Берли Доэрти - Дети улиц
– Ты хуже девочки, Сэм Дженкинс! – ухмылялся Робин. – Давай, Мириам, покажи ему, как это делается! Перепрыгни через ручей!
– Нет, я справлюсь! Только так и можно чему-то научиться! Нужно просто делать это снова и снова. Вот так!
– Давай, Сэм! Давай! – Эмили обнаружила, что кричит, а Робин тем временем подзывал мальчиков, решив устроить соревнования, кто пропрыгает дальше всех. Ко всеобщему удивлению, победил Сэм. Он улыбался так, словно был властителем всего мира.
– Я бы тоже сделала это! – крикнула Мириам. – Позови меня в следующий раз!
Робин улыбнулся Мириам, а та хихикнула, закрыв рот ладошкой.
– Он напоминает мне брата, – сказала она Эмили. – Такой забавный, правда?
– Я не знала, что у тебя есть брат, – удивилась Эмили.
– Ну… уже нет, – отозвалась Мириам. – Пропал он, так-то.
Эмили закусила губу, вспомнив Джима – веселого, подпрыгивающего Джима. «Где он теперь? – подумала девочка. – О Джим, пусть у тебя все будет в порядке. Слышишь? Где бы ты ни был».
Однажды в воскресный день Сэм нашел длинную веревку, и Робин разделил всех на две команды, чтобы сыграть в перетягивание каната. Казалось, все хотели попасть в команду Робина, кроме Эмили. Но Мириам потащила ее за собой.
– Будем играть мальчики против девочек, – сказала она. – Думаю, я не слабее вон того парня.
Все стали играть, крича и смеясь, пока из окна не высунулась миссис Клеггинс и не крикнула, что у нее от них болит голова. Команды распались, превратившись в две кучки повизгивающих детей.
– У меня горят ладони! – рассмеялась Лиззи. И она заплясала, показывая Эмили багровые ладони, уже покрывшиеся волдырями. – Я так никогда не веселилась!
В один из таких чудесных дней миссис Клеггинс вынесла на улицу стул и уселась на него, погрузившись в полудрему, однако вскидывалась всякий раз, стоило кому-то выйти из ее поля зрения. Мальчики собрались в группы, смеялись и шутили. Девочки, взяв друг друга под руку, прогуливались взад-вперед по дороге, перешептываясь и обмениваясь секретами. К тому времени Лиззи и Бесс стали совсем неразлучны. Иногда Эмили становилось больно, когда она думала, насколько сильно сблизились девочки.
Однажды в воскресенье она заметила, что они собирают веточки и цветы и бегают с ними к реке.
– Что вы делаете? – крикнула она им вслед.
– Строим убежище, – отозвалась Лиззи.
– Можно, я помогу вам? – спросила девочка, но ее словно не услышали.
Эмили отвернулась и увидела, что чуть поодаль стоят Дульсия и Мириам, наблюдая за ней и ожидая, что она присоединится к ним. Ей не очень хотелось слушать их пересуды, хриплый смех и бесконечные разговоры о мальчиках. Поэтому она просто подняла руку, помахала им и притворилась, что ищет цветы для убежища Лиззи. А затем она увидела, что в кустарнике поблескивает что-то белое. Девочка присела, чтобы рассмотреть повнимательнее, и увидела, что это скелет животного. Она вытащила его на тропу, осторожно перевернула палочкой, опасаясь прикасаться к останкам руками. Череп уставился на нее пустыми глазницами. Все зубы зверушки были целы.
– Это заяц.
Она обернулась и увидела, что к ней подошел Сэм.
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю, и все. Я в таких вещах разбираюсь, – заявил он. – Ты только посмотри на его лапы – какие они длинные! Посмотри, как они вытянуты, как все соединено! Можно понять, как он прыгает, когда бежит. Ты же видела, как они бегают – скачут по холмам, словно за ними гонится кто-то ужасный. На самом деле зайцы – это ведьмы, так некоторые говорят.
Девочка рассмеялась:
– Сэм! Ты же в это на самом деле не веришь, правда?
Мальчик робко пожал плечами:
– Откуда мне знать? Я не знаю, правду говорят люди или нет.
– На что вы смотрите? – Лиззи и Бесс подкрались сзади к склонившимся над скелетиком детям.
– Это заяц, – пояснила Эмили. – Сэм говорит, что на самом деле они ведьмы. – Она обернулась, но Сэма уже не было, и девочка подумала, что он решил вернуться к Робину и мальчикам постарше. – Можете взять его к себе в убежище.
– О-о-о… Мертвое? – с сомнением протянула Бесс. – Мы хотели собрать там только хорошенькие штуки, правда, Лиззи?
– Я думаю, это будет мило, – возразила Эмили. – Очень необычно.
Она встала. Ей понравилось это мгновение, проведенное с Сэмом. Он тоже был особенным, достойным того, чтобы оказаться в созданном внутри ее рассудка убежище. Девочка оставила Лиззи и Бесс, а когда вернулась вместе с Мириам и Дульсией, оказалось, что они уже ушли.
Она решила не говорить им об этом, зная, что они не поймут. Будут визжать, дрожать при мысли о том, чтобы коснуться его и исследовать.
– Пойдемте понаблюдаем за мальчиками, – предложила Мириам, но Эмили знала, что на самом деле ей хочется увидеть Робина. Он стоял в центре круга, а другие мальчики толпились вокруг, слушая, что он им говорит.
– Разве он не симпатичный? – прошептала Дульсия.
– Правда? – удивилась Эмили. – Я не заметила.
– Да ладно! – рассмеялась Дульсия. – Я видела, что ты наблюдала за ним.
Но Эмили не наблюдала за Робином, он ней не нравился. Ей не нравилось, что остальные мальчики слетались к нему, как мухи, как будто у них не было своей головы. Эмили казалось, что они готовы сделать все, что он им скажет. Она наблюдала за Сэмом. Он был таким простым и счастливым; в нем не было грубости, как у других мальчиков, не было такой самоуверенности, как у Робина.
Ей вспомнилось, как он когда-то рассказывал, что работал на конюшне с отцом. Она вполне представляла себе это. Буквально видела, как он работает, осторожно и тщательно чистит лошадей, чтобы шерсть у них была гладкой и блестящей, прислушиваясь к ним, заботясь о них.
– Напоминает тебе о мальчике, который остался дома, верно? – не отставала Дульсия.
Эмили покачала головой.
– Я не была знакома с мальчиками, – ответила она. – За исключением Джима.
И тут внезапно нахлынуло отчетливое воспоминание о том, как Джим подпрыгивает в комнате, которую они арендовали, сжимая в руках ароматный, еще горячий пирог, растрепанный и счастливый после бега, гордый оттого, что выполнил поручение мамы. Ей вспомнился пирог, сочащийся подливкой, начиненный большим количеством хорошего мяса, и как мама отвернулась от него, чувствуя себя слишком слабой, чтобы есть. Джим остановился, удивился, судя по всему, наконец осознав, насколько сильно больна мама, а затем, чтобы порадовать ее, уничтожил весь пирог полностью.
– Кто такой Джим? – переспросила Мириам.
– Мой младший брат. Но я никогда больше не увижу его.
14
Зима
Вскоре наступила суровая зима. Они шли на работу по льду, дыхание облачками улетало прочь, руки синели от холода. Снег завалил склоны холма, и рабочие не могли пробраться из Олдкасла. Спустя время замерзла река, колесо отказалось крутиться. Машины стояли без дела, похожие на скелеты древних чудовищ. Деревья превратились в молчаливые призраки; река, дикие звери, птицы – все затихло в ожидании, словно умерло. А учеников миссис Клеггинс пинками выгоняла из дома.
– Вы все равно должны работать! – сказала она им. – Нельзя прохлаждаться весь день. Вы должны отрабатывать свое содержание!
– И что мы можем делать? – спросил Сэм. – Фабрика закрыта, не так ли?
Миссис Клеггинс аккуратно захлопнула дверь у него перед носом.
– Мы можем кататься! – сказал Робин. Он осторожно взобрался на скользкий берег, покрытый прозрачным слоем льда. – Смотрите, как я могу! – И он разбежался, а затем ловко скатился по склону, расставив руки в стороны, словно птица. – Кто еще так может? И чтобы не падать, а?
Дети по одному начали повторять за ним, вскрикивая, толкая друг друга и захлебываясь от смеха. Они видели, что миссис Клеггинс наблюдает за ними из окна дома для учеников, но им было все равно. Пока фабрика была закрыта, работы не было.
Внезапно миссис Клеггинс громко застучала по стеклу, замахала руками, призывая детей остановиться.
– Не обращайте на нее внимания! – приказал Робин. – Продолжаем игру!
Но женщина распахнула дверь и встала на пороге, скрестив руки на груди; лицо ее было красным от возмущения.
– Что вы делаете? – закричала она, словно только что заметила их самих и всю эту возню. – Идите на фабрику! Некогда играть.
Именно Эмили заметила, что она смотрит поверх их голов, на дорогу, которая ведет к дому хозяина фабрики. Девочка обернулась и увидела, что к ним, помахивая своей тростью, приближается мастер Криспин и лицо его перекошено от гнева.
– Играете, катаетесь и смеетесь в рабочий день? – закричал он, и его рассерженный голос эхом раскатился по округе.
Тотчас же стало тихо. Ученики замерли, словно превратились в ледяные статуи, дыхание поглотило смех и заплясало над ними белыми облачками.
– Но фабрика не работает, мастер Криспин, – храбро заявила Бесс. Она махнула рукой в сторону тихого здания фабрики. – Что же нам делать, скажите, пожалуйста?
