Нина Артюхова - Светлана
«Товарищ Зимина, — сказала бы Светлана, — мне долгое время был неясен характер вашей дочери. Она совершала непонятные для меня поступки. Мне кажется, что ваша дочь с детства разрывается между двумя мирами — большим миром своего отца и вашим маленьким мирком уютной жизни фарфоровых собачек». (Пожалуй, не говорить про собачек, еще обидится!)
Надя окончила институт в этом году, защитила диплом. Ей предлагали остаться в аспирантуре, но она отказалась. Александра Павловна была этим очень расстроена. Она убеждала Надю — уж если уезжать из Москвы, так проситься к отцу на завод: «Все-таки дочь директора, совсем другое положение!»
И опять Надя сделала по-своему и едет вместе со своей группой... Только Алеша Бочкарев совсем в другое место получил назначение.
Надя сказала Зинаиде Львовне, когда говорили про аспирантуру: «Поработаю года два-три, а там видно будет»...
Ведь Косте тоже как раз два года еще учиться...
Ладно, вернемся к беседе с Надиной матерью.
«Товарищ Зимина, — продолжала бы Светлана разговор с Надиной матерью, — не думайте, что, говоря «большой мир», я требую, чтобы каждый человек ехал работать в Сибирь, как ваш муж и ваша дочь, или еще куда-нибудь как можно дальше. Взгляните на вашу знакомую — Зинаиду Львовну Лебедеву, которая не уезжала никуда, не занимала никаких ответственных постов, а только скромную должность библиотекаря. Но ее мир тоже широк»... И так далее, и так далее.
Подействует ли?
Светлане вдруг стало смешно и досадно: к тому времени, когда она начнет преподавать, Галя и Туся окончат школу и поступят в институт, а Надина мать станет бабушкой...
Ничего... Не совсем так, но что-нибудь в этом роде может быть и у ее учеников. Пускай ребята и семьи ребят все разные, но людей, как и ребят в классе, можно разделить на группы схожих между собой. Пригодятся когда-нибудь все эти наблюдения.
А как интересно наблюдать!.. И еще... Пускай тяжело расставаться со школой и с детским домом, но как хочется не только наблюдать за жизнью других, но и самой по-настоящему, по-взрослому начать жить!
ХL
Светлана никогда не дружила с Нюрой Поповой. А теперь даже приятно было идти в педучилище не одной. Вместе сидели в поликлинике, чтобы получить справку от врача, вместе сговорились подавать заявления.
Светлане казалось, что с Нюрой Поповой она берет с собой во взрослую жизнь кусочек детства.
Нюра поджидала на сквере, сложив трубочкой все документы.
День выдался свежий, но, поскольку летние каникулы уже начались, Нюра решила быть принципиальной: надела светлое платье с короткими рукавами, носки и тапочки. Платье желтоватое, в зеленых цветочках, носки розовые, тапочки синие.
Когда видишь такое сочетание, не знаешь, как быть: наводить критику — можно обидеть человека, промолчать — как-то нечестно по отношению к товарищу.
— А у тебя есть белые носки? — осторожно спросила Светлана.
— Есть. У меня есть еще белые, желтенькие и голубые.
— Может быть, лучше белые надеть? Все-таки в педучилище идем!
— Так ведь не на занятия еще, — возразила Нюра и гордо выставила вперед худую и прямую, как у мальчишки, ногу, покрытую синеватыми гусиными цыпками. — Эти наряднее.
Так и пошли.
В переулках около педучилища стали попадаться попутчицы — девочки с такими же бумажными трубками в руках. А другие, с пустыми руками, но тоже очень деловитые, шли навстречу.
«Неужели и здесь я буду самая старшая?» — думала Светлана. Но нет, попадаются и довольно взрослые девочки. Во всяком случае, такие, которые не наденут розовые носки с синими тапочками.
Во дворе и в коридорах — еще старше. И почему-то все знают друг друга. Ах да, ведь здесь сегодня экзамены идут! Вот расписание на стене. Понятно. Сдает второй курс. Половина группы на экзамене, а другие ждут и волнуются — совсем как в школе.
А на деревянном диване сидят еще две девочки, самые спокойные и солидные из всех, прямо уже без пяти минут учительницы, и говорят о выпускном вечере. Новички спрашивают робкими голосами:
— Девочки, где можно подать заявление?
— А вон там, у стола.
Шуршат бумажные трубки, развертываются и остаются лежать на столе.
Всё. Можно уходить. До августа, до вступительных экзаменов.
— Я, девочки, больше всего устного боюсь! Уж математику как-нибудь сдам!
— Ай, смотрите, сколько Ивановых! Пять Ивановых!
— А было шесть!..
Светлана, привстав на цыпочки, старалась прочесть список допущенных к устному экзамену. Третьего дня был диктант, у кого двойка — может забирать свои документы. Девочки толпились около доски, над их головами, в левом углу: «Арбузова, Афанасьева...» — и еще кто-то на «А». Буква «С» внизу... Ничего не видно!
На скамейке у ворот — девочки с раскрытыми учебниками. Эти уже проверили .список и нашли свои фамилии. Счастливые!
У дверей педучилища — небольшая очередь, и у всех грустные лица...
— Девочки, вы на экзамен?
— Мы за документами.
Одна из стоявших в очереди сказала с удовлетворением:
— Хорошо, что я не готовилась! Вчера целый день телевизор смотрела!
Светлана отшатнулась от них и опять бросилась к списку.
Из-за плеча в вязаной кофточке показались все пять Ивановых, столбиком одна под другой. Действительно, их было шесть, это все запомнили. Одна, бедненькая, не одолела диктанта! Если Ивановы — посередине, значит буква «С» правее и ниже...
Отошли две девочки справа, и сразу перед глазами Светланы зарябили в нижнем углу списка незнакомые фамилии на «С». Много их было. От волнения не сразу нашла себя.
«Соколова С.А.» — вот она! Светлана не удержалась, потрогала пальцем Соколову С.А. И сама на себя рассердилась за свой страх: неужели серьезно могла думать, что получит двойку за диктант?
Уже с настоящей тревогой стала искать Нюру. Но Поповой А.Н. не было в списке.
Что же делать? Бежать к воротам, перехватить бедную Нюрочку, чтобы не пришлось ей искать себя около этой суровой доски... искать и не находить. Но уж очень неприятно сообщать плохие новости!
Как раз в эту минуту сзади послышался растерянный голос Нюры:
— И это всё? А где же моя фамилия?.. Ой, что творится!
Нюра, схватив Светлану за плечо, искала себя по всему списку.
— А где же я? Ой, девочки, что творится!
Потом спросила тревожно:
— Светлана, а ты?.. Вот она — ты! Молодец какая! А меня опять знаки преткновения подвели!
Так назвала однажды Нюра, оговорившись, знаки препинания еще в прошлом году.
Светлану тронуло, что Нюра в минуту огорчения так искренне обрадовалась за нее.
А Нюра хозяйственно оглянулась и уже спрашивала стоявших в очереди у двери:
— Вы за документами, девочки? Кто последний?
Потом вздохнула:
— А я-то мучилась. В поликлинике сколько сидела! — И тут же стала утешать себя: — Ну ничего! Пойду опять в школу, в восьмой класс.
Вчера вечером был сильный дождь. Перед дверью на асфальте еще не высохла небольшая лужа.
Когда девочек позвали на экзамен, они аккуратно обходили лужу с правой стороны. А те, кто стоял слева от двери, в очереди за документами, не замечали лужи — и топали прямо по воде. И Нюра Попова шагнула в воду своей синей тапочкой.
...Устный экзамен совсем такой же, как в школе. Только вместо парт — столы и волнуешься больше, чем в школе, потому что все кругом незнакомые. Так же берешь билет — первый, который бросится в глаза, не выбирая. И так же, как на всяком школьном экзамене, билет попадается не тот, который хотелось бы...
А когда выходишь, даже с хорошей отметкой, вместе с радостью немного грустно, потому что нет за дверью взволнованных болельщиков, никто тебя не ждет.
Экзаменационный листок Светлана несла в развернутом виде, чтобы всем, даже незнакомым и неболельщикам было видно, что не документы ей обратно вернули, а, наоборот, благополучно сдала уже два экзамена.
Один болельщик все-таки оказался во дворе: Нюра уже успела сбегать в канцелярию школы, подать заявление, чтобы приняли в восьмой класс, и поджидала Светлану.
— Ой, молодец! Письменный — четыре, устный — пять! Поздравляю! — Она бросилась целовать Светлану.
Светлана, тронутая ее вниманием, взяла Нюру под руку, и они вместе дошли до детского дома.
Там было по-летнему тихо, только нянечка Тоня сторожит дом и не то скучает, не то отдыхает в одиночестве. Тоня тоже поздравила Светлану, спросила, не хочет ли она поесть — как раз вермишель сварилась, — и вдруг перебила сама себя:
— Да! Светлана, вы садом шли? Никого не встретили? Ведь тебя уже давно твой лейтенант дожидается! Или уже ушел?
— Костя? — обрадовалась Светлана. Экзаменационный листок был уже почти спрятан в тумбочку, но было так естественно вынуть его опять и, обмахиваясь им, как веером, выйти в сад.
