Вера Иванова - Мисс Супердевчонка. Большая книга приключений для самых стильных (сборник)
— Ты гробишь игру! Не можешь держать себя в руках! — высказали ему.
Неодобрение команды отрезвило Брыкалу, и после перерыва матч оживился. Сене удалось перебороть себя, и ход игры переменился. В один момент, когда Сеня оказался у самых ворот противника, Леха отобрал мяч и передал пас — настолько точно, что Сене только и оставалось, что слегка подтолкнуть мяч в ворота.
Забитый гол прорвал плотину. Вопли радости сотрясли двор. Сеня и Леха обменялись дружеским рукопожатием. Я наблюдала за этим затаив дыхание — неужели парни принимают Леху? Он тоже воодушевился и заиграл с еще большим энтузиазмом. Результатом стал новый гол — на этот раз отличился Леха. Теперь уже они с Брыкалой орали и обнимались, как старые верные друзья.
Игра закончилась вничью, как и у «больших».
— Санек, ну как тебе? — Леха подошел ко мне раскрасневшийся, разгоряченный.
— Пять баллов! — сказал (вернее, сказала) я, пожимая протянутую грязную руку. — Не хуже, чем вчера по телевизору.
— Да ладно, не преувеличивай, — Леха рисовался, но было видно, что он очень доволен. — Ну, что? Двинули домой?
И мы наконец-то направились к его подъезду.
Под черными парусами
На двери подъезда был установлен домофон, в глубине холла сидела консьержка — старушка в очках. Она вязала, большой пушистый кот играл с серым клубком. Вязание на спицах тоже было большое, пушистое — как будто старушка хотела связать себе еще одного кота.
При звуке открывшейся двери бабушка подняла глаза и приветливо улыбнулась.
— А, ребята! Проходите, проходите!
Наверное, уже успела запомнить Леху. Ну, да такого не забудешь!
В лифте мы оживленно обсуждали подробности недавнего матча.
— Нормальный пацан, — сказал Леха про Сеню. — Играет классно. И вообще… Жалко, девчонка между нами встала.
— Какая еще девчонка? — тут же поинтересовалась я.
— Да эта… Таня… Он с ней раньше вроде бы гулял, а мы вчера в кино ходили.
— Понравилась? — не могла не поинтересоваться я.
Леха промолчал.
— А вы с ней сегодня еще куда-нибудь идете? — снова спросила я. Леха сердито зыркнул на меня — типа: «Не твое дело!», но потом все-таки буркнул:
— Теперь никуда.
Вот это номер! Значит, Танюсик его бортанула? Или он ее?
Мы вошли в квартиру, Леха бросил:
— Чувствуй себя как дома! — и исчез в глубине квартиры.
Следом умчался Мэджик. Я осталась в прихожей одна и совсем не чувствовала себя как дома.
Сначала мне ужасно не понравилось мое отражение в зеркале огромного, до потолка, шкафа-купе. Маленький взъерошенный мальчик с сумасшедшим взглядом, не то воробей, не то муравей, класса из седьмого от силы. Ножки-спички, кедики, кепка, облегающая курточка, арафатка… Я и в самом деле окончательно превратилась в парня!
Потом возникла новая проблема — раздеться и куда-нибудь пристроить куртку. Стульев вокруг не оказалось, обычных вешалок — тоже. Но не могла же я сбросить свою любимую шкурку на пол! И пройти в квартиру одетой тоже не могла. Оставались плечики в шкафу-купе.
Заглянув в этот самый шкаф, я тяжело вздохнула. И почему это во всех подобных гардеробах перекладину делают так высоко? Как будто мир населен одними Голиафами. У нас дома тоже есть такой шкаф, и маме пришлось изрядно поскандалить, прежде чем отец перевесил перекладину пониже.
А вот Лехиной маме, как видно, не удалось добиться того же. А ведь и она невысокая, значит, наверняка и сама мучается!
Я долго стояла перед открытой дверью шкафа, решая, как мне быть. Потом заметила, что внизу валяются плечики. Я подняла их, повесила куртку и стала думать, как водрузить их на перекладину.
Сначала я подпрыгнула — без эффекта. Еще и еще раз — тоже ноль. Это уже было похоже на урок физкультуры! Как будто меня заставляли прыгать в высоту. Или бросать мяч в баскетбольное кольцо. И результат оказался примерно таким же — я, как всегда, промахивалась.
Вспомнив про баскетбол, я решила больше не прыгать, а просто кидать плечики в сторону перекладины — вдруг все-таки попаду? За этим занятием и застал меня Леха — и надо было видеть выражение его лица, когда на его глазах я со всего размаху метнула куртку вверх.
— Ты что это делаешь? — спросил он, изумленно наблюдая за тем, как моя одежка, так и не долетев до перекладины, падает обратно мне в руки.
— Тренируюсь. Меня пригласили в сборную детского сада по баскетболу, разве ты не знаешь? — За язвительностью я старалась скрыть невероятное смущение.
— Да, тяжелый случай, — буркнул Леха, вырывая у меня плечики с курткой. — Можно было меня позвать.
Он повесил куртку на перекладину, закрыл шкаф.
Мы пошли по темному коридору, остановились у двери его комнаты.
— Нам сюда, — сказал Леха, берясь за ручку. Мэдж вился под ногами и радостно повизгивал.
— Все-таки дартс лучше перевесить, — вырвалось у меня. — На место баскетбольной корзины. А корзину повесить над дверью.
— Что? — замер Леха. — Что ты сказал?
— Ну, у тебя же дартс на двери висит… — пролепетала я, только сейчас понимая, что прокололась и выдала себя с головой. Что он теперь обо мне подумает!
— Да, действительно… А ты откуда знаешь? — настороженно посмотрел на меня Леха.
— Интуиция! — выпалила я: надо же было как-то выкручиваться!
— Хм-м-м… Интересно… — Теперь уже Леха не торопился входить в комнату. — А еще что-нибудь можешь угадать?
— Без проблем! На окне — пиратский корабль с черными парусами, на стене — старинные часы, — наспех перечисляла я, кляня себя за несдержанность.
— Все правильно… — потрясенно прошептал Леха. — Только это не часы, а барометр.
«Я в бинокль не разглядела!» — чуть было не бросила я, но спохватилась и спросила только:
— Войти-то можно? А то Мэдж сейчас охрипнет.
— Ну да, конечно! — И Леха распахнул передо мной дверь.
Я с трепетом переступила порог, йорк с радостным лаем рванулся к балконной двери.
— Не надоело гулять? — Леха открыл балкон и выпустил собаку.
А я рассматривала корабль с черными парусами. Вблизи он выглядел еще прикольнее: парусник был сделан из старого шлепанца и рваных пакетов, но смотрелся как настоящее боевое судно.
— Отец из Крыма привез. Там один художник, Дмитрий Петров, живет на берегу и делает такие. Из рваных тапок и всякого мусора. У него на волнах целый флот качается.
— Прикольно… А я бы выбрал с алыми парусами, — вздохнула я, вспомнив любимую книгу.
— Ты прям как девчонка! — фыркнул Леха. — Любишь сказки. Давай флешку. Посмотрим, что там у тебя за музыка…
Соло для звезды
Песня называлась «Соло для звезды» и была из тех, что на все времена. Ее хотелось слушать и слушать до тех пор, пока не выучишь слова и не начнешь подпевать. Такие рождаются очень редко, как новые звезды. Они объединяют разные поколения, потому что нравятся всем. И хотя певица была не очень, баллада пробирала до слез. А уж если ее споет Тима — она завоюет и изменит мир!
— Правда здорово? — спросила я Леху, после того, как мы прослушали песню восемь раз.
— Нормально! — равнодушно бросил тот. — Девчачья.
— То есть? — удивилась я.
— Слащавая слишком. Девчонкам обычно такие нравятся.
— А парням?
— Не мой формат. Мне надо что-нибудь потяжелее. «Киш» или «Рамштайн»… Для тонуса! Или с оранжировками прикольными.
«А ну тебя! Ничего не понимаешь!» — отмахнулась я, но только мысленно, конечно.
— Наверное, она сама пела, — сказала я вместо этого. — Хозяйка сумки. Сама написала и спела.
— Похоже на то. Непрофессионально. И оранжировки никакие, — согласился Леха.
«Горе мне с тобой!» — вздохнула я.
— И что это нам дает? — вопросительно посмотрел на меня Леха. — Ну, в плане расследования?
— Мотивацию, — строго сказала я.
— Чего? — недоуменно уставился на меня Леха. — Не понял!
— Надо побыстрее найти хозяйку арбуза!
— Почему?
— Потому что она написала гениальную песню!
И в этот момент в комнату с балкона ворвался облепленный снегом Мэджик. Пес подбежал к нам и, виляя хвостиком, положил на пол коричневую перчатку с пуговкой в виде маленькой кожаной ракушки. Пуговка показалась странно знакомой, но разбираться было некогда: Леха накинулся на Мэджика с криком:
— Мэдж! Нельзя! Чужое! Неси обратно!
Песик, задрожав, испуганно поджал хвост, подхватил перчатку, рванулся на балкон и через минуту, снова весь в снегу, вернулся обратно с точно такой же перчаткой, но только на месте оторванной пуговицы лохматились нитки.
— Мэдж!!! — взревел Леха. — Теперь еще и пуговицу оторвал! Я тебе за это голову оторву!
— Не ори на него, — вступилась я за песика. — Ничего он не отрывал. Неужели не видно, что это другая перчатка?
