Сергей Михалков - Стихи. Сказки. Басни. Пьесы

Кот Тимофей — открытая душа,
Коту Василию принёс в зубах мыша:
Кот Васька отмечал день своего рожденья
И принимал преподношенья…
Увидев дичь, что гость ему принёс,
Хозяин проурчал, брезгливо морща нос:
«Спасибо, брат! Но только зря старался!
Давно прошли те дни,
Когда мышами я питался…
Уж ты меня, дружище, извини!»
Смущённый гость был удивлён безмерно:
Чтоб кот не ел мышей? Ослышался, наверно!
Хотел переспросить, но… подали обед:
Сметану, масло, сыр, печёнку и паштет,
Колбасы всех сортов и даже
Такую колбасу, которой нет в продаже!..
К столу все новые закуски подносили.
Тимошка-кот наелся до ушей.
«Вот так, брат, и живём… — мурлыкал кот Василий, —
Обходимся, как видишь, без мышей!»
—
Когда бы у меня читатели спросили,
О чём завёл я в этой басне речь,
Я им ответил бы, что данный кот Василий
Жрал то, что должен был стеречь!
А этаких котов, не ловящих мышей,
Из кладовых пора бы гнать взашей!

Шмелиного Медведь отведал мёду.
Укусов бедному не счесть.
Распух нажаленный, похож стал на урода.
И тотчас радостная весть —
Что он раскаялся и мёд зарёкся есть —
Дошла в пчелиную колоду.
Тут пчёлы подняли трезвон,
Жужжат, кружатся:
«Наш мёд спасён! Наш мёд спасён!
Теперь нам нечего бояться!»
И шлют к Медведю на поклон
Двух пчёлок с просьбой, чтобы он
Зашёл бы хоть полюбоваться,
Взглянуть на гордость их трудов —
На мёд! На лучший из медов!..
«Ну, так и быть! — сказал Медведь. —
Уж разве только посмотреть!..»
Вот гостя важного встречает рой пчелиный —
Ему и место и почёт,
Раскрыты перед ним ячейки сочных сот,
В них — сладкий дар садов, душистый дар долины.
Посмотришь — и слюна ручьём течёт!
В сравненье с ним идёт ли мёд шмелиный?
Так сам и просится Медведю на язык!
И в тот же миг
Наш Косолапый,
Урча от жадности, залез в колоду лапой
И до тех пор держал открытой пасть,
Пока, бесстыжий, не наелся всласть.
А после даже вылизал колоду,
Чтоб капле ни одной не дать пропасть!..
—
Когда на то моя была бы власть,
Я, зная медведей породу,
Не допускал бы их до меду!..

Топтыгин занемог: вскочил чиряк на шее —
Ни сесть ему, ни лечь, ни охнуть, ни вздохнуть
И не уснуть.
Вот Дятла он велит к себе позвать скорее,
Чтоб тот чиряк немедленно проткнуть.
За Дятлом послано… Как лекарь появился,
Он тотчас же, и так и сяк,
Со всех сторон обследовал чиряк,
Но вскрыть его, однако, не решился,
Топтыгину сказав при этом так:
«Уж если сам, злодей, до ночи не прорвётся
И протыкать его придётся,
То следует созвать совет из лекарей.
К тому ж у Филина, известно, клюв острей!»
За Филином, за Петухом послали…
Глаз не сомкнул больной всю ночь.
На утренней заре врачи слетаться стали,
Слетелись и… сидят — решают, как помочь.
И сообща приходят к мненью:
«Чиряк покамест не вскрывать!
А если к вечеру не будет облегченья,
Опять собраться всем и Журавля позвать,
Поскольку у него и глаз вернее
И клюв длиннее!»
Тем временем Медведь, ворочаясь в углу,
Вдруг ненароком придавил Пчелу.
И храбрая Пчела, как это ей пристало,
Жужжа в шерсти, своё вонзила жало.
И ожил наш Медведь! Пчела его спасла!
Вздохнули лекари: им тоже легче стало.
Не потому, что жало в цель попало,
А потому, что малая Пчела
С них, так сказать, ответственность сняла!..
—
Перестраховщики! Я басню вам прочёл
Не для того, чтоб вы надеялись на пчёл!

«Прошу меня простить за обращенье в прозе! —
Ромашка скромная сказала пышной Розе. —
Но вижу я: вкруг вашего стебля
Живёт и множится растительная тля,
Мне кажется, что в ней для вас угроза!» —
«Где вам судить о нас! — вспылила Роза. —
Ромашкам полевым в дела садовых роз
Не следует совать свой нос!»
Довольная собой и всех презрев при этом,
Красавица погибла тем же летом, —
Не потому, что рано отцвела,
А потому, что дружеским советом
Цветка незнатного она пренебрегла…
—
Кто на других глядит высокомерно,
Тот этой басни не поймёт, наверно…

Рос яркий Мухомор среди лесной полянки.
Бросался всем в глаза его нахальный вид:
— Смотрите на меня! Заметней нет поганки!
Как я красив! Красив и ядовит! —
А Белый Гриб в тени под ёлочкой молчал.
И потому его никто не замечал…

За честный труд и поощренья ради
Один из Муравьёв представлен был к награде —
К миниатюрным именным часам.
Но Муравей не получил награды:
Вышесидящий Жук чинил ему преграды,
Поскольку не имел такой награды сам!
—
Ах, если бы прискорбный этот случай
Был ограничен муравьиной кучей!

Сорока запросто к Орлу домой ходила
(Что уж само собой довольно странно было,
Хотя не нам судить
О том, как жить орлам, с кем дружбу им водить,
Но в данном случае Сорока та была
Подругой юности сестры жены Орла…).
Орёл, что в облаках над прочими парил
И в силу этого от жизни оторвался,
По прихоти жены с Сорокою общался,
Ей лично лапку жал и с нею говорил.
Сорока верещит. Сорока в курсе дел:
Тот — свил себе гнездо, а этот — улетел…
Орёл в два уха слушает Сороку,
А у неё любое лыко в строку:
«Я слышала на днях, как Соловей поёт.
Подумать только, с кем концерты он даёт:
Как ночью на пруду заквакают лягушки,
Он начинает вторить им с опушки…» —
«Ну, а Скворец?» —
«Ах, это ли певец!
Сказать по совести, он только то и знает,
Что каждую весну скворечники меняет…» —
«Что скажешь про Дрозда?» —
«Признаюсь, не тая,
Как осень, так глядит в заморские края…»
Сорока верещит без всякого стесненья —
Орёл о птицах формирует мненье…
—
Иной, что мнит себя на должности Орлом,
Таких наушниц держит под крылом!

Летела к югу стая диких уток.
Устав махать натруженным крылом,
Одна из них к исходу третьих суток
Отбилась от своих и села за селом.
К ней подплыла домашних уток стая —
Сородичи по пуху и перу:
«Останься здесь! Придёшься ко двору!
Мы тут, как видишь, сыты, не летая!
Спокойно мы живём:
Нас не пугают выстрелы с болота —
Весной и осенью утиная охота
Обходит этот водоём…» —
«Чуток передохну, — им Кряква отвечала, —
Но насовсем остаться не могу:
Мне, перелётной птице, не пристало
Сидеть безвылетно на вашем берегу!..»
Вот день прошёл… Пошли вторые сутки…
Прошла неделя… Месяц… Минул год…
Как изменился нрав у нашей дикой утки:
Среди домашних до сих пор живет!
Она со всеми сыта у корыта, —
Что ей теперь озёра и леса?!
И среди прочих тем лишь знаменита,
Что изредка глядит на небеса…

Всех по дороге обгоняя,
Неслась машина легковая.
И тот, кто за рулём сидел,
На всех людей, пешком идущих
И на колёсах отстающих,
С пренебрежением глядел.
Но с ним в пути беда случилась:
Машина вдруг остановилась!
И тот, кто за рулём сидел,
Теперь уж на людей идущих
И даже на волах ползущих
С печальной завистью глядел.
Он над мотором неисправным
Капот бесцельно поднимал, —
По существу и в самом главном
Он ничего не понимал…
—
Тот, кто без знаний и уменья
Стремится вырваться вперёд,
Не так ли полон самомненья
В тот миг, когда ему… везёт?!