Ахто Леви - Такой смешной Король! Повесть первая: «Король»
И Король радовался — все это и мое, я могу взять и унести сколько хочу. Жаль, что все не унести, было бы здорово, если бы можно было прийти в этот склад, когда что-нибудь надо: пришел, взял сколько надо и ушел. В любое время. Еще было жаль, что все это не из шоколада. Он увидел какие-то беленькие симпатичные дощечки со сверкавшей стальной проволокой и узнал их: крысоловки. Король стал с ними играть, он с удовольствием щелкал крысоловкой, представляя, каково крысе, схваченной стальной проволочной челюстью. О да! Вернее, нет, ему не хотелось бы оказаться на месте крысы. Как глупо все-таки устроена крысиная жизнь, подумалось Королю, раз существует такая ее специфическая крысиная смерть!.. Ведь в одном только этом помещении сколько этих крысоловок в ящиках — на всех городских крыс хватит. Какое везение, что его родители — не крысы. Алфред, правда, тащит, но и все другие тоже!
А где игрушки? Должны же где-то быть оловянные солдатики — его мечта, так уже надоели шурупы, которые заменяли оловянных солдатиков, хотя, конечно, при наличии воображения шурупам можно придумать такие внешние данные, какие оловянным солдатикам не придашь, поскольку у них у всех одинаковые лица и мундиры. Игрушек он нигде не находил. Одна нервная женщина попросила его залезть наверх штабеля картонных коробок и сбросить вниз несколько.
— А что в них?
— Не знаю, но ты лезь, что тебе стоит при твоем-то весе.
Король исполнил ее просьбу. Женщина торопливо раскрыла-разорвала продолговатую узкую коробку — в ней оказались мухобойки. Женщина разочарованно посмотрела на них, но, подумав, взяла парочку. Что ж, мухи всем досаждают. Протащились два мужика, с трудом волокли длинный ящик — что в нем? А-а, неважно. Здесь везде можно было сунуть нос, все можно было трогать. Но Королю уже надоело, захотелось на солнышко, которое приближалось к острову Абрука, и Король ушел из склада.
Здесь он увидел двух солдат, стоявших поодаль. Они курили, смотрели на людей, о чем-то между собой переговаривались. К солдатам подошел ленивый черный кот, стал тереться о их сапоги. В это время подъехала длинная черная автомашина, блестевшая на солнце, похожая на такси, в котором Король когда-то очень давно катался с Алфредом и Хелли в Главном городе, когда шел дождь и Хелли была вся мокрая. Черная машина ехала не быстро. Поравнявшись с солдатами, она чуть приостановилась. Сидевший рядом с водителем человек в кожаной куртке что-то сказал солдатам, и — Король даже не понял, что произошло, — раздался хлопок, словно лопнул воздушный шар, последовали еще хлопки, кот сиганул в подворотню. Один солдат упал, другой побежал, прихрамывая, и юркнул во двор кинотеатра «Скала», машина проехала и исчезла за поворотом.
Люди по-разному повели себя: одни поспешно удалились, другие с опаской озирались, не уходили. Некоторые посмелее подошли к солдату, который открыл им склад и смотрел с товарищем на их старания, когда они со склада все тащили. Солдат лежал на животе, из-под него выскочила тоненькая красная любопытная змейка-струйка; пробиваясь в уличной пыли, она шустро заскользила в сторону водостока. Солдат был неподвижен. Кто-то перевернул его и закрыл глаза.
Король стоял потрясенный.
Ему не приходилось в жизни видеть убийство, сам этот факт был ему непонятен — так и приходит смерть? Хлоп — и человек лежит на земле, а красная змейка бежит… Человек больше не встанет, ничего не слышит, не видит, лежит безучастный ко всему.
Над ним пролетела ворона, каркнула — ему все равно. Около стоят безмолвные люди — ему все равно. Значит, и Эльна там где-то в темноте на дне морском лежит, и по ней раки ползают, над ней рыбы плавают, а ей все равно. Король даже не понимал, страшно это или не страшно.
Он вопрошающе глядел на людей, на лежащего солдата, из-под которого выползала уже растолстевшая, сытая, бесконечно длинная красная змея; у солдата, еще недавно курившего, между пальцами откинутой руки дымилась зажатая папироса, она не успела погаснуть. Люди встрепенулись и стали как-то все сразу разбегаться; к Королю подошел незнакомый мужчина, крикнул зло:
— Ты что тут торчишь? Тоже зритель! Дуй отсюда, домой беги!
Король побежал. Он вообще-то терпеть не мог такого хамского обращения, но не это его погнало прочь — он просто должен был что-то делать, как-то поступить. Настолько необычной, ошеломляющей была ситуация. Но как он должен поступить? Естественно, он должен был двигаться, это ему диктовалось откуда-то изнутри, потому он и пошел послушно, потом побежал. Бежать намного легче, чем просто идти: когда бежишь — не думаешь, когда ходишь — думаешь.
В этот момент опять раздался сильный взрыв, загрохотало, и Король застыл — где это? Он вспомнил о своем намерении идти на Каменный мост, чтобы оттуда смотреть, не горит ли где-нибудь. Его беспрерывно обгоняли грузовички с солдатами, солдаты шли и группами, и пешие, и на лошадях, некоторые лежали на больших телегах, по-видимому раненые. Король вспомнил о Карпе — где он сейчас? Солдаты, лошадиные повозки, грузовики двигались в одном направлении — по Закатной улице, чтобы по ней выйти из города и следовать дальше мимо Закатного леса, мимо леса Сосновая Нога, через реку Насва, все дальше до конца острова. Было жарко. Король бежал дальше. Горожане закрылись в домах. На заборах Короля приветствовали карикатуры на Гитлера — крысоподобные изображения с поднятыми лапками, к хвостам были привязаны свастики, Король бежал в сторону Закатной улицы, он спешил на Каменный мост, чтобы все увидеть. Вдруг ему захотелось есть, и он вспомнил, что Хелли утром чистила картошку, он побежал домой, в небесно-синий дом.
Здесь его появлению некому было как следует радоваться. Хелли была озабочена всем, что происходило, Алфред прятал в подвале привезенное со склада. Хелли стала кормить Короля, и он не ошибся насчет «быстрого» обеда — так оно и было, то есть в духовке была запеченная картошка. Хелли даже не спросила Короля, где он был, какие его дела, что повидал. Когда же Алфред зашел на кухню (иногда Короля кормили в кухне), чтобы унести очередной ящик, она спросила с тревогой в голосе:
— А если вдруг придут обыскивать?
— Им не до этого, — ответил Алфред, махнув рукой, — немец, видать, уже недалеко. В конце концов, чьи это товары? Они наши — эстонские.
Королю не терпелось рассказать о самом главном: человека убили. Но Алфред уже ушел с ящиком. Король все же сказал Хелли:
— Там одного солдата убили.
Реакция Хелли для Короля была совсем невыгодная.
— Сиди дома, — сказала она строго, — чтобы на улицу ни ногой! В такое время…
Он, может, и сидел бы, но когда в городе так грохочет, когда что-то необычайно интересное происходит, когда война рядом, а не в кино, или — как в фильме про матросов, которых утопили в море, повесив им тяжелые камни на шею. Русских. В кино — это в кино, здесь же грохочет не на экране — в самой жизни громыхает. Как же можно усидеть дома! Когда Хелли стала мыть посуду, Король через торжественную комнату вышел в коридор парадной двери и был таков. Через семь минут — можно было и быстрее, если бы не задержался у кем-то оставленной на тротуаре странной железной коробки, ломая голову касательно ее предназначения, — он оказался на Каменном мосту. Здесь уже стояли люди, в том числе и Карла Тайдеман, что напомнило Королю Тайдеманиху, встреченную недавно с доской. «Вот бы ей на тот склад… — подумалось Королю. — Неужели она такое прозевала?» Нет, не прозевала. Если бы Король был в городе, то мог бы наблюдать, как одна грязная старуха в калошах на разбитой витрине стягивала платье с манекена…
Войско продолжало идти в сторону Закатного леса, а дело приближалось к вечеру, и Король вспомнил про Лонни и коров: там ли они, на пастбище? Когда по Каменному мосту проезжали бронемашины и танкетки, мост дрожал так сильно, что, казалось, он развалится.
— Война, Карла? Да? — спросил Король, подойдя к старшему советнику королевского двора. Сказал просто так, чтобы известить о своем прибытии. — Война началась?
Карла обернулся, взял его за плечи, и они стояли, смотрели на столбы дыма, поднимающиеся то тут, то там в городе и за городом.
— Война на земле идет, не прекращаясь, — объяснил Карла. — Это все равно что приливы и отливы на море или как землетрясение: где-то сегодня, где-то завтра, где-то через год, где-то меньше, где-то больше, но всегда существующее. Бедствие это, стихийное бедствие!.. Это в природе человека, — сказал Карла задумчиво.
Помолчав немного, он спросил Короля:
— Ты любишь драться?
— Приходится, — признался Король. — Без этого как? В классе… Да вот на улице Моря находятся всякие, кто о себе воображает… Со всеми, конечно, не справиться, но…
Но если уж он, Король, знает, что справится, то никакой сопляк пусть не надеется.
— Можно ведь не иметь дело с тем, кто не нравится, — предложил идею главный королевский советник. — И если кто-нибудь не нравится, можно же мирно урегулировать?
