Валерий Приемыхов - Двое с лицами малолетних преступников
Выступал один чуть не академик. Говорил о неприкосновенности лотерейного билета и правах человека.
Алику тоже дали слово. Он ввернул о праве наций на самоопределение, но его не поддержали, хотя выслушали сочувственно.
Про сам Судимов и говорить нечего. Люди перестали ждать девяносто шестые серии парагвайских фильмов про миллионеров, забросили футбол, последние известия. Все исключительно переживали, получит Алик деньги или нет.
Не было мальчишки в городе, который бы не завидовал Кухне и Винту. Все слышали об их отваге в деле с лотереей. Никто не знал, чем, собственно, они отличились, но от незнания их слава и значительность только выигрывали.
Задумайся Полундра о существовании этих двух школьников, он уж, наверно, сумел сделать ноги куда подальше от города.
На допросах у следователя Синцова Полундра устал рассказывать о том, как купил на свои деньги лотерейный билет. С Шишом никогда не виделся. С людьми, подобными Сэру, никогда не выпивал, не вступал ни в никакие отношения. Про немого Гришу слышит в первый раз. Следователь Синцов моргал своими огромными гляделками, молчал.
Полундре в камере начали сниться сны. Он там был мышкой-полевкой в когтях у зловещей совы.
Но и Синцову пришлось — не позавидуешь. На него наехала пресса. Местная газета докопалась, например, что его папа был в плену у немцев. Телевидение показало дневник Синцова за девятый класс со сплошными тройками. Сначала за следователя заступались городские власти и прокурор. Но только сначала.
Выяснилось, фирма АСС — благодетель Судимова, его светлое будущее — была одним из учредителей знаменитой, единственной в своем роде лотереи. Фирме было выгодно скандал замять, про погибших, пожарного и жалкого бродягу, забыть, а то люди перестанут покупать билеты замечательной игры.
Из фирмы к мэру пожаловали два каких-то малайца с переводчиком. Не стали ругаться, а напомнили ему о мусоросжигательной фабрике на базе бывшей электростанции. Представить себе невозможно, какое это золотое дно — уничтожение мусора. Во-первых, город чистый. Но главное — иностранцы готовы привезти еще свой мусор и платить за его сжигание. Но и это не конец радостей. После сжигания образуется много чего полезного, и все это можно с чистой совестью продать за доллары, а на вырученные деньги построить в Судимове аэропорт или небоскреб.
Мэр позвонил прокурору. Прокурор вызвал Синцова. Долго ходил вокруг да около. Рассказывал о важности лотереи, первой в истории страны.
— Выручка от лотереи, кстати, пойдет в помощь недоразвитым детям…
Синцов сидел напротив него, всей своей фигурой напоминал устаревший Уголовный кодекс.
— Что подумают о нашем городе, — гнул прокурор, — вы хотите опозорить нас на весь мир? Скажут, русские вообще против богатых…
Синцов не пошевелился даже после такого обвинения.
— А мусоросжигательная фабрика? Вы хотите, чтоб к вам прилетали внуки на самолете? Подумайте о городе…
Синцов не хотел думать о городе, а внук у него жил на соседней улице.
После его ухода прокурор неприязненно вспоминал, какую птицу ему напоминает старый следователь, и не мог вспомнить. Синцов же понял одно: дело о лотерейном билете последнее в его жизни. Дальше — пенсия.
Учредители лотереи не собирались сдаваться. «Мы не только даем выигрывать. Мы защищаем наших участников!» — объявила Вероника по телевизору. Все понимали, что их дурят, что это просто замечательная реклама для лотереи, но поддавались, слушали, раскрыв уши, и собирались участвовать в следующем розыгрыше.
Наконец в город прибыло тяжелое оружие. Адвокат, которая готова была защитить кого хочешь. Или ей нравилась лотерея, или ей много платили. Она на вокзале по прибытии объявила:
— У вас черт знает что делается!
Она посторонний человек, ясное дело, но тут и свои, городские, ничего толком не понимали. Говорили о маге-астрологе по фамилии Шиш, который сам себе предсказал смерть на местном кладбище. Был слух об убийце, сошедшем с ума и теперь нажимающем на манку в городской психбольнице. Другие верили, Тихонова похоронили живьем, а он в гробу перевернулся. Пронеслось — билет не при чем, покойниками с кладбища кормят нутрий, а из нутрий делают шапки на зиму. Одного старика с этими шапками чуть не прибили на рынке.
Все хотели дознаться правды у Кухни и Винта, но те хранили тайну следствия. Родители никогда еще так не гордились своими наследниками. Другие взрослые им завидовали — не у всех такие важные дети.
Но в один прекрасный день дядя Володя Елхов, пряча глаза, подкатил к сыну с такими мыслями:
— Винт, говорят, может, не надо связываться с этим делом. Кто-то помер, кого-то убили. Людей не воротишь…
— Ага, — сказал Винт невнимательно, — а потом эти еще кого-нибудь ломанут.
— Не будешь первый лезть, не ломанут. Непростое это дело. — Дядя Володя не смотрел Винту в глаза. — Мне один человек сказал, убийцы — немой и этот подзаборный пьяница. Пиджак покойника на ком был? На пьянице, который от водки сгорел.
— Так, — до Винта наконец дошло, — откудова ты знаешь про пиджак?
— Ты не возникай, — сказала мать в поддержку отца, — сам рассказывал.
— Я?! — У Винта даже голос сорвался. — Я вам рассказывал, что его отравили, а про пиджак Сэра молчал! Ни слова!
— Не молчал. Я сама слышала.
— Все, хватит! — хлопнул по столу дядя Володя. — Ты — ребенок и будешь делать, что тебе велят!
Заорали младшие Елховы в соседней комнате. Родители как ошпаренные метнулись туда. Думали, они головы себе посворачивали.
— Что случилось?!
— Ты Витьку бить будешь! — ревели младшие.
— Когда я его последний раз пальцем тронул, вашего Витьку?!
— Скажи ему сам. — Мать перевалила все на дядю Володю и ушла укладывать детей.
— Кто приходил? — напрямую спросил Винт.
— Приходил такой, видно, из мафии, миллион предлагал, чтоб ты не выступал в суде. С виду не подумаешь, авторитетный такой…
Кухня, в отличие от Винта, сразу почувствовал неладное, когда отец, мать, бабушка как бы нечаянно собрались вместе и начали такой же разговор.
— В чем дело?! — возмутился Кухня. — Мы с Винтом свидетели, а вы кто такие?
— Мы твои родители! — закричал отец. — Или ты забыл!
Кухтины-родители были похитрее Елховых, но прокололась бабушка:
— Ваш придурочный — пьяница. Его пьяного в городе поймали, а то бы он натворил делов!
— Откуда ты знаешь, что Гриша был пьяный? — вцепился в нее Кухня. — Кто тебе это сказал?!
— Никто.
— Отвечать будете! Тайна следствия!
— Сам говорил, — сказала мать.
— Как ты сказала?! — кричал Кухня. — Я честное слово дал, понятно! Я вам рассказывал, что Сэра отравили. А про Гришу я молчал!
Кухня объявил родственникам бойкот, даже телевизор с ними не стал смотреть. Лег в постель и отвернулся к стене. Пришел отец, присел рядом.
— Кто вас подучил? — спросил Кухня.
— Сутулый такой, цепь на руке, — неохотно сказал отец, — пожилой. «Не надо вам неприятностей», — говорит. Ты у нас один, мы с матерью боимся…
Так стала закатываться героическая жизнь Винта и Кухни. Родители еще раз и два подступились к ним со своими рассуждениями, потом мирные переговоры закончились. Кухню увезли на юг. Винта забрали в деревню за двести с чем-то километров от города.
Прошла неделя и другая. Стало казаться, история с кладбищем случилась очень давно. Может, год назад. Винтовы родители радовались за сына. На дворе начали плодиться кролики, он единолично занимался с ними. Отсаживал маток, ждал приплод, чистил клетки, косил для кролей траву. Один раз напал на передачу с ведущей Вероникой, но даже смотреть не стал. Ушел. Родители переглянулись, довольные. Дядя Володя на следующий день пообещал ему купить настоящее ружье.
Кухня чах на далеком юге. Его родители просто извелись. Сын не купался, не ел мороженого, не загорал и не поехал смотреть на дельфинов.
— Слушай, — спросил он у отца, — а если Гришу расстреляют?..
— Успокойся. Он невменяемый. Их не судят…
Родители посовещались. Мать охая выделила огромную сумму, Кухне купили видеомагнитофон «Сони». Ни у кого из класса такого не было. Он сначала обрадовался, потом сник.
— Заберите себе! — сказал грубо. — Мне он не нужен.
— Какой-нибудь не такой? — перепугалась мать. — Так поменять можно.
— Вам за меня деньги заплатили! Чтоб я свидетелем не был.
Мать расплакалась и ушла из номера. Побледневший отец сказал:
— Клянусь, ни копейки не взяли. Предлагали, было такое…
Зал суда был под завязку. Такого не было даже на выступлении баптиста из Норвегии, хотя он обещал излечить всех желающих, а здоровым в конце выступления давали Библию с картинками. Речь прокурора слушали, как о повышении цен, — не шелохнувшись. Он рассказал историю, будто подглядывал за каждым шагом Полундры. Обвинил его в двойном умышленном убийстве с корыстной целью.
