Владимир Алеников - Каникулы Петрова и Васечкина
Закончив арию, Антон решительно встряхнул головой и сделал знак всем следовать за ним.
Петров и Васечкин наконец остались одни. Петров недоумённо смотрел вслед ребятам.
– Чего это они? – озадаченно поинтересовался он.
– А ты что, ничего не понял? – спросил Васечкин.
– Нет, а что? – наивно удивился Петров.
– Слыхал, они тут хулигана ждут?
– Ну? – по-прежнему недоумевал Петров.
– Так вот: я этот самый хулиган и есть! – небрежно сообщил Васечкин.
– Ты? – поразился Петров.
– Ну а кто же ещё? – самодовольно ухмыльнулся Васечкин.
– Не может быть! – сказал Петров и на всякий случай отодвинулся.
– Во всяком случае, они в этом уверены!
– Так нужно им объяснить! – воскликнул Петров и вскочил, чтобы броситься вдогонку за ребятами.
Но Васечкин ловко удержал его.
– Постой! – сказал он. – Они тебе всё равно не поверят! Это раз! А во-вторых, лично мне нравится быть хулиганом…
– Тебе? – не понял Петров. – Нравится?!
Чтобы пояснить свою мысль, Васечкину явно было недостаточно обыкновенных слов, и он, как нередко уже бывало в подобных ситуациях, перешёл на пение…
ВАСЕЧКИН. Раз сложилась ситуация,
Надо пользоваться ею!
ПЕТРОВ. Может, это провокация?
Что-то я им всем не верю!
ВАСЕЧКИН. Ну при чём здесь провокация?
Зверь выходит на ловца!
Раз сложилась ситуация,
Так используй до конца!
Счастье в жизни, как подкова,
Раз нашёл – хватайся сразу…
Больше случая такого
Не представится ни разу!
Эх, раз, ещё раз,
Ещё много, много раз!
Васечкин так разошёлся, что даже пустился отплясывать «цыганочку». Петрову ничего не оставалось, как последовать его примеру.
ВАСЕЧКИН. Раз сложилась ситуация,
Заживём прекрасно тут!
ПЕТРОВ. Да… У них организация.
Вдруг по шее надают?!
ВАСЕЧКИН. Напугал. «Организация!»
Здесь не надо громких фраз,
Ведь такая ситуация
Выпадает только раз!
ОБА (вместе). Эх, раз, ещё раз,
Ещё много, много раз!
– Ну я, пожалуй, вздремну, – заключил Васечкин, тяжело дыша после бурного танца. – По закону Архимеда, после сытного обеда полагается поспать… – И он прилёг на кровать прямо в одежде.
– Ладно! – сказал Петров. – А вещи, что ли, должен Петров таскать?
– Правильно, Петров, принеси вещи! – одобрил Васечкин. – А если кто будет спрашивать обо мне, так всем и говори: «Дескать, хулиган спит, но чуть что…»
– Ладно! – Петров махнул рукой и вышел из спальни.
Васечкин перевернулся на другой бок.
Глава 7. Кто есть кто?
Обливаясь по том, Петров тащил вещи по аллее вдоль спортивных площадок.
– Эй! – вдруг услышал он откуда-то сверху.
Он поднял голову и увидел Филиппа, который всё ещё не покинул своего наблюдательного пункта.
– Чего тебе? – остановился Петров.
– А правда, что твой, как это называется, кореш состоит на учёте в детской комнате милиции? – спросил малыш.
– В детской комнате? На учёте? – растерялся Петров.
– А что, нет? – насторожился Филипп.
– Состоит, состоит, только с обратной стороны… – пробурчал Петров.
– Что же это, он, значит, лучше других хулиганов или хуже? – затаив дыхание, спросил Филипп.
Петров поманил его пальцем, и тот, как зачарованный, слез со своего места и подошёл к нему. Петров наклонился к Филиппу и жутким шёпотом сказал:
– Хуже!
– Ишь ты как! – также шёпотом отозвался Филипп. – То-то у нас шум поднялся!
– Слушай, а ты, я вижу, проворный парень, помоги-ка мне вещи отнести! – небрежно предложил Петров.
– Давай! – охотно согласился Филипп.
И они зашагали дальше, по-братски разделив всю поклажу. По дороге Петров что-то рассказывал Филиппу, азартно размахивая руками, очевидно, бытописал подвиги знаменитого хулигана Васечкина, а Филипп внимательно слушал, на матывая историю за историей на ещё невыросший ус.
Глава 8. Как хорошо быть хулиганом!
Инна Андреевна стояла в спальне над спящим Васечкиным и с сожалением смотрела на него, видимо не решаясь разбудить. Наконец она вздохнула и осторожно потрясла его за плечо.
– А? Что? – открыл глаза Васечкин. – А, это вы, Инна Андреевна! Бонжур!
– Бонжур! Бонжур! – сказала Инна Андреевна. – Извини, Васечкин, что я тебя разбудила, но уж дело больно серьёзное. Скажи, с вами в автобусе, когда вы ехали, больше никого не было?
– Никого вроде. А что, Инна Андреевна?
– Да вот все говорят, что приехал этот самый хулиган. Многие его уже видели. А документов у меня на него ещё нет. И путёвки нет. И сам он неизвестно где. В общем, ничего не понимаю. Ладно, пойду. Досыпай, Васечкин. Ещё раз извини меня.
Васечкин во время этого монолога едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
– Ничего, Инна Андреевна, – выдавил он из себя, – пустяки. Я уже не спал.
– Ну ладно, Васечкин, я пошла. Надо разобраться в этой истории.
– Оревуар, Инна Андреевна! Бон шанс! Желаю удачи! – любезно пожелал Васечкин.
– Оревуар, Васечкин! – улыбнулась Инна Андреевна. – Э у э Петров?
– За вещами пошёл. Скоро придёт. Ту ду сюит!
– Же компрен! – сказала Инна Андреевна. – Салю а Петров дю ма пар!
И она ушла, озабоченно покачивая головой.
– Хорошо! – сказал ей вслед Васечкин. – Передам.
И он начал было переворачиваться на другой бок, но не тут-то было.
Дверь в спальню приоткрылась, и в неё заглянул рыжий веснушчатый парнишка. За его спиной виднелось ещё несколько физиономий.
– А вам чего? – недовольно спросил Васечкин.
– Мы к тебе… – неуверенно сказал рыжий и осторожно вошёл в спальню.
Ещё несколько ребят вошли вслед за ним и столпились на пороге.
– Ну, дальше что? – сердито спросил Васечкин.
Рыжий совсем оробел.
– Разговор есть… – выдвинулся из-за его плеча долговязый парень. – Помощь нужна!
– В смысле? – заинтересовался Васечкин.
– Да житья нет! – осмелел рыжий.
– От кого?
– Да от председателя совета дружины, от Антона. Такого председателя ни в одном лагере нет! Такие мероприятия устраивает, что никому и в голову не придёт.
– Дисциплиной совсем замучил! – поддакнул долговязый. – Всё ему мало. Куда ни придёт, ко всему придирается. Соринку на полу увидит, весь пол перемывать заставляет. Ну и моешь! А в комнате метров пятьдесят квадратных… – возмущённо подхватил ещё один, курносый вихрастый паренёк.
– Неужели? – возмутился Васечкин.
– Честное пионерское! – закричали все хором.
– Ко всем пристаёт!
– Прямо помешался на показателях!
– Из-за них может с утра до вечера гонять туда-сюда!
– Ни поиграть, ни искупаться!..
– Да это просто хулиганство! – Васечкин вскочил с кровати.
– А попробуй ему слово поперёк сказать, внеочередными дежурствами замучает… – подливал масла в огонь рыжий.
– Или самодеятельностью заниматься заставит! – канючил долговязый. – Мне, например, монолог Гамлета учить велел… Вот хожу целый день и думаю: «Быть или не быть?»
– А чего тут думать? – вскипел Васечкин. – Конечно бить!
– Правильно! – обрадовались все. – Вот и давай, займись!
– Слушай, – радостно спросил рыжий, – может, ты есть хочешь? Вот! – И он достал из целлофанового пакета трехлитровую банку засахаренной клубники.
– Вы что, ребята?! – попробовал было отказаться Васечкин.
– Бери, бери! – всунул ему банку в руки рыжий. – Мне ещё привезут.
Тут, как по команде, все кинулись к Васечкину со своими приношениями. Чего там только не было: и конфеты, и печенье, и фрукты – одним словом, всё, чем богаты родительские передачи!
– Бери, бери! – кричали все. – Помоги только… Если ты не поможешь, так хоть из лагеря беги! Не каникулы, а мучение одно!
– Ладно! – благосклонно кивал Васечкин, принимая щедрые дары. – Я постараюсь…
– Ты уж как следует постарайся! – сказал долговязый и кивнул своим: – Всё, ребя, уходим.
Компания моментально и бесшумно удалилась.
Когда дверь за ребятами закрылась, Васечкин хозяйским глазом окинул гору из кульков, свёртков и банок и, удовлетворённо потерев руки, принялся за клубничное варенье, черпая его из банки большой ложкой.
Вкус варенья, очевидно, привёл его в такой восторг, что Васечкин не мог удержаться и запел:
Как хорошо быть хулиганом,
Признаться, даже не ожидал!
Пустяшным, можно сказать, обманом
Такого страху на всех нагнал!
Не важно быть,
Сумей прослыть!
Тогда без напряжения
Всегда и всюду
Себе добуду
Почёт и уважение!
Как хорошо быть хулиганом!
Эта работа мне по плечу.
Не вынимая рук из карманов,
Я побеждаю кого хочу!
Не важно быть,
Сумей прослыть!
Тогда без напряжения
Всегда и всюду
Себе добуду
Почёт и уважение!
Как хорошо быть хулиганом!
Забыть про то, что ты не силач,
Себя почувствовать великаном,
Не знавшим горечи неудач!
Зачем мне быть?
Сумел прослыть!
Теперь без напряжения
Всегда и всюду
Себе добуду
Почёт и уважение!
В конце песни пришёл Петров в сопровождении Филиппа. Они аккуратно и тихо, стараясь не мешать исполнению, начали раскладывать вещи.
