Нина Артюхова - Светлана
Стоило взглянуть на тяжелые железные скобы на бортах, потом сравнить руки шофера с тонкими, слабыми руками Тамары Владимировны, и недоумение шофера становилось понятным. Но Тамара Владимировна неуклонно вела свою линию — ни разу не разрешила ехать, не обойдя грузовик со всех четырех углов. Сама никогда не садилась в кабину, всегда вместе с ребятами в кузов, куда могла взобраться только с помощью Елены Михайловны или ребят. В конце концов шофер стал уважать Тамару Владимировну за твердость характера, терпеливо ждал контрольного осмотра, потом добродушно подсаживал ее. А сейчас инструктор так прямо и говорит:
— Шофер будет вас убеждать, что все в порядке, но вы должны сами проверить, хорошо ли закреплены борта.
Не все лекции одинаково интересны, и это не только зависит от темы. Казалось бы, живое и увлекательное дело физкультура. Но вот появился преподаватель физкультуры. Он рекомендовал проводить в лагере тематические беседы, приглашать мастеров спорта. Причем читать доклады «нужно более или менее доступным языком». А сам физкультурник говорил буквально следующее: «Сущность этой работы заключается в организационных методах, которые я перечислю ниже».
«Медицинский критерий и тому подобные оценки». «Планирование работы должно проходить после утверждения общего лагерного плана, куда заносятся основные вехи и периоды работы, куда относятся крупные лагерные мероприятия»…
Светлана посматривала на соседей. Зевают ребята. И самой спать захотелось. Тогда она стала записывать фразы особенно выразительные, чтобы показать потом девочкам в общежитии. Им будет интересно — ведь они собираются стать педагогами. Это ее немножко подбодрило. Впрочем, после перерыва физкультурник стал показывать физкультурные игры. Игры оказались веселые и живые.
Например. Три отряда стоят линеечкой; перед каждым отрядом — стул, на стуле — два валких предмета: мячик и пионерский горн. Каждый из ребят должен по очереди схватить горн, положить вместо него на стул мячик, передать горн товарищу, а тот бежит к стулу, хватает мяч, ставит горн — какой отряд быстрее сделает.
— Вы уж извините меня, товарищи, — басит физкультурник, — представим себе, что я вожатый, а вы дети. Вот ты, мальчик, дай руку, стань впереди…
«Мальчик» не моложе восемнадцати и не старше двадцати шести лет (поскольку он вожатый и комсомолец) и почти двухметровой высоты выходит на середину.
Ужасно хотелось Светлане, чтобы ее отряд победил.
А горн валится, а мячик летит со стула на пол. Чем больше торопишься, тем хуже получается. Невозможно удержаться, чтобы не взвизгнуть при этом. Кругом все хохочут, физкультурник развеселился и подзадоривает. В общем, славный, по-видимому, парень физкультурник.
Но, дорогой товарищ, говори «более или менее доступным языком»!
Окна приоткрыты. Первый этаж. Маленькие ребятишки во дворе, привлеченные музыкой и необычным шумом в Доме пионеров, становятся на цыпочки, заглядывают в комнату. Ребята потрясены. Они не пионеры и даже еще не школьники. Они даже условно не могут называть вожатых мальчиками и девочками. Для них вожатые — бесспорно взрослые, абсолютно взрослые дяди и тети. И вдруг — играют, смеются, под музыку ловят друг друга…
Зрители обнаружены. Шторы опускаются.
XLII
Сначала замечаешь самых бойких ребят и самых застенчивых, самых миловидных и самых некрасивых. Остальные, хотя и не похожи друг на друга, кажутся похожими, их легко перепутать, в особенности имена и фамилии.
Но Светлана знала, что так будет только первые два-три дня. Уже с утра, когда ребята (с мамами, папами, бабушками, чемоданчиками, узелками) появились на заводском дворе, некоторые из них очень быстро запомнились по индивидуальным признакам, иногда неожиданным.
Вот стоит мамаша в модной шляпке и туфельках, расстроенная, обеспокоенная близкой разлукой. Она умоляла на родительском собрании: «Ради бога, не заглушите необычный талант моего сына!»
Рядом с ней мальчик в матроске, тоже обеспокоенный разлукой. У его ног — огромный чемодан, корзинка, еще что-то…
Вообще, как правило: чем меньше ребенок, тем больше у него чемодан. Меньше всего вещей берут с собой самые большие мальчики.
Девчушка с кротким лицом и глазами, наполненными синевой…
Мать предупреждает:
— Моя Милочка с детства не ест манной каши. Если будете ей давать, она ничего не скажет, только не съест и останется голодная…
И мальчик и девочка сразу запомнились, будто против их имен и фамилий записано в невидимой памятной книжке:
«Павлик Сизов — «необычный» талант. Милочка Петрова — манная каша».
В каждом лагере свои традиции. Иногда даже старшего вожатого называют просто по имени и на «ты». В других лагерях не только к старшему, но и к отрядным «вожатикам» обращаются по имени и отчеству.
Светлане повезло или не повезло, сказать еще трудно. Старший вожатый, который еще на семинаре был просто Толей, на родительском собрании превратился в Анатолия Николаевича, что к нему ужасно не идет. Еще меньше подходит Светлане «Александровна», но что поделаешь — и родителям и ребятам ее представили так. Придется привыкать. Может быть, это не так плохо: если бы называли просто Светланой, конечно, все поголовно принимали бы ее за пионерку.
Утро вначале было солнечное. Светлана оделась совсем по-весеннему: белая юбка, белая кофточка и тапочки, тоже белые.
Оказалось — холодный ветер, то и дело набегают из-за высоких домов быстрые тучи, угрожая дождем.
Не хотелось распаковывать чемодан, где лежала жакетка.
Светлана решила переспорить погоду и отправила чемодан с грузовиком, который увозил детские вещи.
Ребят повезут поездом, на вокзал ехать не нужно: завод на окраине города, до ближайшей железнодорожной станции идти пять-шесть минут.
Небольшая серая, растрепанная туча промчалась прямо над головой, разбрызгала холодный дождь, скрылась за домами.
Ребят увели в помещение завкома. Неизвестно откуда появился баянист. Нужно поскорее наладить игры и танцы, успокоить родителей, что дети сухие. Попутно внушить родителям, чтобы они и впредь не беспокоились о сыновьях и дочках, не приезжали слишком часто — сыновья и дочки будут обо всем писать.
Родители должны поверить в вожатого. А родители — народ неугомонный; они толпой заполняют двор, приходится взывать к их сознательности, просить раздвинуться — не хватает места, чтобы построить ребят, все пять отрядов.
Светланин отряд — пятый — малыши, и мальчики и девочки.
Она сама просила дать ей маленьких. Пускай будут такие же, как ее будущие ученики, пускай это будет как бы репетиция…
Пять линеечек выстраиваются перед знаменем дружины. К пятому отряду Светлана уже чувствует особую нежность.
— А ты не простудишься, деточка? — говорит чья-то бабушка, закутанная в платок.
Светлана быстро оборачивается:
— Нет, нет, вы не беспокойтесь, они не простудятся! Дождя уже не будет. Видите, даже солнце выглянуло!
Бабушка улыбается Светлане всеми своими морщинками:
— Я не про них говорю, а про тебя, товарищ вожатая. Они-то в по́льтах все!
Другие бабушки и мамы начинают волноваться:
— Уж уводили бы ребят поскорее: того и гляди, опять дождь соберется!
Как же они не понимают, что нельзя идти, не пересчитав всех ребят: ведь мы же не знаем их еще в лицо… Так и есть, кого-то не хватает!..
Ага, вот они, запоздалые: Милочка (манная каша!) и Павлик («необычный» талант). Почему-то задержались в завкоме и преспокойно, ни чуточки не торопясь, выходят во двор со своими мамами.
То есть это мамы выходят преспокойно. Милочке и Павлику, разумеется, кажется, что все уже кончено, что в лагерь уехали без них.
Пока дошли до станции, все-таки опять начал накрапывать дождь, правда очень мелкий.
Ребята растянулись длинной колонной, красное знамя и барабанщики впереди. На улицах все прохожие оборачиваются и с улыбкой смотрят им вслед. Вот и лето началось — пионеры в лагерь поехали!
У переезда ребят заторопили: скорый поезд из Москвы должен пройти, нужно быстренько через переезд, вслед за ним пойдет наша электричка.
— Поторопитесь, товарищи, — предупреждают железнодорожники у шлагбаума.
— Ребята, ребята, подтягивайтесь, не отставайте! — говорит начальник лагеря.
Вожатые забегают в хвост колонны:
— Побыстрее шагайте, ребята!
Когда так много ребят около станции, как-то тревожно на них смотреть…
Опять совершенно посторонние люди с участием и волнением следят за колонной пионеров.
Семафор открыт.
— Скорей, скорей! — торопят железнодорожники. Два мальчугана из пятого отряда переходят линию. Один из них оборачивается к товарищу и говорит гордо и в то же время растроганно:
— Как все за нас беспокоятся!
