Зента Эргле - Ребята нашего двора. Вот это было лето!
Подняв пустую банку из-под краски, в которую Вовка напустил мальков, Янка принялся за работу. На него качка совершенно не действовала. Ощущение было такое, как на качелях. Только пить ужасно хотелось. Он попробовал морской воды, но тут же выплюнул.
— Тоже называется путешественники, — ругался Янка. — Хотя бы еды или питья запасли. Кто знает, сколько нам еще здесь торчать.
И тут он заметил на корме забытую Вовкину удочку.
— Ура! Мы спасены! Сейчас наловим рыбы!
— Хотел бы я посмотреть, как ты будешь есть сырую рыбу! — скривился Меткий Гарпун.
— А как же индейцы едят?
— Да где ты найдешь такую идиотку-рыбу, чтобы поймалась на пустой крючок? Вычерпывай лучше воду, а то еще сами пойдем рыбам на корм! — распорядился Меткий Гарпун. — А этот, — он кивком указал на Майгониса, — совсем скапустился. Пожалуй, надо его привязать, а то как бы не смыло с палубы.
Майгонису было безразлично, о чем они говорят — только бы скорее добраться до берега, только бы не эта ужасная качка.
А ветер тем временем разбушевался с ураганной силой. Волны швыряли, как щепку, утлую лодчонку. Стиснув зубы, бледный, на руле сидел Меткий Гарпун, стараясь держать лодку против волны. Иногда его с головой накрывали брызги. Неожиданно сильным порывом ветра растрепало парус. Теперь на мачте болтались жалкие лохмотья.
— Ну, пропали мы, ребята! — простонал Майгонис.
— Не поднимай паники! Это тебе не какая-нибудь худая скорлупа. Сам знаешь — ее строили в точности, как лодки викингов, — не прекращая отчерпывать воду, подбадривал остальных Янка.
К вечеру шторм начал стихать. Волны стали ниже, они уже не заливали лодку. Янка бросил свой черпак, потянулся всем телом и сказал:
— Сегодня на обед были отбивные со свежими огурцами. Представляешь, большой такой ломтик с коричневой корочкой. Прямо объедение!
— Замолчи сейчас же, а то я тебе морду набью, — пригрозил Майгонис, слегка оправившийся от морской болезни. Но Янка его уже не боялся.
— Все-таки это свинство — кругом столько воды, а ты подыхаешь от жажды, — не удержался и Меткий Гарпун. Губы у него запеклись, во рту пересохло. За один-единственный глоток воды он сейчас согласился бы отдать все свои сокровища: сигнальный фонарик с трехцветным огоньком и даже охотничий лук.
Солнце, кроваво-красное, село в море. Мальчики с опаской наблюдали, как с востока надвигаются черные грозовые тучи. Сперва упало несколько крупных капель, а потом хлынуло как из ведра.
— Хоть напьемся теперь. — Янка подставил банку под широкое переднее сиденье в том месте, где с него стекал ручеек, и банка из-под краски почти моментально наполнилась дождевой водой.
Они напились. Зато теперь еще пуще стал донимать голод.
Туча поплыла на запад, застилая последнюю светлую прогалину на горизонте. Стало совсем темно. Продрогшие ребята сидели молча. От утреннего бахвальства и удали не осталось и следа.
— Интересно, сколько сейчас времени? — спросил Майгонис. Но Янкин будильник нахлебался воды и остановился.
— В лагере полный переполох, моя мама, наверное, плачет, — высказался Янка.
— Ты еще будешь скулить, и так сырости кругом хоть отбавляй. — Меткий Гарпун старался придать своему голосу бодрость, но это ему плохо удавалось.
— А если нас унесет в Швецию? — снова робко раздался из темноты Янкин голос. — Свяжись с этими капиталистами, еще не пустят обратно.
— Молчал бы лучше, если ничего умнее придумать не можешь! — одернул его Меткий Гарпун. — Не в джунглях ведь живем. Вот развиднеется, встретим какой-нибудь рыболовный катер, и он нас спасет.
Майгонис сидел притихший и глотал слезы. Мама сейчас спит спокойным сном и не знает, что ее сын в опасности. Отец умер, а теперь и сын… Майгонис вспомнил, что один раз он не заплатил в школе за обед, а на эти деньги посмотрел кино «Мисс Менд», и как сжег тетрадь для контрольных работ по русскому языку, в которой у него стояли две двойки подряд. Только бы вернуться домой… Он учился бы в школе на одни четверки и пятерки. Вот бы мать обрадовалась! И по вечерам не станет убегать из дому — будет помогать маме готовить ужин и мыть посуду. И Шульцихе он начистил бы все кастрюли до зеркального блеска, честное слово! Ну как его угораздило связаться с этим индейцем? Он решил — когда вернется домой, все начистоту расскажет бригаде. Будь что будет.
Притулившись к мачте, Янка дремал. Во сне он сидел за столом, уставленным вкусными вещами. Чего здесь только не было! Бутерброды, конфеты, яблоки, виноград. Но как только он за чем-нибудь протягивал руку, стол тотчас же поднимался в воздух. «Ты почему без разрешения ушел в море?» — гремел неизвестно откуда взявшийся полковник. «Товарищ полковник, я только хотел захватить их на месте преступления», — оправдывался Янка, но голос не слушался его. «Врешь, тебе самому хотелось прокатиться по морю», — сказал кто-то, хватая его за горло.
Янка вскрикнул и проснулся. У него зубы стучали от холода. Где-то высоко над головою сияли звезды. Луна, обратив к Земле свой круглый лик, проложила по морю серебристую дорожку. Вот бы дойти по ней до дому и залезть в теплую постель!
Меткий Гарпун, укутавшись в мокрое Янкино одеяло, сидел за рулем. И ему возвращение не сулило ничего хорошего. Он уже не раз испытал на себе тяжесть отцовской руки. Как хорошо все началось сегодня утром! Если бы не этот дурацкий туман…
На востоке порозовел небосклон. В той стороне был дом. А ветер гнал лодку совсем в противоположном направлении.
Глава 9. SOS! SOS! SOS!
Утром Алька первый заметил рядом с собой пустую постель.
— Смотри-ка, Майгонис чуть свет вскочил! — усмехнулся он.
— Наверно, хочет опять наловить больше всех. Вчера целый день ходил важный, как павлин, — подхватил Тонис.
— Давай мы тоже возьмем кузнечиков и наловим голавлей, — теребил Альку за руку маленький Вовка. — На заливном лугу знаешь какие большие кузнечики, зеленые, с длинными ножками. Хочешь, я сейчас сбегаю наловлю?
— Подожди ты, малышня, еще успеем, — отмахнулся Алька. — Дай хоть позавтракать.
За столом обнаружилось, что нету и Янки.
— Вчера он жаловался на головную боль и сам просился ночевать у меня, — обеспокоенная, рассказывала Янкина мать. — А утром смотрю: окно настежь и ребенка нет.
— Спорим, что они ушли вместе. Все-таки это нечестно так улизнуть втихомолку, — надулся Гунтис. — Предлагаю обсудить на собрании бригады этот индивидуалистический выпад.
— Хоть бы только все обошлось, — вздохнула Янкина мать. — Я сегодня такой нехороший сон видела: будто мой Янка бежит по трясине. «Увязнешь в болоте, вернись!» — кричу я ему, а он знай бежит.
— Полно вам беспокоиться — как только желудок подаст весть, сами припожалуют как миленькие, — успокаивала ее Шульце.
День был теплый, но ветреный.
— Пойдемте на пляж, — просили девочки. — Может, найдем кусочек янтаря.
— Искупаться тоже не вредно, — поддержали их мальчики.
— Ну ладно, — согласилась Вовкина мать. — Только не надолго.
Огромные волны, догоняя друг друга, мчались к берегу и, набегая на мель, рассыпались белою пеной. Какое это наслаждение зайти по колено в воду и подставлять свое тело встречной волне, ожидая, пока она обдаст тебя брызгами! А Вовку один раз даже накрыло волной. Малыш только фыркал и чихал, когда Алька за трусики поднял его и поставил на ноги. Девочки улеглись на мели и громко повизгивали от восторга. Таких чудесных волн, такого купанья этим летом еще не бывало. И когда Вовкина мама велела им собираться, никто и слышать не хотел о возвращении домой.
Майгонис и Янка не пришли и на обед. В довершение всего старый Екауп сообщил, что еще утром исчезла их лодка.
— А что если эти сорванцы взяли лодку и укатили куда-нибудь? — предположила Вовкина мать.
— Ох, чуяло мое сердце беду, — заплакала Янкина мать, — в такую бурю на утлой лодчонке!
— Слезами горю не поможешь, — старался успокоить ее Криш. — Надо действовать. Тедис, беги на почту и позвони товарищу Калныню! Попроси, чтобы приехал. А я дойду до сельсовета — наверное, там где-нибудь мальчишки затесались.
— По-моему, виноваты чилкуты, и больше никто, — заявил Гунтис.
— Знаете что, девчата, сходите в поселок и поговорите по душам со своими подружками. Может, они что-нибудь знают, — предложил Алик.
В столовой стояла тягостная тишина. Есть никому не хотелось. Хозяйка огорченно убирала со стола тарелки с супом и вторым, съеденными только наполовину. Янкина мать сидела у окна и не отрываясь смотрела на дорогу. Вовка устроился на наблюдательной вышке.
