Бьянка Питцорно - Диана, Купидон и Командор
Сердце Дианы заколотилось. Подобных конвертов в ящике оказалось где-то около дюжины, аккуратно сложенных в стопочку и перевязанных голубой ленточкой. Пальцы Дианы дрожали от желания вскрыть хотя бы один из них, пробежать глазами всего лишь первые строки, увидеть дату, понять, откуда все эти письма…
Диана знала, что читать чужие письма непозволительно. И ни за что на свете этого нельзя делать. И все же…
Но тут послышался стук калитки, потом звук открывающейся двери; через некоторое время раздались мамины шаги на лестнице. Диана забыла о пуговице и бросилась вон из комнаты.
– Ящик был закрыт на ключ, – сказала она Галинуче в оправдание того, что вернулась ни с чем.
– Ну да ладно… Все равно твоя мать уже здесь, и я не успела бы пришить пуговицу до ее возвращения. Значит, тебе влетит. Что делать, в следующий раз будешь повнимательнее!
Глава одиннадцатая,
в которой говорится об обманах, генеральных репетициях и планах на будущее
Серрата, вилла «Верблюд»
29 НОЯБРЯ
Тереза!
Мне нужно столько рассказать тебе, что я даже не знаю, с чего начать!
Во-первых, вчера я узнала, что мама наговорила нам кучу вранья насчет Манфреди. Неправда, что с того времени, как он исчез, она ничего о нем не знала. Неправда, что она не знает, где он находится. Неправда, что он бросил ее и не желает больше иметь с нами ничего общего.
Все это время Манфреди регулярно писал ей, как минимум два-три раза в месяц, судя по количеству писем, которые она прячет у себя в комнате. Я нашла их случайно, когда искала пуговицу к пальто, и сразу же узнала его почерк. Дзелия говорит, что, наверное, это старые письма и мама сохранила их на память. Но на конверте написано «Серрата», и потом, они откуда-то из заграницы. Жаль, я так и не рассмотрела, из какой именно страны, потому что мама вернулась домой и мне пришлось удирать. И, конечно же, я не открыла эти письма, поэтому понятия не имею, что там написано.
Я успела прочесть лишь адрес на конверте, и письма эти не были адресованы на виллу «Верблюд», а на абонентский ящик. Вот, оказывается, что делала мама в тот день, когда я повстречала ее на почте!
Наверное, они специально так договорились, чтобы укрыться от Командора. Но если это действительно так, то значит и она ему писала! То есть она знает его адрес, знает, где он! Но не заявила об этом в полицию, чтобы его арестовали и заставили вернуть все наши деньги. И никому ничего не сказала. (Хотя, может, по секрету какой-нибудь подруге, кто знает…) Все это означает, что она с ним в сговоре, что она простила его, что теперь она его защищает. Я бы на ее месте непременно захотела отомстить ему за то, что он нам сделал. А вот она, я готова поспорить, послала ему пропавшую фотографию, и еще наверняка с какими-нибудь нежными словами типа «Любовь навсегда, не забывай никогда, целую тебя» или что-то в этом роде. Хотелось бы мне знать, что они там друг дружке пишут!
Как ты думаешь, может, мне стоит прочесть хоть какое-то из этих писем? Конечно же, я знаю, что чужую корреспонденцию читать нельзя. Но для меня и Дзелии жизненно важно знать, что происходит. Если только мне еще раз попадется этот ящик незакрытым…
Как бы то ни было, ты никому об этом не рассказывай. Вот рассердилась бы Астрид Таверна, если бы узнала, что я рылась в ее комнате и обо всем узнала! У нее и так отвратительное настроение из-за оперы, то есть из-за Дзелии, которая завтра будет выступать в «Мадам Баттерфляй» в роли маленького япончика…
После обеда я ходила с Дзелией и Галинучей на генеральную репетицию. Это так здорово! Саму историю я уже знала – Приска дала мне почитать либретто, но в музыкальном исполнении это еще трогательнее. Происходит все в Японии, где некий американский офицер Бенжамин Франклин Пинкертон влюбляется в девушку-японку и договаривается с консулом своей страны о ложной свадьбе. Девушку зовут по-японски Чио-Чио-Сан и по-английски Баттерфляй, но и то и другое означает «бабочка» (а не «масляная муха», как думала я вначале). Представь себе, ей всего пятнадцать лет и она даже не подозревает, что Пинкертон на самом деле просто обманщик. Как я уже говорила, он устраивает ложную свадьбу, которая не имеет для него никакого значения. Он так и поет, поднимая тост вместе с американским консулом: «Я пью за вашу далекую семью, и за тот день, когда я тоже женюсь, по-настоящему, на настоящей американке!»
А вот девушка верит, что все это правда, даже отрекается от буддизма и принимает христианство; ее дядя бонза прибегает и рассерженно кричит под угрожающую музыку: «Чио-Чио-Сан! Чио-Чио-Сан! Ты забыла о своем долге?», после чего проклинает ее от имени всей семьи. (Кстати, Дзелия не знала, что «бонза» означает буддийский священник, она думала, это его имя, ну вроде как «дядя Туллио».) Для девушки этот дядя очень важен, потому что она осталась без отца – тот распорол себе живот кинжалом самурая по велению японского императора.
Но Пинкертон поет ей: «Детка, детка, не плачь из-за лягушачьего кваканья. Все твое племя и бонзы всей Японии не стоят слез из этих чудесных глаз». И фальшивое бракосочетание заканчивается: этот врун Пинкертон делает Чио-Чио-Сан кучу комплиментов и обещаний, она распускает пояс японского праздничного платья, который называется «оби», и надевает белую ночную рубашку, а он поет: «Приди, о приди ко мне» – и уводит ее за ширму. После чего занавес опускается.
В следующем акте мы видим Баттерфляй с ее служанкой Сузуки – Пинкертон уже уехал в Америку и позабыл о ней, но Баттерфляй терпеливо ждет его возвращения. После ложной свадьбы прошло уже три года. (Вот почему, по моему мнению, Дзелия слишком большая, чтобы играть роль ее маленького сына.) В общем, у Баттерфляй родился сын, но Пинкертон ничего об этом не знает – он уехал в Америку еще до его рождения. У ребенка светлые, как у отца, волосы, Баттерфляй души в нем не чает и поет ему: «Ты мой маленький бог, ты моя большая любовь». Она назвала его «Страдание», но в день приезда Пинкертона поменяла это имя на «Радость» – почему-то женское. Баттерфляй обнимает малыша, а ребенку по сценарию нужно просто стоять на сцене и ни в коем случае не смеяться. Дзелия взяла с собой сегодня на сцену свою обезьянку Пеппо, певица, которая играет роль Баттерфляй, страшно рассердилась, но Командор сказал ей: «Это только на репетицию».
Сузуки говорит (то есть поет), что, по ее мнению, госпожа должна перестать ждать этого предателя. К ней уже сватался один знатный японец, и служанка советует Баттерфляй принять его предложение. Но та уверена, что Пинкертон вернется, и поет в ответ: «В один прекрасный день мы увидим дымок на горизонте, и в море появится корабль», в том смысле, что американский корабль вернет ей того, кого она считает своим мужем. Она представляет себе все празднества, которые устроит он в ее честь, и отвечает служанке: «Оставь страх себе! Я же буду ждать его с верой в сердце!»
И корабль и в самом деле приплывает, и на борту его Пинкертон. Но этот врун и предатель не один – вместе с ним приехала американская госпожа, его законная жена. Я, правда, не поняла, зачем он вообще туда вернулся, да еще и притащил с собой жену.
Хотя жена не такая уж и плохая. Когда она узнает о сыне Пинкертона, то поет: «Я буду заботиться о нем, как о родном сыне». Но то, что можно отказаться от Пинкертона и оставить его Баттерфляй, которая вышла за него первая, ей даже в голову не приходит.
В общем, когда бедная Баттерфляй узнает о предательстве и о том, что у нее собираются отнять сына (причем, этот жестокосердный нахал Пинкертон еще и оскорбляет ее, предлагая ей деньги), она вытаскивает из ножен тот самый кинжал самураев, который унаследовала от отца и на клинке которого написано: «Пусть умрет с честью тот, кто не может жить с честью». Она поет эти слова с такой страстью, что по спине мурашки ползают! Потом отсылает Сузуки, завязывает ребенку глаза и посылает его играть на другую сторону сцены (вот бедняга, поиграешь тут, с завязанными глазами…) И все это под очень трогательную музыку.
В итоге Баттерфляй тоже распарывает себе живот кинжалом отца и умирает. (Не волнуйся, ничего не видно, потому что певица стоит в этот момент спиной к зрителям.) Входит Пинкертон, за ним – его жена, но уже слишком поздно. Замечательный момент.
Когда репетиция закончилась, все аплодировали как один и кричали «Браво! Браво!». Певица поднялась, взяла Дзелию за руку и вместе с остальными актерами подошла к краю сцены для заключительного поклона перед публикой. Конечно же, сегодня никакой публики не было, кроме нас двоих и работников театра. Синьора Нинетта сделала Дзелии кучу комплиментов, так что та даже бросилась ей на шею и поцеловала. Видела бы ее Сильвана!
