Вера и Марина Воробей - Не надо меня прощать
– Ну-у да… Ты вообще-то права, наверное…
– Да не наверное, а точно! Ты думаешь, Люстра такая добренькая, что простит сорванный урок? Тобой, между прочим, сорванный! Ты у нее в «черном списке»! Впрочем, я тебя не уговариваю, дело твое.
– Да уж, Люстра и доброта – вещи несовместимые, – поддакнула Лу.
Обреченно вздохнув, Зоя собрала все свое мужество и неуверенно поднялась из-за стола.
«Что я делаю? Сейчас он увидит меня во всей красе – красную, заикающуюся от волнения – и будет снисходительно усмехаться моему жалкому виду».
Эта печальная мысль пронеслась в голове у Зои, пока Люстра в очередной раз призывала ребят к порядку.
Зоя вопросительно посмотрела на Люстру и уже открыла рот, чтобы скорее выпалить скороговоркой то, что она приготовила, но вдруг совершенно неожиданно для себя звенящим от волнения, но твердым голосом начала декламировать совсем другое:
Не исчезай на тысячу лет,
Не исчезай на какие-то полчаса…
Вернешься Ты через тысячу лет,
Но все горит Твоя свеча,
Не исчезай из жизни моей,
Не исчезай сгоряча или невзначай,
Исчезнут все,
Только Ты не из их числа,
Будь из всех исключением,
Не исчезай.
Зоя отчаянно выкрикивала в полумрак зала эти строки, и ей казалось, будто она сама их написала. Скорее, скорее, пока хватает решимости выплеснуть все то, что она не в силах удержать в себе, что рвется наружу из восторженной души! Мысленно она еще видела Вадима на сцене, его голос еще звучал в ушах, и сейчас Зоя обращалась к нему, вернее, к тому месту, где он стоял пять минут назад.
«Хорошо еще, хватило ума на него не смотреть… А как хотелось хоть разочек взглянуть, хотя бы украдкой! Боже мой, руки трясутся, сердце колотится… Безумие какое-то!» – мысленно казнила себя Зоя, с невероятным облегчением усаживаясь на место.
Вообще-то хорошо, что у Зои хватило ума не смотреть на Фишкина, потому что если бы она бросила взгляд в его сторону, то очень огорчилась бы. Похоже, Фишка не слышал ни одного слова из Зоиного выступления. В это время он бурно обсуждал с Кузьминым достоинства и недостатки новенькой «Моторолы», которой тот решил похвастаться перед одноклассниками.
3
– Что это ты, Зоенька, последние дни рассеянная какая-то? Посмотри, ты Чаку в миску макароны положила! Он их разве ест? – Татьяна Ивановна стояла на пороге кухни и внимательно разглядывала внучку.
Вернувшись от сестры, она с удовлетворением убедилась, что Зоя на самом деле самостоятельный, взрослый человек. Только… Вот уже несколько дней на лице внучки частенько появлялось мечтательное и вместе с тем печальное выражение. Будто мысли ее витают где-то далеко-далеко, в каких-то иных мирах и возвращаться к действительности в ближайшем будущем не собираются. Впрочем, так ведь оно и было.
Возвращаясь домой после того самого вечера поэзии, Зоя уже точно знала, что она любит Вадима. То, о чем она читала в романах, теперь происходило с ней самой и наполняло ее однообразную жизнь новым счастливым содержанием.
Любовь всегда была для Зои чем-то абсолютным и незыблемым, так уж она была воспитана, вернее, она так сама себя воспитала, с детства зачитываясь любовными романами.
Теперь по утрам, собираясь в школу, Зоя подолгу стояла перед бабушкиным трюмо пятидесятых годов прошлого века. Придирчиво разглядывая себя в зеркало, она поворачивала боковые створки так и этак, стараясь увидеть одновременно и свой профиль, и затылок. Ничего привлекательного, по ее мнению, она там не находила и очень комплексовала по этому поводу.
«Ну почему я такая некрасивая? – чуть не плача, думала девушка – Что это за нос с дурацкой горбинкой? А волосы? Какие-то перья торчат в разные стороны, даже стрижка не спасает! Еще и родинка на щеке… Одни глаза ничего, большие и ресницы загнуты кверху. Хотя ресницы могли бы быть и погуще. Ну, и зачем ему смотреть на такую „красавицу“, что он увидит? Жалкую серую мышь! А он… он необыкновенный, ни на кого не похожий, самый-самый лучший! И я так его люблю и всегда буду любить, а он даже не подозревает об этом. И никогда, никогда не узнает…»
Доведя себя до состояния полной безнадеги, Зоя с тяжелым сердцем отправлялась в школу. Она отчаянно завидовала Лу, ее эффектной экзотической внешности, ее умению независимо и как бы свысока обращаться с мальчиками. Инстинктивно Зоя старалась держаться поближе к красавице Лу. Ей нравилось наблюдать за ней: как та разговаривает, смеется, как сердится, нахмурив брови, – все в ней вызывало у Зои восхищение. Ей безумно хотелось быть такой, как Лу, – уверенной в себе, без комплексов по поводу внешности, независимой и решительной.
– Зоя, тебя к телефону! – донесся из прихожей бабушкин голос.
Девушка удивилась: кто бы это в половине десятого?
Держа в руке чашку с горячим чаем и прихлебывая из нее, Зоя прижала трубку к уху:
– Алло… Кто это?
– Привет! Это Вадим…
Сердце ухнуло куда-то вниз, Зоя едва не выронила из рук чашку, а на том конце провода между тем продолжали как ни в чем не бывало:
– Я, собственно, вот по какому вопросу… У тебя, случайно, нет какой-нибудь книжонки про Норвегию? Или там про Швецию? Ну, про любую скандинавскую страну, короче.
– Кажется, что-то такое должно быть… – Зоя судорожно соображала. – А зачем тебе?
– Да по географии реферат надо сварганить про быт и обычаи скандинавских стран! У меня там пропусков многовато, вот хочу исправить положение. Я уже почти всех обзвонил, везде облом…
– Да-да, я поищу обязательно и принесу в понедельник в школу. Хорошо?
– Не, не годится, – решительно возразил Вадим. – Мне завтра нужно. Хочу в выходной этим заняться, а то на неделе некогда будет.
– Но… как же быть? – спросила Зоя, слушая гулкие удары собственного сердца, оно вот-вот норовило выскочить наружу.
– Да очень просто, – последовал незамедлительный ответ. – Давай я к тебе забегу завтра с утречка и возьму книжку. О’кей? Адрес-то продиктуешь?
Зоя не верила своим ушам и своему счастью. Это что же получается? Всего через несколько часов она распахнет дверь, и ее любимый, единственный, самый дорогой на свете человек будет ходить по ее квартире, сидеть в ее кресле, рассматривать ее книги на полках, пить чай с пирожными? И она сможет вот так запросто болтать с ним о пустяках, а может быть, и о серьезных вещах, кто знает? А может, с этого нечаянного визита начнутся у них с Вадимом какие-то отношения, и она, пусть не сразу, конечно, но когда-нибудь все-таки сможет открыться перед ним, рассказать о своей любви? Все это казалось ей нереальным, сказочным сном, чем-то таким, чего в жизни просто не может произойти ни при каких обстоятельствах… В ее жизни, во всяком случае, точно.
Недавно Зоя, прочитав очередной любовный роман, спросила бабушку:
– Ба, а почему не принято девушке первой признаваться в любви своему парню? Ведь это несправедливо, ты как считаешь?
– Ну как тебе сказать, Зоенька… Нередко первая любовь бывает невзаимной… А в таком случае, сама понимаешь, девушка ничего, кроме унижения, а часто и насмешки взамен на свои чувства не получает.
– Я так не думаю, – возразила тогда Зоя. – Разве любовь – это унижение? Разве любить стыдно? Что-то ты, бабуля, недопонимаешь, прости.
И вот теперь, после неожиданного звонка Вадима, уже лежа в постели, Зоя представляла, какими словами она расскажет Вадиму о своей бесконечной, невыразимой любви.
«Он же совсем другой, необыкновенный, я уверена, он все поймет! По-другому просто и быть не может! – думала Зоя, растроганная собственными иллюзиями. – А что, если книжки только предлог? Что, если Вадим сам ищет встречи со мной? И неважно, что в школе он ведет себя так, будто у меня на голове шапка-невидимка!»
Разбушевавшаяся фантазия уносила девушку все дальше и дальше от реальности.
Проснувшись на следующее утро в прекраснейшем настроении, Зоя с особой тщательностью оделась и причесалась, дольше обычного вертясь перед зеркалом. После придирчивого изучения своего гардероба она остановилась на бежевых расклешенных брюках и черном блузоне с открытым воротом из красивой переливающейся ткани. Зоя была уверена, что черный цвет ей к лицу, и это в самом деле было так.
– Куда это ты нарядилась с утра пораньше? – удивилась бабушка.
Глаза у внучки блестели, а на щеках играл румянец, что являлось верным признаком сильного волнения.
– Ба, ко мне должны прийти, скоро уже, наверное… У нас есть что-нибудь к чаю? Только уж не печенье твое овсяное, понимаешь? Ну, тортик там или рулет с кремом, а?
– Да нет ничего такого… Что ж ты не предупредила заранее, я бы хоть пирожков с яблоками напекла!
– Бабулечка, миленькая, ну, пожалуйста, сходи в магазин, купи что-нибудь вкусненькое! – запричитала Зоя, нервно поглядывая на круглые настенные часы, висевшие над обеденным столом.
Ни о чем больше не спрашивая, Татьяна Ивановна взяла сумку и, накинув синюю джинсовую куртку с капюшоном, вышла из квартиры.
