Самуил Миримский - Скворец №17 (рассказы)
— Ешь, — сказал он и сам закурил.
Тофик выгребал чайной ложкой консервы. Джафар сидел напротив, пуская колечки к потолку, пристально глядя на брата.
— Послушай, Тофик, — начал он разговор, к которому, видно, давно готовился, — я хотел с тобой посоветоваться как с братом… Отца, матери, понимаешь, здесь нет, так с кем же ещё?
Уши у Тофика настороженно шевельнулись. Джафар вытащил из пачки новую папиросу и долго прикуривал от окурка.
— Вот какое дело, — он придвинул Тофику хлеб. — В общем, понимаешь…
— «Понимаешь, понимаешь»! — взорвался Тофик. — Подлизывается ещё, бородатый! — Тофик бросил ложку на стол, вскочил на подоконник и спрыгнул в сад. — И живите тут, а я от вас все равно уйду!
— Ах ты поганец! — крикнул Джафар в окно. — Ах ты злой человек!..
На следующий день Джафар уехал на Камни, так и не повидавшись с Тофиком. И тогда случилось неожиданное — наутро как ни в чем не бывало Тофик явился в райкомовский сад. Тая выглянула в окошко.
— Ты уже здесь? — спросила она, даже не очень удивленная. — Ой, как хорошо! Ты мне очень нужен сегодня!..
Тая старалась говорить, как всегда, но Тофик-то видел, что она по-пастоящему обрадовалась ему. Она была по-прежнему простой и свойской, как его друзья — мальчишки. Правда, в лице её появилось что-то новое, а глаза вроде бы стали немножечко старше и озабоченней, и смотрела она теперь на Тофика, как всегда смотрела на него мать…
А в общем, Тофик понял, что ничего, собственно, в жизни его не изменилось. Тая по-прежнему являлась за ним, и вместе они ходили в столовую, и по-прежнему Тофик дежурил возле райкома, играя с ребятами в ножички, или сидел в Таином кабинете, слушая, как она разговаривает со всем миром. И часто звонил ей с Камней Джафар и совсем никогда уже не звонил хромой Гаджи. Теперь у Гаджи, наверно, было все в порядке со взносами и помощь Таи была не нужна.
Тофик смотрел, как девочки играют на тротуаре в классы, слушал, как трещит в трубке голос Джафара — голос был хриплый, простуженный, как у старого моряка. Тая заговорщически глядела на Тофика и подмигивала, а это значило, что Джафар спрашивал о брате. Впрочем, из трубки и так все было слышно.
— Что там поделывает Баскаев-младший? Не собирается бежать?
— Баскаев-младший, — отвечала Тая, — в настоящий момент смотрит в окно. Сейчас сюда придут, наверно, мальчишки и начнут буравить ножиками землю. Они скоро нефть откроют в саду. Придется открывать новый промысел.
Потом они долго говорили о непонятных вещах, голос Джафара был строгий, а Тая напряженно и скучно смотрела в одну точку перед собой, будто на самом деле можно увидеть в воздухе какие-то там диаметры и параметры.
С некоторых пор Джафар стал следить за её занятиями в институте. И Тофику было жаль Таю, жаль, как сестру, которой ничем не помочь.
Тофик смотрел в окно и видел степь. Она, эта степь, была опоясана трубами, на пой росли редкие пыльные кустики сорной травы, серые камни торчали на её поверхности. А вдали лежало плоское море, и оно казалось продолжением степи, и небо, выгоревшеё и бесцветное, сливалось с морем. Ничего интересного там не было. Но странное дело: белесое небо и плоская каменистая степь уже не казались ему такими безотрадными и скучными. Может быть, потому, что на этой земле жили, если разобраться, совсем неплохие люди…
Примечания
1
Эке (киргиз.) — отец.
2
Байбиче (киргиз.) — почтительное обращение к пожилой женщине.
3
Джене (киргиз.) — тетя, почтительное обращение к молодой замужней женщине.
4
Баскарма (киргиз.) — председатель колхоза.
