Бьянка Питцорно - Диана, Купидон и Командор
Видишь, Тереза, сколько проблем? Когда мы еще жили в Лоссае, я и не подозревала, что в одной семье могут быть такие переживания. Добавь ко всему еще и то, что если в школе так пойдет и дальше, меня точно оставят на второй год.
Но я тебе уже надоела своими жалобами. Я страшно рада, что твоему Карло тоже нравятся краснокожие. Если бы он держал сторону пионеров, я бы его точно не вынесла. Спасибо твоей маме за приглашение. Я непременно должна буду привезти ей что-то в подарок, так что лучше не крути вокруг да около, а скажи мне сразу, что ей нравится.
О цене не беспокойся. С моей кинокарточкой я отложила порядочно денег. С нетерпением жду твоего ответа и обнимаю тебя крепко-крепко!
Твоя Диана.Глава вторая,
в которой в Троянской войне наступает решающий момент
Мнения насчет исхода дуэли разделились. Троянцы уже праздновали победу, Паломбо-Агамемнон не скрывал своего беспокойства, но многие греческие воины женского пола готовы были держать пари за Диану.
– Не стоит заранее отчаиваться! – возмущалась Розальба. – Откуда ты знаешь, вдруг в субботу у Джиджи Спадавеккия разболится живот, или он вывихнет ногу, или запутается в собственных шнурках?
– Ты посмотри на Томмазо Гая, – добавляла Элиза. – Вот уже четыре дня, как он не может меня поймать. Даже не дотронулся ни разу! Я ведь провоцировала его всеми способами, сама почти налетала на него, однажды даже упала всего в метре от него: я тогда даже не сомневалась, что он попытается меня схватить, так нет же!
– Но Гай – это сухарь, – возражала ей Диана. – У него и мускулов-то нет и ноги как у рахитика. А Спадавеккия настоящий атлет.
– Ну и ладно, – вмешивалась Приска. – Но ведь он выбрал сторону Париса, этого слюнявого. Вы что, не видели, как позорит его сам Гомер?
В «Илиаде» дуэль действительно закончилась в пользу Менелая. Случилось так, что в то время, когда глашатаи отправились к греческим кораблям за бедными животными, предназначенными в жертву Зевсу для закрепления договора о перемирии, Елена узнала о скорой дуэли и отправилась к Приаму, который уже стоял на башне со всеми своими старейшинами и смотрел на поле боя. На нее, оказывается, нашла ностальгия по первому мужу, по родным и по родине – подумайте только, бедная овечка! Немного поздно, чтобы передумывать, это после десяти-то лет осады – гневно рассуждала Приска.
И старики, вместо того чтобы прогнать ее или хотя бы отнестись с презрением, переговаривались меж собой, словно самые настоящие мазохисты: «Ах, какая красавица! Настоящая богиня. Конечно, стоило пережить ради нее все страдания и мучения последних десяти лет. Но сейчас, может, и настала ей пора возвращаться к себе домой».
Приам тоже осыпал ее комплиментами и говорил:
– Тебе нечего стыдиться, дорогая дочь. Все случилось не по твоей вине, а по вине богов. Это они наслали против нас греков.
В этом, если вспомнить хорошо всю историю, он был прав. Но ведь тогда, возмущалась Приска, каждый может отказаться от ответственности за собственные поступки. Какая тогда будет разница между хорошими и плохими? Где же свобода выбора?
На уроках катехизиса они учили, что хотя Бог и знает все, что должно случиться, заранее, то есть в некотором смысле будущее уже предопределено, но в решающий момент люди свободны сделать свой собственный выбор. Они сами решают, грешить им или вести себя достойно. Бог всего лишь запоминает все это (заранее, да, но его время отличается от нашего). И наказывает потом грешников адом.
Но если решал все именно Бог, как это делал Зевс, то на что же тогда наказание? Подруги Дианы ломали головы над этими вопросами. Да, конечно, мир Гомера, в котором не было ни ада, ни рая, был очень старым и отличался от их времени. Но ради чего тогда сражались греки с троянцами, если все уже было предрешено с момента их рождения?
– Они сражались ради славы, – говорила Приска.
– Тоже мне радость! – фыркала Элиза.
– Ну посмотри: мы помним о них до сих пор и любим их или ненавидим. Целыми днями мы гоняемся друг за другом, делая вид, что мы греки или троянцы. И не только мы – все ребята вторых классов.
– Но они не могли об этом знать. И вообще, может быть, их даже и не существовало. А Гомер все это просто выдумал.
Вот это да! Какой тогда смысл болеть за них, имитировать, возмущаться, влюбляться или стараться походить на людей, которых никогда не существовало? Которые только призраки, рожденные из слов?
– А как же кино? – не сдавалась Приска, которая не намерена была отказываться от своих героев. – Ведь Диана влюбилась в Кочиса? А он тоже выдуманный персонаж.
– Но Джефф Чендлер существует на самом деле.
– Да, но ты не можешь до него дотронуться.
Все, хватит! Нужно было заканчивать переложение в прозу по заданным строкам.
Значит так – Елена смотрела с высокой башни на поле боя и указывала самых сильных греческих героев Приаму: Агамемнон, Одиссей, Аякс, критянин Идоменей… А где же ее братья-близнецы Кастор и Полидевк? Может быть, они не явились под троянские ворота потому, что слишком стыдились ее… Бедняжка не знала, что братья ее уже умерли. (Но Диана и Тереза помнили из книги по мифологии доктора Казати, что они не совсем умерли, потому что один из них был сыном Зевса, то есть бессмертным – только в греческой мифологии у братьев-близнецов могут быть разные отцы! – и поделился своим бессмертием с другим, так сильно он любил его.)
В это мгновение Приама позвали на поле боя, чтобы он дал начало жертвоприношению и гарантировал перемирие. Жертвоприношение заключалось (как же иначе…) в убиении двух невинных животных, на этот раз не быков, а ягнят, в честь Зевса. Которому плевать было на них всех и который вовсе не собирался позволять, чтобы условия договора соблюдались правильно.
Приска, если б могла, с удовольствием схватила бы его за бороду, стащила с Олимпа и наградила бы таким количеством пинков, тумаков, щипков, укусов (и даже, может быть, заставила бы его глотать собачьи экскременты!), что ему сразу бы расхотелось издеваться над людьми подобным образом!
Но наивные греки несмотря ни на что слепо ему доверяли. И даже торжественно поклялись его, Зевса, именем. Для них эта дуэль символизировала конец войны, а ничего другого они и не желали. (И чего это синьора Мунафо́ вбила себе в голову, что греки напали на Трою лишь ради богатой добычи и влияния в Средиземноморье? Они же были готовы забыть все обиды и даже о Елене и похищенных богатствах – если бы выиграл Парис, – лишь бы поскорее вернуться домой!)
Гектор и Одиссей отмеряли шагами поле и тянули жребий, кому нападать первым. Жребий выпал Парису, который метнул в Менелая свое копье, но плохо прицелился, и копье попало ровно в середину щита, такого крепкого, что он даже не треснул. («Вот видишь! – говорила Элиза, поддерживая Диану. – Это значит, что Джиджи Спадавеккия не сможет тебя поймать!»)
Настала очередь Менелая. Он тоже метнул копье, которое разбило щит Париса на две части и даже разорвало тунику на боку, но не поранило. После чего Менелай выхватил меч и обрушил его на голову противника. Однако меч разбился на тысячи кусков о шлем Париса. Разъяренный Менелай схватил обеими руками пышный султан на шлеме и стал тянуть его на себя, стараясь удушить Париса его же ремешком от шлема. Менелай практический выиграл бой, учитывая, что этот мямля Парис никак не отвечал на его действия, что давало противнику право убить его на месте.
Но в это мгновение вопреки всем спортивным правилам вмешалась богиня Афродита (конечно же, невидимая – такая уж у нее привычка), разорвала ремешок, и Менелай так и остался с пустым шлемом в руках. В ярости он отбросил его так далеко, что шлем покатился под ноги греческим воинам. Менелай огляделся в поисках Париса, чтобы закончить начатое, но этот красавчик вдруг исчез – Афродита скрыла его от всех взглядов, окружив туманом, и перенесла в его спальню, вызвав к нему Елену и нагло велев ей залечить его царапины и утешить бедненького!
В любом случае было ясно как день, что победил в дуэли Менелай, если не в прямой схватке, то хоть из-за неявки противника. Даже Гектор и его соратники с этим смирились. И вообще, не так уж это было для них и плохо – всего лишь требовалось передать Елену законному мужу вместе с украденными сокровищами, заплатить небольшой штраф и все – греки убрались бы по добру по здорову, оставив их город в покое.
Троянская война подошла к концу. Почему же тогда в «Илиаде» оставалось еще так много страниц?
Как бы то ни было, после этой главы подруги с полным правом могли поддерживать Диану:
– Да здесь же нет никакой Афродиты, которая может сделать невидимым Джиджи Спадавеккия! Вот увидишь, в этот раз Менелай снова выиграет дуэль!
