Эдуард Пашнев - Цветы из чужого сада
Лодка въехала в тень двух больших деревьев. Лешка наклонился, будто вычерпывает воду, и незаметно сунул обрез за пазуху. Другая его рука нащупала под лавочкой кусок железа.
– Выбрасывать?
– Давай!
Лешка торопливо протянул руку, раздался слабый всплеск.
– Я сказал, мне давай. Ну, ладно, аминь.
Лодка заскользила мимо сарая к дому с мезонином.
6. Нужна радиособака
В доме с мезонином жила Уф Фимовна со своей дочерью, которая училась в университете. Утром стало известно, что учительницу обворовали…
На левом берегу, недалеко от моста, нашли затонувшую лодку. Тут же в воде лежал огромный кусок гранита, которым было проломлено дно лодки. Две собаки-ищейки – рыжая Альма и черный Скиф – долго принюхивались к сырой земле, растерянно вздрагивали ушами, кидались то в одну, то в другую сторону, но так и не смогли взять след. «Видимо, они шли у самой кромки, – сказал начальник милиции. – К утру вода поднялась еще на тридцать сантиметров, и все следы оказались под водой…»
Пятый «В» решил, что Уф Фимовна сегодня не придет, и уроков истории не будет. Но она пришла и даже вспомнила, что Петька Серебряков должен сидеть за первой партой с Зойкой Клюевой. Он самовольно пересел к Профессору кислых щей Вовке Жигалкину на «Камчатку». Думал, не заметит, но она заметила. Конечно, если бы учительница знала, чем занимаются сейчас друзья на уроках, она ни за что не стала бы их рассаживать. Они не слушали радиопередачу «Для тех, кто дома», не гоняли по парте стеклянный шарик, они думали над тем, как помочь милиции поймать жуликов, которые не оставили почти никаких следов. Оба верили больше всего в радиотехнику. Поэтому они решили изобрести радиоуловитель для жуликов. Самое главное, надо было придумать, как назвать этот прибор. Петька Серебряков предлагал его назвать так: «Семитранзисторный двухдиапазонный супергетеродинный радиоуловитель Ж-1 на полупроводниковых триодах». Вовка Жигалкин соглашался с таким названием, но предлагал внести одну поправку. Вовка говорил, что его надо назвать не радиоуловитель, а радиовыловитель, потому что он будет вылавливать жуликов.
– Радиособака, – засмеялся Петька.
– Радиособака, – согласился Профессор кислых щей.
И тут Уф Фимовна заметила, что они разговаривают, и удивилась, почему они опять вместе.
На перемене все жалели учительницу. Зойка Клюева возмущалась:
– И куда только милиция смотрит?
Это была любимая поговорка Зойкиной матери, которую мальчишки не раз слышали по своему адресу. Поэтому Петька Серебряков передразнил:
– «Куда милиция смотрит»… В подзорную трубу.
Услышав про подзорную трубу, Гога Бавыкин по инерции крикнул:
– Сто чертей на сундук мертвеца!
Славка Заячья губа и Шурка подхватили:
– Ий-хо-хо! И бутылка рому!
– Эх вы, – обиделась Зойка. – Несознательные, У Уф Фимовны горе, а вы?..
– А мы что?.. Мы ничего, – сказал Бавыкин.
– Мы же просто так, – смутился Шурка.
– Мы же не нарочно, мы же всегда так поем, – пояснил Заячья губа.
Алик тоже переживал горе Уф Фимовны вместе со всеми. И Нинка Пономарева переживала. Она ни капельки не обиделась, что Алик не раскрасил ей контурные карты, и на третьей перемене незаметно положила ему в парту половинку большого яблока. Алик съел яблоко, а потом его начала мучить совесть. Нинка не знала, что он ей изменил, и поэтому положила яблоко, а он его зачем-то съел. Алик вспомнил, как Маринка и ее отец приглашали его в гости, вспомнил, что он обещал сегодня к ним прийти, и ему стало совсем грустно. Он подпер курчавую голову рукой, вздохнул и решил: «А ну их. Не буду ни с кем из девчонок дружить. И есть Нинкины яблоки не буду, и в гости к Маринке не пойду». После уроков вместо того, чтобы провожать Нинку, которая стояла на углу и делала ему знаки портфелем, пошел домой берегом вместе с Гогой Бавыкиным, Зайцем и Шуркой. Он сегодня все время около них крутился, и они его ни разу не назвали маменькиным сынком и Котей и не разу не прогнали, потому что были заняты горем Уф Фимовны. На уроках учителя не давали как следует поговорить о случившемся, на переменах тоже не разговоришься, поэтому мальчишки, оказавшись за воротами школы, перебивая друг друга, начали высказывать разные предположения и проекты, как поймать жуликов. Сегодня пятый «В» благодаря этому случаю прославился на всю школу, и мальчишки потихоньку начали гордиться Уф Фимовной. На переменках к ним подходили ученики даже из старших классов и спрашивали:
– Правда, что вашу учительницу обворовали?
– Правда, – гордо отвечал Гога, или Шурка, или Заяц. И если их просили, начинали рассказывать подробности, какие знали. У Алика тоже несколько раз спрашивали, и он рассказывал. В общем, это был первый день, когда Алик возвращался из школы в Речной переулок вместе с Гогой Бавыкиным и компанией.
Около кинотеатра «Космос» на лавочке сидел Лешка. Он ел мороженое. Увидев мальчишек, Лешка замахал руками:
– Эй, Заяц! Щербатый!
Гога попробовал кончиком языка выщерблинку в зубах и первый перебежал дорогу. Мальчишки гуськом потянулись за ним.
– Здорово! – сказал Лешка. – Мороженое жрать будете? Я уже восьмое эскимо ем.
– А у нас учительницу обворовали, – гордо сообщил Заячья губа.
Лешка ужасно удивился, сделал большие глаза и стал расспрашивать подробности. Потом всем купил по мороженому. И еще позвенел карманом, показывая, как у него много денег.
– Между прочим, – сказал он и сделал серьезное лицо. – Заяц, на́ рубль, вали в предварительную кассу. Три билета на десять часов. Понял?
– Зачем?
– Скажешь, отец послал. Подожди, ты пионер?
– Да, – остановился Заяц.
– А где твой галстук?
– В кармане.
– Дай его сюда.
Лешка взял галстук, расправил его и сам повязал на худую Славкину шею.
– Иди!
– Три билета?
– Три билета по тридцать копеек.
Когда Заяц убежал, Лешка повернулся к Алику.
– Ты, Кучерявый. На́ тебе тоже рубль. Бери, чего рот разинул? Купишь три билета по тридцать пять копеек. На́ еще пятак.
– А зачем вам столько билетов?
Лешка посмотрел на Алика, и его тонкие губы расползлись в улыбке.
– Чудак-человек, я же из-за вас стараюсь.
– Как из-за нас? – спросил Шурка.
– Желающих вечером знаешь сколько в кино, а билетов нет. Продадим подороже, деньги лишние будут. Я себе долю возьму, а остальные будете откладывать на телевизор.
– На какой телевизор? – недоверчиво прищурился Гога.
– Ну, себе на телевизор.
– У нас есть телевизор, – сказал Алик.
– У нас тоже.
Лешка захохотал. Зубы у него были неровные, но крепкие, хищные.
– Ну, учительнице своей купите, которую обворовали.
Лешка по глазам мальчишек увидел, что эта мысль им очень понравилась. Он толкнул в плечо Алика:
– Ну, чего стал? Вали в кассу занимать очередь.
Алик оглянулся на Гогу, на Шурку, ему показалось, что они не возражают, и побежал в кассу.
7. Пожиратель подснежников
В воскресенье утром мать грубо растолкала Лешку:
– Вставай, к тебе пришли.
– Ладно, сейчас.
– Вставай, пионеры к тебе пришли.
– Какие пионеры?
Лешка никак не хотел просыпаться, мать содрала с него одеяло и скорбно прижала к себе.
– Вставай! Что это за мальчишки к тебе пришли?
Лешка широко зевнул, сел на кровати, спустил ноги на пол.
– За подснежниками я с ними иду.
– За какими подснежниками?
– Гербарий собирать. Пойди скажи им, что я сейчас.
– Гербарий – это хорошо, иди. Может, и правда, за ум возьмешься, – вздохнула мать.
На деревьях, расправивших свои голые ветви навстречу весне, резвились воробьи. Гога от нечего делать поднял камень и хотел их вспугнуть, но в окне напротив появилась половинка человека в подтяжках, покачала лысой головой и погрозила пальцем. Гога спрятал камень за спину, повернулся на одной ноге и сделал вид, что он и не собирался никуда бросать камень.
Заячья губа достал увеличилку, сел позади Алика на ступеньки дома и направил острый лучик солнца на хлястик пальто. Алик встал, отошел в сторону.
– Котя, маменькин сынок, – лениво разозлился Заяц.
Шурка достал из-за пазухи книжку про клоуна. Он всегда с собой брал книжку, потому что не мог ни на одну минуту расстаться с героями. Сейчас он вместе с клоуном готовился к выступлению. Только успел выбежать на арену в рыжем парике, в разноцветных штанах, только успел повиснуть вниз головой на трапеции, на которой артистка в звездном плаще собиралась под куполом цирка совершить космический полет, как появился Лешка.
– Гоп-ля! Ха-ха-ха! – подпрыгнул Шурка.
– Ты что, чокнулся? – удивленно остановился Лешка.
– Карамели марамбели. Ха-ха-ха!
– Он книжку читает про клоуна, – услужливо объяснил Заяц.
– Все в галстуках? – осмотрел Лешка мальчишек. – Строиться в затылок друг другу. Ты, клоун!.. Пошли.
Гога любил ходить в строю. Он серьезно печатал шаг. Из-под пальто вырывался наглаженный галстук. Около хлебного магазина встретилась какая-то старушка. Она удивленно остановилась, открыла рот, словно разучилась говорить, и уже вслед крикнула Лешке:
