не согласиться, когда он говорит, что, как правило, мы спотыкаемся не на химизме процесса, а на его инженерном, аппаратурном оформлении, создании стройного, работоспособного и экономически выгодного технологического процесса, - настроение у Сергея Брагина стало еще более воинственным, словно в эту минуту рядом с ним был сам министр, который поддерживал его боевитость. - Читая статью, я так и ждал, что в качестве примера будет приведена наша печь "кипящего слоя". Но если писать про печь, то непременно надо писать и о наших людях. О самых типичных!..
"Каких людей надо, иметь в виду? - подумал Виктор Пральников... - Если судить по таким, как молотобоец Гоша с бычьей шеей и всегда собранный, нацеленный' на главное дело Мамраз, только что подошедший откуда-то к бункеру; дежурившая в аппаратной чернявая девушка в тюбетейке, с косами и в синих очках; или сам Сергей Бра-гин, беспокойный, колючий, словно в шипах?.. Если с такими людьми иметь дело, то можно наверняка сказать, что такие не живут и ничего не делают в полнакала, и ни на какой компромисс с неверностью и немощью не пойдут. А именно таких и примечал прежде всего Виктор Степанович на передовых редутах комбината, такие были во всех ватагах карабогазских добытчиков. Вчера он видел, как такие же буяны - Ягмур Борджаков, Феликс Лимонов и Назар Чичибабин вместе с Брагиным в открытую схлестнулись, не повздорили, а форменным образом сцепились с Метановым и наезжим специалистом из солидного института Игорем Завидным. Ребята не считали фатальными карстовые провалы и воронки. Их можно было предвидеть и "лечить". Да и эти вот недоделки, примитив были вполне устранимы при слаженной работе научных работников и практиков. В этом все больше убеждался Пральников.
- Охота у нас нынче удачная! - проговорил Мамраз, когда подошли к аппарату, служившему своего рода реактором на печной установке. - Три козла за сутки.
- Любимая народная игра, - балуясь кувалдой, добавил Гоша, - козлодрань! Я скоро мастером спорта буду по козлодрани.
- Вникай, Гоша, мы из тебя галурга сделаем! - утешал его Мамраз. - К топке тебя скоро поставим. Форсунку ты знаешь. Работал в котельной.
- Эх, Мамраз, ты вот до человека доходить умеешь, не то что некоторые красивые химики, - играя литыми клубками мышц и смешливыми серыми глазами, ответил Гоша. - Вынужденный час без дела у печки стоим, а за простои не хотят платить. Думаю я: не лучше ли бросить эту технику и опять взяться за лопату?
- Получишь, Гоша, утешенье. Завтра становимся на усиленную вахту. Будет и тебе работа!
- Опять ночные мешки... - Гоша во-время спохватился и умолк.
Мамраз призадумался, но про мешки в этот раз не спросил.
- Высший сорт гранулированного сульфата для комиссии будем гнать...
- Люблю высокий тон! Будь спокоен, Мамраз.
- Потому я и готовлю тебя в котельную.
В течение всего разговора начальника смены Мамраза о подсобником Сергей что-то нервозно чертил сначала на бумаге, потом прямо на белой, припорошенной глади железного помоста. Он хотел довести свою роль наставника и толмача до конца, и больше всего боялся, если Виктор Степанович будет потом судить о вещах не от искренней убежденности, а по незнанию или легковерию. Сергей поспешил рассказать о главном узле печи, о том, что же такое "кипящий слой". Все превращения сырого мирабилита происходили в огромной конусообразной емкости - облицованном огнеупорами барабане, пышущем жаром и содрогающемся от адского напора огненного ветра и пара. Используя свои права наставника, Сергей внушительно спросил гостя, прослеживая острием карандаша контуры своего чертежа:
- Понятен принцип?.. Интересно, как бы эту премудрость вы пояснили незнающему человеку или своему оппоненту, Виктор Степанович?
- Без всяких вакаций - экзамены! - воскликнул Пральников, пытаясь с помощью шутки увильнуть от вопроса.
- Не стесняйтесь, Виктор Степанович, полную аттестацию получите, по всему курсу.
- Опять затеваете спор про уносы сульфата в циклонах?..
- А вы обо всем по порядку, - исподволь проявлял свою волю Брагин. - Дойдем и до критической точки!
Понимая, что отступать некуда, - вокруг собрались сменщики, которые, впрочем, давно уже привыкли к этим непрерывным спорам, пересудам. Ребята не столько вникали в смысл спора, сколько смотрели на гостей и оценивали их на свой манер. Виктор Степанович не был похож на других досужих посетителей; в нем до смешного проглядывала откровенная и заинтересованная зависимость ото всей этой громоздкой, неуютной рабочей обстановки. В разговоре и поведении гостя сквозил горячий интерес к этим озабоченным, уставшим людям. И сейчас, глядя на него и на инженера Брагина, ребята замечали, как гость откровенно зависел от Брагина и не таил своей доброй зависти к Сергею, который имел власть над этими машинами и людьми.
- Устройство печи очень сложное и громоздкое. Это верно, - заговорил Виктор Степанович, все свое внимание сосредоточив на красивой мощной фигуре Гоши. - Однако ж новое приходит непроторенным путем. Бывают и у него завихрения, рецедивы примитивизма!
- Поэтому мы из нее кувалдой и выколачиваем дурь, - Гоша достал из кармана зеркальце и проверил: на месте ли синяк, словленный им на транспортере. - Что в печи хорошего, так это постоянный жар в ее утробе. В любую погоду она может, как пчела, набирать добрый взяток! Если бы в печи было побольше смысла, то... кляча не просила бы кнута.
- Сломать надо ее нрав! Втянется и она в упряжь, - Виктору Степановичу нравилось живое, ревностное любопытство у парня к новому агрегату. И хотя Гоша ворчал, видно было по всему, что к лопате он больше не вернется.
- А не такой ли у нее нрав, как у той собаки, про которую говорят: я-то знаю - она не укусит, но знает ли об этом собака?..
Одобрительным смешком поддержали Гошу друзья.
А пышущая жаром печь словно чувствовала, что она в центре внимания, что ее обсуждали и разбирали по косточкам. Гудела, набирала пары, упиралась изо всех сил. Дрожал железный помост, на котором сгрудились люди, завывали форсунки, бушевали смерчи. Из бункера мокрый мирабилит падал на решетки аппарата "кипящего слоя". Таких решеток с копеечными глазками было восемь, а в них - более десяти тысяч дырок. Под большим напором мельничного вентилятора подавались горячие газы. Слой мирабилита на решетках получался толщиной почти в полметра. Острые, раскаленные струи пронизывали снизу эту подушку, и вся толща оказывалась во взвешенном состоянии, бурлила и словно кипела, выделяя лишнюю влагу. В условиях чудовищного дутья при высокой температура "воздушного кипения" и происходило таинственное превращение грубой, сырой, аморфной массы в чистый, кристаллический, да еще и гранулированный, крупчатый сульфат натрия. Эти малюсенькие горошинки почти в пять раз плотнее рассыпчатого и пыльного сульфата, который созревает на озерах под солнечными лучами. Кипящий слой - тайник печи. Он не требует милостей солнца ветровых озерных токов и урожайной засухи. Есть возможность избавиться от пагубной сезонности. Как досадно иметь под рукой такие богатства и брать их только в летнюю погожую пору.
