Октав Панку-Яш - Великая битва у Малого пруда
— Нужно принять вызов, — твёрдо сказал Санду. — Мы пошлём сейчас на Лягушиное побережье посланника, он им передаст, что мы принимаем вызов, иначе нас поднимут на смех. Выходит, что, хотя их порт существует всего несколько дней и хотя у них новички-моряки, не имеющие понятия о том, что такое битва, они всё-таки могут сражаться, а мы вот уже второй год проводим на Малом пруду — и не можем? Где же наша гордость? И потом, что скажут наши ребята? Скажут, что командиры, которых они выбрали, — трусы… Трусливые зайцы. Хорошо это?
— Конечно, нет! — хором ответили все.
— Сами понимаете, что так нельзя, — продолжал Санду. — Конечно, нам придётся нелегко. Времени у нас мало. Нужно всё подготовить, всё предусмотреть… Но мы должны победить!
— Да, да! — поддержали все.
— Прежде всего созовём общий сбор. Пусть знают все и внесут свои предложения. О многом надо подумать. Составить план сражения… Где будем держать пленных?
— Мы и в плен будем брать? — испуганно спросила Родика.
Но ей никто не ответил.
— Если мы как следует подготовимся, то победим, — сказал Санду. — А пока не будем терять ни минуты. Как вы считаете, кто должен принять на себя командование боем?
Командиры посмотрели на адмирала. Санду понял и улыбнулся:
— Хорошо, постараюсь не опозорить вас…
* * *За два дня до этого в географическом пункте Лягушиное побережье появилась дощечка с надписью:
«ПОРТ БОЛЬШОЙ ПРУД»
И вот уже два дня, как здесь, вокруг старой, развесистой ивы, сновали человек пятнадцать ребят, которых Нику собрал со своей улицы. Теперь они обучались морскому делу и главным образом — «искусству морских сражений».
Нику сдержал слово, которое он дал своему другу Илиуцэ. По сути, ему нетрудно было уговорить ребят. Кому не лестно зваться моряком, и какой мальчишка, услышав слово «бой», не бросит всё на свете и не ринется сражаться?.. Таких мальчишек, наверно, нигде не встретишь…
Нику хоть и был горяч и чуть что бросался с кулаками, щедро раздавал тумаки, щелчки и затрещины, зато уж по части сражений у него, как и в шахматах, был, по его выражению, «намётанный глаз».
За эти дни Илиуцэ заметил в друге явную перемену. В последний вечер Илиуцэ зашёл домой к Нику и, увидев его отца, хотел повернуться и уйти, не дожидаясь обычного предостережения. Но, к его удивлению, Нику позвал Илиуцэ, и сам Мирон Негулеску предложил ему сесть. Отец и сын мирно играли в шахматы, и, по всем данным, никакого скандала не предвиделось. Партия была совсем неинтересной. Илиуцэ сразу понял, что отец Нику в шахматном деле новичок. Только странная вещь: Нику терял одну фигуру за другой, делая ошибки, совершенно непозволительные для «чемпиона школы». Илиуцэ даже обратил его внимание на это, но Нику подмигнул и, когда отец обдумывал очередной ход, шепнул другу:
— Молчи, я хочу, чтобы он выиграл.
И действительно, отец выиграл партию и, обрадованный своими успехами, долго беседовал с ребятами обо всём на свете.
Перемена, которую Илиуцэ обнаружил в друге, заключалась прежде всего в том, что Нику стал гораздо чаще улыбаться. И от этого весь его облик стал каким-то другим. Он уже HP задирал то и дело приятеля, хотя нельзя сказать, чтобы Илиуцэ не влетало и теперь за милую душу.
Приятно было то, что Нику не хмурился, как прежде, когда наставало время возвращаться домой. Вчера он даже несколько раз спрашивал, не было ли ещё гудка на обед, потому что ему не хотелось опаздывать домой. «Боишься скандала?» — спросил Илиуцэ. «Нет, хочу разок вместе с отцом поесть… А то всё один да один, надоело!»
Прибавьте и тот факт, что Нику послал вызов в порт Малый пруд, прежде чем начать бой. «Такой вещи Нику бы раньше не сделал, — думал Илиуцэ. — Нагрянул бы врасплох, и попались бы они, как раки на мели… Да, с Нику что-то творится! — И при этой мысли Илиуцэ невольно вспомнил Влада: — Вот это человек!»
А самой большой радостью для Илиуцэ было то, что Нику одобрил его план отправки «вызова». Илиуцэ придумал его, когда встретил на улице одного из малышей с Малого пруда. Тот нёс ведёрко. Илиуцэ остановил его, спросил, как его зовут, и похвалил ведёрко:
— Красивое, только не очень вместительное.
— Вот и нет. В него много входит, — ответил малыш.
— Не верю, давай посмотрим. — Илиуцэ наполнил ведёрко землёй. — Н-да, и правда вместительное. А ты не донесёшь такое полное!
— Что ты! Я сильный. У меня уже настоящие зубы растут. Молочные выпали. — И малыш поднял ведёрко.
— Э! — сказал Илиуцэ. — Так-то всякий сможет. Ты вот попробуй до самого пруда донести!
— И донесу! Правда, донесу!
— Посмотрим! Если донесёшь до самого пруда и высыплешь там на песок, тогда ты и вправду сильный. Только смотри в воду не высыпай, а непременно на песок… Понял? — И сам незаметно сунул в ведёрко «вызов».
— Вот увидишь, какой я сильный! Одной рукой донесу до пруда, высыплю на песок, и всё одной рукой.
…Пятнадцать мальчишек с Лягушиного побережья выбрали местечко посуше и уселись послушать Нику.
— Это уж будет настоящая битва! — говорил Нику. — В пух и прах разнесём их порт… У меня одно-единственное желание: взять в плен Санду Даму. Побить я его не побью, только заставлю влезть на верхушку ивы и три раза прокричать: «Я нечаянно обыграл Нику в шахматы, нечаянно!» И больше ничего. Всё остальное я ему прощу и даже могу с ним помириться.
— Только никогда тебе не увидеть Санду на верхушке ивы, слышишь, Нику, — твёрдо сказал Илиуцэ.
— Называй меня адмиралом, а не Нику…
— Пожалуйста, — досадливо махнул рукой Илиуцэ, — что Нику, что адмирал — от этого дело не меняется. Захотел тоже: Санду — и в плен! Не выйдет!
— Почему это не выйдет, муравьиная твоя башка?
— Потому что Санду умрёт, а не сдастся. Он гордый.
— Я тоже гордый.
— У него другая гордость. Он не сдастся. Санду дорожит честью порта, а не только своей собственной. Это ты знай!
— Ну ладно, хватит вам перекоряться! — вмешался один из ребят. — Давайте лучше к битве готовиться.
— А как вы думаете, получили они вызов? — спросил кто-то.
Но, как говорится, про волка речь, а волк навстречь. Вдалеке раздались звуки горна. Они слышались всё громче и громче. И наконец прямо перед Нику остановился помощник адмирала порта Малый пруд с белым флагом на горне.
Поклонившись, он церемонно обратился к Нику:
— Адмирал порта Большой пруд! Сообщаем вам, что мы получили ваше послание. Хотя оно и содержит много выражений, лишённых, по мнению адмиралтейства порта Малый пруд, самой элементарной вежливости, как, например, «не приветствую вас», «не выражаю никакого уважения», всё же мы принимаем ваш вызов. Совет командиров поручил передать вам, что мы примем суровые меры при любой попытке, если таковая будет иметь место с вашей стороны, применять во время боя камни, железо или другие твёрдые предметы. Мы, в свою очередь, обещаем, что будем вести бой честно.
Дину снова поклонился и в заключение сказал:
— Примите наше уважение, хотя вы так не поступили.
Он повернулся кругом и, протрубив в горн, удалился.
Глава семнадцатая. Великая битва у Малого пруда
Пасмурный день. Густые тучи ползли по небу, вились над Малым прудом. Точно тысячи морских волков закурили трубки и клубы дыма заволокли море.
Три часа дня.
В адмиралтействе, склонившись над картой, испещрённой множеством красных, синих и зелёных кружочков, Санду в который уже раз вглядывался в неё: «Ничего мы не забыли?» И перед его глазами, как на экране, мелькала надпись из записной книжки Влада: «Не забыть! Не забыть! Не забыть!»
Санду отлично сознавал, что если не довести все приготовления до конца, то нечего рассчитывать на удачу, как нельзя полагаться на деревянную саблю в бою, когда противник обстреливает из пулемёта.
Подготовка началась ещё накануне.
Тремя пунктирными линиями на карте были отмечены места расположения ребят во время битвы, иначе говоря — первой, второй и третьей цепи.
Первая цепь должна была находиться у тростниковых зарослей, служивших хорошим прикрытием, и встретить неприятеля градом небольших песчаных комьев. Ребята, назначенные в первую цепь, вырыли ров метра в три длиной, а из вынутого глинистого грунта возвели насыпь вдоль рва, укрепив её сухим тростником. Тростником же выстлали и ров. Возглавлял первую цепь Мирча.
Лучшие наводчики входили во вторую цепь, скрытую кустами цикуты, против клёна, где был наблюдательный пункт. Вооружённые комьями покрупнее, величиной с кулак, они должны были метко целиться, чтобы каждый ком попал в цель. Второй цепью командовала Нина — лучший стрелок из рогатки.
Петрикэ поручалось управлять третьей цепью. Их задачей было метать крупные ядра, примерно с кегельный шар, при помощи широких досок с целой системой рычагов, устройство которых держалось в страшной тайне. Это орудие ребята назвали пузырчаткой — в честь одного из найденных ими растений. Точно в такой же тайне держали и придуманный Родикой способ изготовления плотных песчаных ядер. Родику недаром прозвали в школе «новаторшей». «Упругие ядра» были уже третьим её изобретением. Первое пользовалось известностью как «парта Родики». Она приспособила к своей парте пружины, так что, когда её вызывали отвечать с места и она вставала, крышка автоматически откидывалась. Другая её находка — «атлас по кругу» — давала возможность ученицам шестого класса пользоваться по очереди и без всяких ссор единственным имеющимся в классе атласом по ежедневному графику. И, наконец, теперь Родика придумала пустить в дело тоненькие гибкие ивовые побеги, а не только песок и воду. Благодаря этому песчаные ядра обретали плотность и, описывая дугу, в полёте уже не рассыпались от сопротивления воздуха. Таково было третье изобретение Родики, с восторгом принятое на Малом пруду.
