Просто Давид - Портер Элинор

— Только ей не понравился конец.

Мистер Джек выпрямился.

— Ей не понравился конец? Она так сказала?

Давид задумчиво нахмурился.

— Ну, я не помню в точности ее слова, но уверен, что ей он не понравился, ведь прямо перед этим она сказала, что именно нужно вам передать. И сказала она, что… что, возможно, это касается конца вашей истории. И все же, — Давид остановился и задумался еще глубже, — если подумать, мне кажется, ее слова не могут ничего поменять. В любом случае, они не поженились и не стали жить-поживать и добра наживать.

— Да, но что она сказала? — спросил мистер Джек нетвердым голосом. — Теперь будь внимателен, Давид, и передай мне в точности ее слова.

— Да, я так и сделаю, — кивнул Давид. — Она тоже сказала, что надо сделать так.

— Правда? — мистер Джек наклонился вперед. — Но скажи, как вышло, что она вообще… начала об этом говорить? Лучше начни с самого начала — с самого первого упоминания, Давид. Я хочу все об этом услышать!

Давид довольно вздохнул и устроился поудобнее.

— Ну, для начала надо сказать, что я еще давно рассказал ей эту историю. Это было до того, как я заболел, и ей было очень интересно. Она задавала много-много вопросов. Потом, в другой раз, речь зашла о конце — не помню, как это случилось, — и я сказал ей, что очень старался убедить вас изменить его, а вы никак не хотели. И она стал быстро говорить, что, вероятно, вы и не желали его менять, в любом случае. Но, конечно, этот вопрос я разрешил без проблем, — доверчиво продолжал Давид. — Я прямо сказал: вы отдали бы все на свете, лишь бы изменить его.

— Именно так… ты и сказал, Давид? — вскричал мужчина.

— Ну да, мне пришлось, — удивленно ответил Давид. — Иначе как бы она поняла, что вы правда хотели изменить конец? Разве вы не понимаете?

— О да! Я… понимаю многое… из того, что, как видно, не понимаешь ты, — пробормотал мистер Джек и упал на стул.

— Ну тогда я и сказал ей про логическое завершение, о котором говорили вы, знаете. Ах, да! Тогда я и понял, что конец ей не нравится. Она засмеялась так странно и покраснела, и сказала, что вряд ли может объяснить мне про логическое завершение, но постарается выяснить и, в любом случае, она бы придумала другой конец — в этом она уверена.

— Давид, она так и сказала — правда? — мистер Джек вскочил.

— Да, а вчера она попросила меня зайти и еще поговорила — ну, об этой истории, — только уже не о конце. О нем она вообще больше не упоминала, за исключением малости, которую я сейчас передал.

— Да, да, но что она сказала? — с нетерпением спросил мистер Джек, вдруг перестав мерить шагами комнату.

— Она сказала: «Передай мистеру Джеку, что я знаю об этой истории кое-что, возможно, ему неведомое. Прежде всего, я лучше него знаю принцессу, и она вовсе не похожа на описанную им девушку».

— Да! Продолжай, продолжай!

— Например, она сказала: «Передай мистеру Джеку, что, когда юноша пришел с визитом во время первого возвращения девушки, и ему это не понравилось, потому что речь шла только о колледжах, путешествиях и так далее, на самом деле девушка очень-очень надеялась, что он заговорит о старых временах и общих играх. Но сама она, конечно, не могла начать первой, ведь он ни разу не навестил ее за все эти недели, и вел себя так, словно обо всем забыл».

— Но она не помахала платком… эта принцесса! Не помахала ни разу, — заспорил мистер Джек, — а юноша этого ждал.

— Да, она упомянула и это, — ответил Давид. — Но она сказала, ей не кажется, что принцессе стоило махать юноше платком, ведь она была уже совсем большой, и потому никак не могла махать юноше! Она сказала, что ей самой на месте принцессы было бы очень стыдно это сделать.

— Неужели! — вяло бросил мистер Джек, вдруг опускаясь на стул.

— Да, так она и сказала, — повторил Давид, с достоинством подняв подбородок.

Было очевидно, что мальчик, сам того не сознавая, сменил объект симпатий.

— Но… Нищий…

— Да, и это она тоже упоминала, — перебил Давид. — Госпожа Роз сказала, что ей нисколечко не нравится это имя, и оно, в любом случае, несправедливо, ведь юноша совсем не нищий. А в описании счастливейшей принцессы в окружении роскоши все полная неправда. Она знает, что принцесса вовсе не счастлива, одинока и очень скучает по разным вещам и людям из своего детства.

И вновь мистер Джек вскочил. Минуту он ходил по комнате взад-вперед, ничего не говоря, а потом спросил дрожащим голосом:

— Давид, ты… ты это не придумываешь? Ты говоришь то… что сказала тебе мисс Холбрук?

— Ну, конечно, я не придумываю, — обиженно запротестовал мальчик. — Это история Госпожи Роз. Она ее придумала — только, конечно, говорила так, словно это все на самом деле, прямо как вы. И еще кое-что она сказала. Что Принцесса окружила себя великолепием, желая посмотреть, не сделает ли оно ее счастливей, но ничего такого не случилось, и теперь у нее есть только одно место — маленькая комнатка — где все осталось так же, как во времена ее детства, и она часто ходит туда и сидит там подолгу. И еще она сказала, что из комнатки видно жилище мальчика, и он тоже мог бы видеть ее окно каждый день. Не будь он таким слепым, он мог бы посмотреть прямо сквозь серые стены и увидеть это и еще многое, многое другое. А что она имела в виду, мистер Джек?

— Я не знаю… Не знаю, Давид, — почти простонал мистер Джек. — Иногда мне кажется, она имеет в виду… А потом я думаю, что это просто невозможно.

— Но как вы думаете, это как-то поможет изменить… историю? — упорствовал мальчик. — Она ведь лишь немного рассказала о принцессе. И ничего особенно не поменялось — по крайней мере, конец.

— Но она сказала, что он может поменяться… Сказала, что может! Разве ты не помнишь? — воодушевленно воскликнул мужчина.

Это воодушевление не показалось Давиду странным. Давным-давно мистер Джек уже говорил, что был бы очень рад, будь у истории более счастливый конец.

— Подумай, пожалуйста, — продолжал мужчина, — может, она сказала что-то еще. Это точно все?

Давид медленно покачал головой.

— Нет, разве… да, была еще одна мелочь, но она не меняет дела, потому что это всего лишь предположение. Она сказала: «Представь, что спустя все эти годы принцесса узнала о тогдашних чувствах юноши, и еще представь, что однажды он взглянул на башню в тот же час, что и в детстве, и увидел, как ему машут один, а после паузы — еще один раз, подавая сигнал «приходи ко мне». По твоему мнению, как бы он поступил?». Но, конечно, ничего хорошего из этого не выйдет, — мрачно закончил Давид, поднимаясь, чтобы идти в постель, — ведь это все только предположения.

— Конечно, — уверенно сказал мистер Джек.

Давид не знал, что только строжайший самоконтроль позволял ему сохранять твердость в голосе, когда весь мир вдруг запел для него ликующую мелодию.

Давид не знал также, что на следующее утро задолго до восьми часов мистер Джек стоял у некоего окна, не сводя глаз с серых башен «Солнечного Холма». Зато вскоре, как только пробило восемь, он увидел, как мистер Джек широким шагом пересек комнату, где они с Джилл играли в шашки, накинул пальто и шляпу, а потом буквально поскакал по ступенькам, ведущим к мостику у подножия холма.

— Да что же такое с Джеком? — выдохнула Джилл и в изумлении умолкла.

А потом спросила:

— Давид, а люди сходят с ума от радости? Понимаешь, вчера Джек получил две чудесные новости. Одна была от доктора. Джека осмотрели, и доктор говорит, все в порядке, так что теперь он может в любой момент ехать в город и возвращаться на работу. Тогда я пойду в школу, ну, ты знаешь, в школу для юных леди, — завершила она важно.

— Он здоров? Как чудесно! А какая же вторая новость? Ты сказала, их было две, только лучше этой и быть не может. Он выздоровел — совсем выздоровел!

— Вторая? Ну, просто оказалось, что его ждут в старом месте в городе. Он состоял в важной адвокатской фирме, знаешь, и, конечно, хорошо, когда тебе есть куда вернуться. Но не думаю, что из-за этого можно так себя вести. А ты что думаешь?