Унни Линделл - Стелла и седьмая звезда
— Да, ваш сын действительно странный и неприятный ребёнок. — Госпожа Вампи пристально смотрела на Пиннеуса. На портного Ниткинда она вообще не обращала внимания, а вот владельцу фабрики ласково улыбнулась: — Может, сделать вам чашечку кофе?
— Господи, — сразу подобрев, Гектор Мышак взял ведро, — вы заботитесь обо мне даже посреди ночи! А кстати, госпожа Вампи, как вам нравится это свадебное платье?
Подойдя к столу, госпожа Вампи поднесла тонкую ткань к своей острой мордочке.
— Ну-у, не так, чтобы плохо… Но могло быть и лучше! Намного лучше…
— Папа, может, вернёмся наверх?
— Мы-то вернёмся. А вот ты — нет. Швейная фабрика, Пиннеус, это твоё наследство. Ты станешь следующим господином Мышаком. Портной Ниткинд будет сидеть здесь, пока не докажет, что перестал быть неудачником. И с тобой — то же самое.
— Бред, — послышалось из ведра.
Обернувшись, все посмотрели на Стеллу.
— Надо вышвырнуть эту тряпку, — сказала госпожа Вампи, забирая ведро у владельца фабрики.
— Страшилка! — ойкнул Пиннеус.
— Не смей называть госпожу Вампи страшилкой. — Гектор Мышак сорвал со стены паутину. — Будешь сидеть тут вместе с Ниткиндом, пока не научишься уму-разуму.
Глава четвёртая
О больничном ужасе
Госпожа Вампи поставила ведро со Стеллой в кладовку. Оно покачнулось, но не упало. Когда Гектор Мышак поднимался наверх, Стелле удалось незаметно выбраться из ведра и выскочить из кладовки. Гектор Мышак повесил замок и запер его. Бедный Пиннеус! Остаться в подвале наедине с немым портным! Подумать только! Стелла взяла курс на замочную скважину входной двери и молнией вылетела на улицу. Чумовой Чвак спал на коврике возле двери. Он тут же вскочил и прорычал: «ГР-Р-Р-Р-ХАФ-Ф-Ф», вцепившись зубами в краешек Стеллы. Однако Стелла вырвалась из собачьей пасти, оскалила свой единственный клык, взлетела вверх, промчалась над фабричным двором и сквозь петли больших ворот протиснулась на улицу.
Открыв дверь на склад, госпожа Вампи засунула свой острый нос внутрь:
— Та-ак, что тут у нас происходит? Есть кто-нибудь?
Люди не могут отличить живое привидение от обыкновенного куска ткани. Конечно, пока привидения не шевелятся.
Чумовой Чвак с громким лаем принялся царапаться во входную дверь. Развернувшись на каблуках, госпожа Вампи вышла в коридор. Распахнув дверь, она стала всматриваться в темноту.
— Уймись, мне ещё надо приготовить этот проклятый кофе! Сидеть! Служить! Лежать! Апорт! — И она вновь захлопнула дверь.
*Учительница Школы привидений София Страхомудрая недовольно посмотрела на Стеллу, влетевшую в класс на целый час позже, чем нужно.
— Ты опоздала, Страшилка Стелла. А куда подевались Ушлый Ужастик и Луиза Подлиза?
Стелла обвела взглядом всех десятерых учеников, сидевших за партами. Они тоже уставились на неё. Здесь учились те, кто жил возле реки, на Фабрике по производству мешков, в Центральном универмаге на Главной улице, в Прачечной и на складах белья в Гостинице и Больнице. Стелла встретилась глазами с Тараторкой Тилией. Тилия жила в Больнице.
— Отвечай же, Страшилка Стелла.
Стелла повернулась к учительнице:
— У нас катастрофа. Луиза с Ужастиком лежат на полке, словно дождём вымоченные. Наружу им никак не выбраться, потому что ночью к нам заявился владелец фабрики.
Стелла смотрела на живот Софии Страхомудрой. Там было чернильное пятно. Она никак не могла отвести взгляда, хотя учительница строго-настрого запретила ученикам глазеть на пятно.
— Проходи и садись!
Стелла пролетела вдоль ряда парт и опустилась возле Тараторки Тилии. Та едва заметно улыбнулась ей. Стелла ответила усталой улыбкой.
— Продолжим, — сказала София Страхомудрая, подлетая к доске. — Мы изучали небесные тела, которыми наполнена Вселенная. Что такое Вселенная?
— Это всё, что существует, учительница, — выпалила Тараторка Тилия.
— Верно, Тилия. А Земля? — София Страхомудрая кивнула головой Стелле.
— Земля — это каменный шар, — ответила Стелла, на мгновение задумавшись.
— Хороший ответ. А что такое звёзды, дитя?
— Звёзды живут в городах, которыми переполнена Вселенная, — ответил кто-то ещё.
— Ну, можно и так сказать. — По лицу учительницы скользнула задумчивая улыбка. — Звёзды собираются в галактики. Во Вселенной миллионы галактик.
Стелла вспомнила про запертого в подвале Пиннеуса. Наклонившись к Тараторке Тилии, она прошептала:
— Я слышала, тебя называют Больничной Бродилкой.
Тараторка Тилия кивнула.
— Значит, ты храбрая и сможешь мне помочь, — сказала Стелла.
— Чем, Стелла?
— После уроков мне нельзя возвращаться домой — вдруг владелец фабрики и госпожа Вампи ещё там?! Они заперли в подвале моего человека, Пиннеуса Мышака. Это он сидит за моей партой в дневное время. Можно я полечу к тебе, на больничный склад?
Тараторка Тилия серьёзно кивнула.
— Понимаешь, мне до следующей ночи надо затаиться, но потом мне опять понадобится помощь. Мы должны вытащить Пиннеуса из подвала. Он там не один — вместе с ним заперт какой-то ужасный портной, который должен научить Пиннеуса, как правильно резать ткань!
— Только не это! — охнула Тилия.
Тилия гордилась такой подругой, как Стелла. Стелла была не похожа на остальных. Изо рта у неё торчал клык, на голове красовались два бантика, а ещё она была дерзкой, храброй и очень классной. И у неё не было мамы.
— С людьми нам общаться нельзя, за это могут наказать, — прошептала Тилия.
Сама она сидела за партой девочки, которую звали Гвенни Розенблад. Тилии и в голову не приходило, что с ней можно подружиться.
— Да, это ур-рг, — ответила Стелла, — но нельзя постоянно делать лишь то, что дозволено. А уж если тебя называют Больничной Бродилкой, то ты, должно быть, очень храбрая. Да и котелок у тебя, наверное, варит неплохо!
— Ну-у, даже не знаю. Ты-то всё равно храбрее, Стелла. Ты не боишься дразнить саму Софию Страхомудрую, так что она прямо из ткани вон лезет. Я так не умею…
— Я как-то не задумывалась о ткани, — ответила Стелла.
Болтая, Стелла с Тилией не заметили, как к ним медленно приблизилась София Страхомудрая.
— Вы осмелились мешать учебному процессу своей болтовнёй! На Позорный крючок! — строго прошипела она. — Обе! Быстро!
Класс охнул. Стелла с Тилией задумчиво переглянулись.
— Что, прямо сейчас? — Стелла попыталась перевести разговор на другую тему. — Портной Ниткинд и Гектор Мышак…
— На Позорный крючок! — Софию Страхомудрую передёрнуло от возмущения.
Теперь она вновь превратилась в ледышку. Стелла вспомнила, как первый раз пришла в кабинет учительницы и та записала в Календаре развития, что Стелла познала Первую истину. В тот момент казалось, что нет на свете привидения добрее Софии.
Схватив Стеллу с Тилией учительница протащила их в самый конец класса. Спустив с потолка Позорный крючок, она подвесила на него обеих и вновь подняла крючок к потолку.
Вообще-то, Стелла была уже знакома с Позорным крючком.
— Повисите там, пока не успокоитесь. Согласно Призрачному закону, болтовня на уроке строго воспрещена!
Девять других маленьких привидений притихли. София Страхомудрая опять вернулась к учительскому столу.
— Идём дальше. Во-первых, запомните, что мы не можем позволить себе летать низко. Во-вторых, что важно быть прочными, — прошептала она. — На дом запишите новые слова и выучите их к следующей ночи: «растяжка» и «гибкость».
— Растяжка, — повторила Стелла, раскачиваясь на крючке, — я слыхала, бывают такие конфеты — тянучки!
В классе засмеялись.
— Тихо, Стелла! — сказала Тилия.
— Это уж слишком! — загремела София Страхомудрая. — Приличные привидения на уроках их не жуют. Нет, мои маленькие ужастики, здесь речь идёт о растяжке тканей. Если кто-то из вас к ней склонен, держитесь подальше от мастерских по пошиву постельного белья.
Тараторка Тилия просияла от гордости. Она жила на больничном складе постельного белья и была настоящим специалистом по простыням. Поговаривали, что один её дядя растянулся настолько сильно, что чуть с треском не разорвался. Он тогда заключил пари, что его можно будет натянуть на двуспальную кровать, хотя вообще-то он и на полуторную едва налезал.
— Итак, в следующий раз я спрошу у вас значение слова «растяжка», а кроме того, выясните, что означает «прищемить».
— Меня уже прищемляли! — закричала Стелла, помахав оборочкой. — Каждый раз, когда я делаю или говорю что-то не то, дядюшка Кошмарис завязывает меня в узел и прищемляет мне уголки!
