Владимир Благов - Сезон несбывшихся желаний
Ключников говорил увлечённо, энергичными жестами подкрепляя свои слова. Но с каждой секундой он всё яснее понимал, что его слушают не все. На лицах большинства «египтян» появилось отсутствующее выражение, многие откровенно заскучали. Ключников замолчал, грустно вздохнул и добавил:
– Вижу, что не увлёк вас своей затеей. Ну да ничего, до весны далеко. А там, глядишь, и в лес выберемся – лекарственные травы собирать. Ну ладно, учёный люд, погуляйте пока по участку, подышите воздухом, нагуляйте аппетит. Скоро буду вас шашлыками потчевать.
– Шашлыками?! – удивились и ожили все.
– То-то я чувствую, дымком потянуло, – хмыкнул Никита Ежов.
– Мой водитель Володя – мастер на все руки, – улыбнулся Иван Николаевич. – Пока мы здесь лясы точим, он там у мангала колдует. Такие шашлыки сделает, закачаешься! Да! А вы пили когда-нибудь чай из самовара?
– Эй! Меня подождите! – донеслось из погреба…
«Египтяне» разбрелись по участку. Кто-то остался у пирамиды, кто-то подошёл к мангалу, а Таня осталась наедине с Ключниковым. И тут он обратился к ней:
– Татьян, вот я горожанин. Родился и вырос в каменных джунглях. Но меня всегда тянуло к земле. Правда, времени на садоводство никогда не хватало. Скажи честно, тебе было бы интересно работать на земле?
– Не знаю, – Таня пожала плечами. – С вами, наверное, да.
– Со мной?! – удивился Ключников. – А без меня?
– Иван Николаевич, сейчас время другое. У нашего поколения другие цели. Одно дело – изучать пирамиды и совсем другое – копаться в земле.
– Все думают так же, как ты? – Ключников кивнул в сторону «египтян».
– Наверно, большинство.
– Жаль… Конечно, у вашего поколения другие интересы. И я вас понимаю. Вам никто не привил любовь к земле. Ну ничего, найдём подходящий стимул.
– Иван Николаевич, а зачем вы вообще с нами возитесь? – спросила вдруг Татьяна. Спросила – и сама испугалась своего вопроса. Но слова уже были сказаны, и глаза Ключникова снова стали безнадёжно печальными.
Он не ответил. Долго стоял и смотрел в землю. Потом вздохнул, виновато улыбнулся и предложил:
– Тань, хочешь, я покажу тебе семена?
И эти простые слова произвели на Таню такое впечатление, что она молча повиновалась и вслед за Ключниковым поднялась на крыльцо.
Дачный домик выглядел нежилым. Никакой обстановки, лишь пара стульев да колченогий стол на кухне. На столе лежали пакетики с семенами. Таня принялась перебирать их, и это поначалу её увлекло. Здесь были помидоры, огурцы, редис, горох, морковь, петрушка, укроп. Странно, но у Тани почему-то сразу поднялось настроение.
– Иван Николаевич, знаете, о чём я сейчас подумала? – весело спросила она. – Нас у вас двенадцать, как двенадцать апостолов у Христа…
– Таня! Не продолжай! – перебил её Ключников. – Слишком страшная аналогия! Я не хочу, чтобы вы от меня когда-нибудь отреклись!
Таня поджала губы и вышла на улицу.
Ключников остался в доме один. Он подошёл к окну и долго стоял, глядя на своё творение – фанерную пирамиду.
«Как не похожи эти ребята на моих сверстников и на меня самого! – думал он. – Они многого ещё не знают, не умеют, многого не успели полюбить. Но это хорошие ребята».
– Не раскисать! – сам себе приказал Ключников и вернулся к гостям.
– Друзья мои! – крикнул он, помахав «египтянам» рукой. – А давайте разведём костёр, а?
– Ну если костёр, то до неба! – поддержала Наташа.
– Обязательно до неба! – улыбнулся ей Ключников.
Он с радостью отметил, что идея всем понравилась. Со всего участка собрали ветки и старые доски. Вскоре они послужили «пищей» костру. Пламя действительно поднялось до небес. Стоять у огня было приятно. А когда дрова догорели, Витька придумал прыгать через костёр. И все прыгали. А потом водитель Володя позвал ребят дегустировать шашлык. Пропахшие дымом, чумазые и весёлые, «египтяне» рвали зубами с шампуров дымящееся мясо. Ключников видел, что все довольны и праздник удался.
Поспел самовар, нашлись кружки, и все пили чай с душицей и мятой. И говорили, что лучше ничего и быть не может. Иван Николаевич растрогался чуть ли не до слёз. Между ним и ребятами, кажется, возникла лёгкая, как паутинка, нить взаимопонимания. И это было чудесно. Но как много предстояло ещё сделать…
Время летело незаметно. Пора было возвращаться домой, и перед отъездом Ключников предложил всем оставить на пирамиде свои граффити.
– Вот вам три маркера. Пишите, кто что захочет. Хоть всю пирамиду испишите.
– А где писать, снаружи или внутри? – спросила Оксана.
– Внутри, – подумав, ответил Ключников. – Я всё-таки сделаю мягкую кровлю, поэтому нет смысла писать снаружи. А вообще, как хотите.
– Я напишу и внутри и снаружи! – заявил Пыляев. – И картуш свой нарисую.
– И я картуш! И я! – подхватили «египтяне» Витькину идею.
– Иван Николаевич, а вы что же не пишете? – спросила Таня.
– Я? – удивился Ключников. – В самом деле – почему? Напишу. Конечно, напишу. Только, чур, самым последним.
Скоро фанерная пирамида покрылась разноцветными надписями и рисунками. Даже водитель Володя оставил автограф. Наступила торжественная минута отъезда.
– Ребята! – Ключников собрал всех вокруг себя. – Я считаю, сегодняшний день не прошёл даром ни для меня, ни для вас. И если вам понравилось такое времяпрепровождение, то до холодов мы приедем сюда ещё раз. Это ваша земля, и я хочу, чтобы вы её полюбили!
– Иван Николаевич, а эта пирамида – она чья? – крикнул вдруг Витька.
– Как – чья?! – не понял Ключников. – Ваша!
– Нет, каждая пирамида носит имя своего владельца. Пирамида Хуфу, Хафры. А вот наша осталась без имени. Это непорядок!
– А давайте посвятим пирамиду Никите! – воскликнул Андрей Венгеров. – У него же сегодня день рождения!
– При чём здесь я?! – удивился Никита. – У меня уже есть пирамидка. И она на самом деле моя. А эта – общая.
– Ребята! Пирамиду надо назвать в честь её создателя! Иван Николаевич! В вашу честь! – предложила Катя.
– Что вы, друзья мои! – запротестовал Ключников. – Пирамиду принято считать местом упокоения. Давайте не будем меня раньше времени хоронить. Пусть это будет ничья пирамида. И одновременно – общая. Согласны?
– Согласны! – ответили «египтяне».
– Ну а теперь поехали…
– У кого какие идеи? – спросил Ключников, когда «Газель» тронулась с места.
Все молчали, и вдруг Витька взял слово. Все подумали, что он опять сморозит какую-нибудь отчаянную глупость, и предвкушали минуту смеха.
– Иван Николаевич, в учебнике анатомии показано устройство человеческого уха, – сказал Витька. – Очень похоже на пирамиду Хуфу в разрезе. Вот я и подумал, что пирамида – это огромное ухо, слушающее Землю.
Все по привычке засмеялись, но Ключников заинтересовался Витькиной мыслью и попросил тишины.
– Договаривай!
– А что договаривать?! – хмыкнул Витька. – Пирамида – это сейсмостанция.
Кто-то ещё хихикал, но Иван Николаевич объявил:
– Виктор, я давно ждал от тебя подобной идеи! «Грин», Виктор! «Грин»!
Услышав такую оценку, Витька расплылся в улыбке и добавил:
– Иван Николаевич, а ещё я думаю, что египтяне строили пирамиды как укрытия на случай ядерной войны.
– Ну, Вить, ты не один так думаешь, – развёл руками Ключников. – Я вот читал об этом. Не помню только где…
Какое-то время Иван Николаевич молчал и, морща лоб, пытался что-то вспомнить. Потом пятернёй пригладил непослушные волосы и сказал:
– Ребят, знаете, что пришло мне в голову… Возможно, сейчас мы стоим на пороге нового глобального катаклизма, но в отличие от наших неведомых предков мы не оставим по себе никакой памяти будущим поколениям. Пирамиды переживут ещё один Великий потоп и ядерную войну, а от нашей цивилизации не останется и камня на камне. К великому сожалению.
Глава 18. Компромат
2 октября, понедельник
Всё воскресенье Бузов обдумывал план операции «Компромат» и от пассивных действий решил перейти к активным. «Надо поскорее вбросить информацию о Ключникове, – думал он, – но вбросить так аккуратно и грамотно, чтобы никто не смог меня в этом уличить. Нужно очернить Ключникова в глазах “египтян” так умело, чтобы от него отвернулись все и навсегда».
«А если умело не получится?» – этим вопросом Олег терзался с утра понедельника. «Ну что ж, тогда как получится!» – наконец решил он.
До начала уроков оставалось ещё минут пятнадцать, поэтому в класс можно было не торопиться. Бузов закурил, и в это время на глаза ему попалась Даша Авдеева. Олег удивился, что она идёт в школу одна, без Оксаны, и решил узнать, в чём дело.
– Даш, привет. Закурить хочешь?
– Я бросила, – мрачно ответила Даша. На душе у неё кошки скребли. Оксана не разговаривала с ней уже четвёртые сутки. Даша только сейчас поняла, как плохо, когда с тобой никто не дружит. Ей хотелось рассказать кому-нибудь о своём горе, но вряд ли кто стал бы её слушать. Поэтому она была готова излить душу первому встречному.
