Джанни Родари - Торт в небе
- Поднимайся ко мне, никто в тебя не пульнёт.
- Постой, на вот совок: если это торт, проделаешь в нём дырку, и мы спрячемся внутри.
Паоло нехотя принял совок. Ведь взять совок - это всё равно что отречься от всех своих убеждений. Да и смешно как-то выйти навстречу пришельцам из космоса с детским совком в руке. "У них наверняка какой-нибудь смертоносный луч, дезинтегратор, и чего только нет!" - думалось ему.
Но он всё же взял совок - и правильно сделал, потому что на верхушке горы Коко его ждали не марсиане и не венерианцы, готовые раздавить его, словно козявку; и не было никакого космического корабля, хоть сколько-нибудь похожего на те, что он видел в фантастических фильмах. Там ждал его торт - только и всего.
Можно было даже не обладать тонким чутьём, чтобы услышать его запах, вернее, сотни, тысячи запахов, разнообразных и пьянящих. Паоло воткнул совок в стенку торта и мигом вырубил в ней нишу для себя и сестрёнки.
Рита напряжённо прислушивалась, ожидая, когда брат позовёт её, а на нее градом сыпались куски марципана и слоёного теста, лились водопады сладкого вина и ручьи наливки. Тут уж она не стала терять даром времени и принялась отведывать всё, что валилось ей под руку, и до того увлеклась, что Паоло пришлось трижды окликнуть её.
- Иду, иду! - отозвалась она с полным ртом и юркнула в ароматную нишу.
Паоло быстро замуровал вход глыбой засахаренного бергамота, оставив лишь маленькое окошечко для воздуха и света.
- Ну что, убедился? - спросила Рита и откусила от стены кусок побольше.
- Ладно уж, ты победила. Это торт. Я тебе заплачу.
- Ещё как заплатишь, для чего ж ещё и спорить! Не будешь зря бросаться словами.
- Ладно, я тебе должен. А теперь не мешай мне работать. Ну-ка подвинься, хочу проложить галерею. Надо исследовать весь торт. Ты что думаешь, я сюда обжираться пришёл?
- Фу, какой! У нас под ногами с полметра шоколаду, мы сидим в гроте из слоёного теста, нам тут безопаснее, чем Пиноккио в брюхе акулы, а у тебя все исследования на уме!
- Ну, ты лопай, а я буду копать.
- Ладно уж! - снизошла Рита. - Буду помогать тебе другой рукой. Для еды мне и одной хватит.
Паоло и Рита без труда проходили слои крема, сливок и миндальной нуги. Они перескакивали через ручьи густого сиропа, переходили вброд лужи смородинного сока, и луч их фонарика выхватывал из темноты маленькие гроты, промытые в недрах торта потоками ликёра, совсем как реки Карста, уходя в толщу гор, промывают там естественные пещеры и акведуки.
Время от времени на их пути вставали огромные, как тумбы, засахаренные вишни. Паоло, которого жажда открытий, как мотор, гнала всё вперёд и вперёд, обходил их, ну а Рита знай себе набивала сочной мякотью рот. Одной рукой она рассеянно помогала пробивать галерею, другой ощупывала стенки из глазированных каштанов, пыталась запихнуть в рот большущий, как тыква, фаршированный орех и пробовала на зубок диковинные камни, которые попадались ей под ноги, - это были по большей части жареный миндаль и орехи.
- Давай, давай, - время от времени поторапливал её Паоло. - Да нет же, не здесь, вот так копай, по радиусу надо идти, только тогда доберёшься до центра.
- Ах, как жалко! Вон оттуда, справа, потянуло холодком... Должно же тут быть мороженое!
- Эх, не взял я с собой компас, вот бы ориентироваться!
- А зачем? Тут повсюду торт: на север и на юг, на запад и на отток.
- Надо говорить не отток, а восток. Сколько раз я тебя учил!
- Ладно уж, знаю, что ты отличник! Зато кто мне проспорил? Фу, фу, в этом месте слишком много ликёру. Не опьянеть бы. Ай! Полилось... Ну-ка, попробую... Точно: не вода, а марсала. Караул, тону! Нет, ничего, всё в порядке. Топаем по бисквитам! Правду сказать, мне больше нравятся миндальные: они крепче.
Паоло не переставая работал совком и молча перечислял про себя материалы, которые ему приходилось обрабатывать: "Малиновое варенье... изюм... крем... фисташковое мороженое..."
Вдруг он остановился и схватил Риту за руку - тревога!
- Гаси фонарь! - шёпотом приказал он.
- Да ведь ничего особенного тут нет. Что случилось?
- Тише! Вон, посмотри.
Из стены перед ними, сквозь проделанное совком отверстие, пробивался тоненький лучик света.
Рита заглянула в дырку: там за стенкой была пещера... А посреди пещеры при свете электрического фонарика, воткнутого в апельсиновый цукат, сидел человек и что-то лихорадочно писал на листах бумаги, лежавших у него на коленях.
- Да ведь это Джеппетто! - прошептала Рита.
- Ну да, а ты Фея с синими волосами... Не мели чепухи. Дай мне подумать.
Паоло и Рита поочерёдно прикладывались к наблюдательному оконцу. Так прошло две минуты.
- Ну как, подумал?
- Нет ещё.
- Скажи хоть, о чём думать, тогда я тоже буду думать вместе с тобой. Ждать просто так - скучно!
- Ладно, пока будем звать его синьор Джеппетто, ведь надо же как-то его называть, - ответил Паоло. - Но кто он такой? Что он тут делает? Как сюда попал?
- Я почём знаю. Может, как мы, так и он. И потом, видишь: он пишет - значит, он писатель. Журналист.
- Ну ладно, теперь у тебя есть о чём думать? Думай да помалкивай, пока он нас не заметил.
Рита притихла и стала лизать стенку из мороженого. Но в ту же минуту тишина взорвалась, словно бомба.
- Это Зорро! - воскликнула Рита. - Прибежал по нашим следам.
- Всё погибло, - сказал Паоло тоже во весь голос: он так взволновался, что позабыл про всякую осторожность.
Зорро с радостным лаем бросился к ним, а Паоло припал к отверстию да так и обмер: таинственный синьор Джеппетто вскочил на ноги и стал испуганно озираться по сторонам.
- Молодец, Зорро! - прошептал Паоло.
Пёс улёгся и завилял хвостом.
- Синьор Джеппетто услышал, - сказал Паоло. - Он обходит пещеру, осматривает стены...
- Похоже, пора смываться.
- Постой. Мне хочется установить...
- Ну да, вот он сейчас сам нас "установит", тогда узнаешь!
- Тихо. Он подходит сюда.
Загадочный обитатель торта, осматривая стены пещеры, подошёл вплотную к отверстию, и Паоло мог рассмотреть его вблизи. Это был староватый, лысоватый, сутуловатый - словом, во всех отношениях чуточку "атый" человек, вот разве что стёкла очков у него были не толстоватые, а прямо-таки толстенные, толщиною в палец, а за ними сверкали необычайно живые чёрные глаза. На нём был длинный широкий балахон, нечто среднее между халатом продавца и фартуком аптекаря. На шее болтался похожий на тряпку галстук, измятый воротник был расстёгнут.
- Бежим, Паоло!
Но Паоло словно прирос к глазку в стене и даже не шелохнулся, когда "синьор Джеппетто" навёл на него свои окуляры. С обеих сторон стены - а она, как мы знаем, была из фисташкового мороженого - две пары любопытных глаз сверлили друг друга взглядом. У Паоло душа в пятки ушла, но он не сдвинулся с места. А загадочный и, ясное дело, не настоящий синьор Джеппетто, похоже, ничуть не испугался. Он крикнул раздражённым голосом:
- Сквак сквок карапак пик!
Такие примерно звуки услышали Паоло и Рита. А также голос Зорро - он вскочил и залаял.
- Брек брок караброк пок! - выкрикнул старикан и принялся обеими руками расширять отверстие. В несколько секунд он проделал в стене окошко и выглянул в него, не переставая квакать на своём непонятном языке.
- Бежим! - крикнул Паоло и попятился назад, не спуская глаз с лица в квадратном окошке посреди зеленоватой стены, освещённой дрожащим лучом фонарика в руке любопытной Риты.
И тут он увидел, или ему почудилось, что за стёклами очков мелькнула улыбка... Ну, а потом они повернулись и ну нарезать во все лопатки по галерее, так что пятки засверкали. Задыхаясь, продирались они сквозь топи сиропа, ликёра и мармелада, с разбегу налетали на стенки из сливок и слоёного теста.
А вон и свет блеснул там внизу... Уже ночь, но все прожекторы зажжены и наведены на торт... Паоло лихорадочно соображал, пробивая отверстие для выхода, потом бросил фонарик под гору и крикнул:
- Зорро, возьми!
Зорро не заставил повторять приказание; он с лаем выскочил из галереи и помчался за фонариком вниз по склону, верный старой игре, которой Паоло и Рита обучили его. Лучи прожекторов, рассекая воздух, вмиг обратились на него. Внизу поднялась страшная суматоха.
Замысел Паоло оправдался. Они побежали вниз по склону, оставленному во тьме словно взбесившимися прожекторами.
- Ну, вот и выбрались...
- Ой, мамочки! - вдруг воскликнула Рита. - Ботинок потеряла!
- Где?
- Не знаю, наверное когда спускались с горы. Пойти поискать, что ли?
- Умница! Тебя сцапают, и всё откроется.
- А торт съедят! Нет уж, ну его, этот ботинок.
Мамы дома не было. Она пришла полчаса спустя, когда "Диомед", уверившись, что марсиане не проявляют враждебных намерений, разрешил обитателям выйти из подвалов.
- Вы хорошо себя вели? Испугались?
- Да, мама, - ответил Паоло на первый вопрос.
