Фрэнсис Бернетт - Маленький лорд Фаунтлерой (пер. Демуровой)
Упомянем еще одно свойство, которое было присуще раннему Диккенсу и в высшей степени свойственно Бернетт. Это та неукоснительная, святая вера в конечную победу добра, которую порой называют сказочностью. «Ее произведения читаются с таким увлечением, что от них трудно оторваться, — пишет в приведенной выше статье В. Абрамова. — Читая, видишь недостатки автора, чувствуешь, что три четверти того, что она выдает за правду, есть вымысел, а все-таки читаешь с удовольствием и кончаешь книгу с мыслью: все это сказка, несмотря на строго реальную форму, но сказка увлекательная и художественная». И несколько ниже прибавляет: «Бернетт хочет сделать из жизни красивую сказку. И делает это с таким увлечением, что увлекает и читателя».
Все это верно. На некоторые несообразности сюжета повести о маленьком лорде указывают и другие критики. Биограф Бернетт Энн Твейт, например, отмечала неправдоподобие того случая, который помогает Дику, чистильщику сапог в Америке, разоблачить претендента на титул Фаунтлероя. По мнению Твейт, только необычайный дар рассказчика позволил Бернетт преодолеть эти и подобные трудности.
Вместе с тем хотелось бы обратить внимание читателей и на другое возможное объяснение. Необычайный успех книги Бернетт вызван, как нам кажется, и тем, что она, возможно, сама того не сознавая, апеллирует к древнейшим архетипам, заложенным еще на мифологическом уровне сознания. Как показывают новейшие изыскания, именно эти, мифологические структуры, проникшие позже в несколько измененном виде и в сказки, служат мощным рычагом воздействия на читателей.
«Сказочность» повести Бернетт приобретает в этом смысле иное объяснение. «Синдром Золушки» получает здесь своеобразное, но вполне узнаваемое многочисленными читателями развитие. Седрик — сын третьего, младшего сына, два старших брата которого явные «неудачники» (воспользуемся здесь терминологией В. Я. Проппа, классический труд которого «Морфология сказки» (1928) позволит нам прояснить структуру «Фаунтлероя» и некоторые «функции» его действующих лиц). «Удача» отца Седрика, младшего сына графа Доринкорта, заключается, как и положено в сказке, лишь в его красоте, добром и честном нраве. Эта «удача» после его смерти передается его единственному сыну. На протяжении всей книги происходит своеобразное «испытание» силы, ловкости, мужества, терпения, из которого Седрик выходит с честью. Сказочное «вредительство» и «похищение добычи» также получают с появлением претендента и его матери некое преломление в книге, но, пожалуй, наиболее впечатляющим эпизодом является сцена, связанная со сказочным же «узнаванием» по «метке» (шрам на подбородке), и последующее изобличение «ложного героя», или «вредителя», в роли которых выступают сын Бена и его мать. Все это вместе с «синдромом Золушки», в полном соответствии с которым герой из бедности и приниженного положения попадает (в традиционной сказке) в королевский дворец, ясно прочитывается в книге, апеллируя к глубинным пластам сознания ее читателей и обеспечивая ей успех.
Заметим кстати, что многое из того, что описывает Бернетт, совсем не так далеко от реализма, как это кажется ее критикам. Описание бедственного положения крестьян в имении графа Доринкорта, к примеру, взято с натуры. В начале 80-х годов в Англии было несколько недородов, прокатилась волна эпидемий среди скота, сельские жители находились в ужасном положении, сельское хозяйство оказалось в глубоком кризисе. Описывая эту ситуацию, Бернетт смещает акценты, возлагая вину за бедственное положение крестьян исключительно на графа и его управляющего, однако от этого сама ситуация не становится менее реальной, а описание менее реалистичным.
Особенно удаются Бернетт описания жизни в поместье и всевозможных видов и градаций снобизма, издавна распространенного в старой Англии (вспомним хотя бы слуг, рассуждающих о своих господах) и захватившего и некоторых представителей Нового Света.
Заключительные строки повести, в которых говорится о неожиданном повороте во взглядах заядлого республиканца мистера Хоббса, читаются ныне не только с улыбкой, но с удивлением перед проницательностью писательницы, сумевшей разглядеть это явление и по другую сторону океана.
Фрэнсис Ходгсон Бернетт умерла в Америке 29 октября 1924 года. В последний раз она появилась на публике незадолго до своей смерти, на чествовании Мэри Пикфорд, немало способствовавшей своей игрой успеху «Маленького лорда». Ее сын Вивьен умер в 1937 году во время кораблекрушения, спасая тонувших людей. Он спас двух мужчин и двух женщин, прежде чем погиб сам. Это была смерть, достойная Фаунтлероя, писали газеты.
В Центральном парке в Нью-Йорке стоит скромный памятник героям Бернетт, которая, по ее собственным словам, «всем лучшим, что есть во мне, старалась сделать мир счастливее».
Н. М. Демурова
Notes
