Геннадий Блинов - Пятые приходят на помощь
И в голове Копытова мелькнула мысль о том, что эти анонимные письма, порочащие людей, мог написать пресвитер. В самом деле, начнут на работе с недоверием относиться к Анне Ивановне, хуже того, заставят платить деньги за похищенный лес, — все это на руку пресвитеру Руденко. Вот, мол, какие люди окружают тебя, сестра Анна, плохие люди, недостойные уважения. Приходи к нам, только у нас найдешь заботу и внимание. Это известная песня баптистов. Хорошо, если попадется человек сильной воли — отобьется от наседающих сектантов, а тот, который послабее, — сдастся, сломят его волю, искалечат жизнь.
Не лучше и с Алексеем Черновым. Человек стал передовым рабочим, отрекся от секты, а баптисты в его биографию шпильку: вы, коммунисты, кого прославляете? Бывшего сектанта, воришку — смотрите, похищенный на складе лес около его дома лежит… И опять вроде бы все правда. А играет она на руку пресвитеру. Оскорбленный человек часто бывает слепым в своей обиде. Уйдет в себя, отвернется от настоящих товарищей, а то и пойдет на поклон к бывшим сподвижникам по Христу.
Копытову сделалось не по себе от таких мыслей. Он теперь знал Руденко. И старшину уже больше не смущала постоянная улыбка на лице баптистского вожака. Копытов убедился, какой это хитрый и деятельный человек, вожак сектантов. Участковый вспомнил разговор с плотником, работавшим на пристройке молитвенного дома. Тот тогда жаловался, что Руденко подсунул шабашникам невыгодный договор. А что если посмотреть почерк пресвитера? Договор, понятно, писал он сам…
Старшина тут же собрался и нетерпеливо зашагал к дому Руденко. Во дворе стояла тишина. Копытов на всякий случай заглянул в оконный проем. На верстаке сидел пресвитер. Он поднял голову и увидел старшину. Натянуто улыбнулся:
— В гости пожаловали? Милости прошу…
Копытов поздоровался.
— Что-то не стучат топоры, не поют фуганки, Руденко? — усмехнулся старшина. — Или рабочий люд забастовал? Говорят, не очень-то щедро вы им за труд платите…
Пресвитер развел руками:
— Сколько можем. Денег не густо в общинной кассе, так что экономить приходится.
Копытов смел с верстака стружку и сел.
— Заботы, заботы мирские, — посочувствовал старшина. — Они и помолиться-то вволю не дают, наверно?..
Руденко погрозил пальцем и будто в шутку сказал:
— Хитрите, старшина.
Копытов спросил:
— В самом деле, где плотники-то?
Они, оказывается, взяли расчет.
— Надо было пощедрее их угощать водкой, — сказал участковый.
Руденко сделал вид, что не расслышал.
Копытов направился на работу. Надо завтра в поссовет забежать, решил он, там наверняка есть какие-нибудь бумаги с почерком пресвитера.
У кабинета участкового толпились ребятишки. Они почтительно смотрели на милиционера. Копытов среди ребят узнал Ромку.
— Здравствуй, путешественник, — сказал он, протягивая ему руку. Потом оглядел остальных и весело подмигнул: — Здравствуй, племя молодое, незнакомое!
— Здравствуйте, — дружно ответили Вениамин Витамин с дружками из звездочки.
Копытов осмотрел посетителей и улыбнулся:
— Ну, давайте знакомиться!
Потом мальчишки сидели в кабинете старшины, косились на пистолет. И, понятное дело, им очень хотелось не то чтобы подержать, но хотя бы потрогать его. Старшина Копытов сам когда-то был мальчишкой и знал, какой это магнит — боевое оружие. Он вынул обойму, проверил патронник и протянул пистолет Витамину. Тот, еще не веря в щедрость участкового, неуверенно взял пистолет и почтительно сказал:
— Вот это да!
Остальные октябрята сидели как на иголках, съедая Витамина глазами.
— Значит, любителей ночных плаваний больше не видел? — спросил Копытов Ромку.
Тот покраснел и признался:
— Небритый вроде один раз мелькнул. Я хотел бежать за вами, а он сел в автобус и уехал. Но я точно не знаю, может быть, ошибся.
— Конечно, можно и ошибиться, — сказал милиционер. — Не иголка в стогу — обнаружит себя.
— А мы к вам с просьбой, — сказал Ромка. — Я ведь сейчас вожатый звездочки, — мальчик вздохнул. — Только у меня плохо получается…
Старшина хитро улыбнулся.
— Догадываюсь, что с просьбой. И знаю, Рома, что ты вожатый. Только что-то Аленки не вижу. Может быть, она опять к тетке своей убежала?
— Нет, — ответил Ромка. — Аленка любит музыку, и ее сегодня Васька Фонариков на балалайке учит играть. А потом к Аленке Галка Павлова придет. А эти октябрята хотят научиться приемам самбо. Витамин даже собирается стать милиционером.
Старшина прошелся по кабинету и улыбнулся.
— Приятно слышать, — сказал он. — Ну, смене своей разве откажешь в просьбе? Буду я учить вас приемам. Чтобы ловкими и сильными выросли… Только работа наша посложней той, какой вы ее представляете, дорогие мои мальчишки. Вот, к примеру, живет в нашем поселке человек. Встречаем мы его на улице, приветствуем, наверное, а не знаем, что человек этот очень плохой, что он клевещет на добрых людей, желает им зла… Этот страшный человек пишет письма, в которых обливает грязью уважаемых нами людей, а фамилию свою под письмами поставить боится, он исподтишка жалит… Разве может милиционер жить спокойно, если знает, что где-то рядом есть такой злой человек?
Витамин уверенно сказал:
— Не может!..
— Верно, не имеет права жить спокойно, — согласился Копытов. — И мы должны вывести этого человека на чистую воду, всему миру сказать: вот он, злодей, не дадим ему больше чернить наших товарищей.
— Не дадим! — сказали октябрята.
— Вот и я так думаю, — подтвердил Копытов.
Копытов шел из поссовета в приподнятом настроении. Он поздравлял себя с первой удачей в следовательском деле. Старшина не ошибся: анонимные письма на шахту и на лесосклад писал пресвитер Руденко. Для того, чтобы это определить, не потребовалось быть специалистом. Почерк, каким было написано от имени Руденко заявление на строительство дома, и эти две анонимки, отличался лишь разве только наклоном букв. Значит, он, участковый, правильно разгадал замыслы баптистских вожаков — опорочить хороших людей. Но задача выполнена наполовину: нужно найти преступников, похитивших лесоматериалы. Правда, нужно разгадать и еще одну загадку: кто все-таки привез плахи ко двору Чернова? Алексей сам приходил к участковому. Удивленно разводит руками: откуда появились — не имеет представления.
Старшина вернулся в свой кабинет, позвонил в шахтком.
— Насчет анонимки, — сказал он. — Нашел я автора. Баптистский пресвитер Руденко обливает грязью вашего забойщика. А он, Алексей-то, мировой парень.
— Спасибо, Егор Николаевич, — поблагодарил председатель шахткома. — Нам думается, нельзя это так оставлять. Может, на агитплощадке рассказать о делах божьих?
— Я согласен, — сказал Копытов.
Потом порог кабинета робко перешагнул Витька Самсонов. Он тянул за руку Пашу Наоборот.
— Иди, иди, Звягинцев, — говорил он. — Удирать тебе все равно некуда. Разве только в Америку…
— Нужна она мне, Америка, — отбивался Павлик.
Копытов рассмеялся.
— Ну, петухи, может быть, все-таки расскажете, в чем дело? — спросил он.
Павлик Звягинцев втянул голову в плечи, Самсонов отпустил его и с издевкой сказал:
— Вот он, тимуровец… Меня по ложному следу направил. И вообще… Объясните вы ему, Егор Николаевич, что он милиции палки в колеса вставляет. Посмотрите на мои руки — я же их крапивой изжалил. А из-за кого? Да все из-за преподобного Иисуса — нашего Павлика.
— Ну, на своего председателя совета отряда так обижаться не гоже, — покачал головой Копытов. — Да и не верю, что он тебя заставлял в крапиву лезть.
— Не заставлял, конечно, — признался Самсонов. — Но ведь крапива — самое подходящее место для наблюдательного пункта.
Когда Копытов узнал, что плахи с реки привез Звягинцев, расхохотался.
— Вот это удружил! А я голову ломаю, — хохотал он, схватившись за живот. Павлик смотрел-смотрел на участкового, и, наверное, какая-то смешинка попала ему в рот. Неудачник Паша Наоборот тоже рассмеялся, хотя по щекам у него прокатились какие-то сомнительные капельки. Павлик стер их пальцем, а палец лизнул. Палец был соленый.
— Ну и дела, — сказал, успокаиваясь, Копытов. — Вот ведь как может быть… А я, грешным делом, на одного человека подумал…
— И я, — поддержал Самсонов. — Я подумал на баптистского главного попа.
Участковый насторожился и вопрошающе посмотрел на Витьку.
— Мне показалось, что на острове я слышал его голос, — пояснил Самсонов.
— Может быть, и его, — сказал старшина и повторил. — Вполне может быть…
Звягинцев непонимающе смотрел то на старшину, то на Самсонова. Копытов заговорщески подмигнул Витьке и спросил:
— Расскажем Павлику? Он умеет держать слово?
