Мария Грипе - Тень на каменной скамейке
Каждый день за обеденным столом шли жаркие споры о планах на лето, и о Каролине мы почти перестали говорить. Думаю, мы уже не надеялись когда-нибудь снова ее увидеть. Поначалу мы заглядывали в почтовый ящик, вздрагивали при каждом телефонном звонке и ждали каких-нибудь вестей. Но с каждым днем надежда слабела. Наверное, Каролина навсегда для нас потеряна. Приходится только признать, что раз она оставила нас, то это, скорее всего, необратимо. Возвращаться она не намерена.
Мы с Роландом часами колесили по городу, прочесывая каждый квартал, с готовностью отправлялись по поручению во всевозможные мастерские. Наиболее вероятно, что брат Каролины работает именно в таком месте. Но ни его, ни Густава не было и следа. Даже Роланд склонялся к тому, что брат Каролины, видимо, уже уехал.
И вот в один прекрасный день, когда я меньше всего надеялась на встречу, я снова столкнулась с ним. Это было после школы, я ехала на велосипеде, в багажнике у меня лежали учебники. Светило солнце, и я собиралась выбрать уютное местечко где-нибудь на природе и поучить уроки.
Я медленно катила вдоль речки, солнце светило мне в лицо. Птички щебетали, и из воды то и дело доносились всплески. В речке было много рыбы. На мосту стояли рыболовы с удочками, кто-то медленно плыл в лодке, забрасывая сеть. Было тихо и привольно. Вдалеке слышались звуки губной гармошки. Давно уже я не чувствовала такого умиротворения.
И вдруг сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди. На камне у воды сидел брат Каролины и удил рыбу. Средь бела дня. Рядом с ним на земле лежал пустой рюкзак. Ему везло: в траве блестело чешуей несколько окуней. За его спиной стояли пустое ведро и банка с червяками. Он читал книгу, дожидаясь, когда клюнет рыба. Велосипед прислонил к дереву у дороги.
У меня появилась мысль: я спрыгнула с велосипеда и поставила его у того же дерева, по другую сторону. Парень был так занят чтением, что ничего не заметил. Мне удалось незаметно прошмыгнуть вниз по заросшему травой склону к воде.
Я расположилась с учебниками в нескольких метрах позади него, немного наискосок. И попыталась сосредоточиться. Но ничего, конечно, не выходило, я только притворялась. И все время думала о том, как мне повести себя, чтобы затеять с ним разговор. Встать и подойти к нему, сказать, кто я, и спросить про Каролину? Прямо к делу, без обиняков!
Каролина именно так и поступила бы. Ведь это проще всего. Почему же мне это кажется невозможным? Чего я боюсь? Наверное, получить отказ.
Услышать, что Каролина не велела брату говорить нам, где она. Это сильно огорчило бы меня, потому что означало бы, что Каролина не хочет нас больше видеть.
Но все же я должна рискнуть. Самое худшее, что может случиться, – он постарается отделаться от меня. Если я покажусь ему назойливой, то пусть так и сделает. Но он ведь должен понимать, что если я увидела кого-то, кто может быть братом Каролины, то я обязательно захочу с ним поговорить. Было бы даже как-то стыдно не поинтересоваться судьбой человека, который внезапно исчез.
И все же от одной мысли подойти и заговорить с ним у меня начиналось сердцебиение. Он все еще не видел меня. И вот у него клюнуло. Я смотрела, как он снимает рыбу с крючка. Это была плотвичка, и он бросил ее обратно в воду.
Когда он затем повернулся к банке с червями, то увидел меня, но словно и не заметил моего присутствия, только рассеянно поглядел в мою сторону и начал насаживать червяка на крючок. Потом забросил удочку и снова стал читать.
Мне захотелось увидеть, что за книгу он читает. Ничего не могу поделать, такая у меня привычка.
Если вижу человека за книгой, мне немедленно нужно выяснить, что у него за книга. Какая-то маниакальная страсть.
Но он держал книгу так, что невозможно было разглядеть ни названия, ни автора. Я злилась и долго сидела, не отрывая глаз от обложки. Должен же он когда-нибудь повернуть ее так, чтобы мне стало видно!
Но вот поплавок снова нырнул! Клюнуло довольно основательно, потому что он отбросил книгу в траву и дернул удочку. На крючке бился огромный окунь. Он быстро снял рыбу с крючка, оглушил ее камнем и бросил на траву вместе с остальными. Взял баночку. Насадил нового червя. Снова окинул меня рассеянным взглядом.
Но я уже знала, что за книгу он читает! «Три мушкетера»! Это была наша книга! Бабушка подарила нам ее на Рождество. Роланд дал ее Каролине, а теперь эту книгу читает ее брат. Значит, у Каролины были еще и книги, которые она не вернула! Не только фотографии. Другими словами, у меня появился еще один повод подойти и представиться. Солнце спускалось к горизонту. Первые комары пошли в атаку. Я начала нервничать. Времени оставалось все меньше. Скоро мне нужно торопиться домой к ужину. А я все сидела!
Но вот он встал с камня. Я вздрогнула. Сейчас или никогда!
Он начал складывать рыбу в ведро, смотал удочку. Сейчас он уйдет. Меня охватила паника, и бросило в жар.
Что мне делать?
Он же видел, что я просидела здесь довольно долго. Будет как-то странно подойти к нему, когда он как раз собрался уходить, и заговорить о его сестре. Мне следовало сделать это сразу, как только я его увидела. А сейчас мое поведение будет выглядеть глупо. Видимо, он уже не помнит, как я чуть не упала в воду, когда они с Густавом проезжали мимо на велосипедах. И хотя Густав поздоровался тогда со мной, я понимала, что для брата Каролины я была совершенно незнакомым человеком.
Может, лучше спокойно сидеть на месте, не подавая виду, и позволить ему уехать? Нет! Неужели я такая трусиха?
Ну и пусть я какое-то время сидела на берегу. Все это – только отговорки.
Наконец-то брат Каролины, которого мы так долго искали, оказался в поле зрения! Если я так и буду сидеть и ждать неизвестно чего, то рискую навсегда упустить его. Появился шанс узнать, где Каролина. Что с ней случилось. Почему она ушла от нас. Неужели у меня не хватит смелости?
Он уже поднимался по откосу к велосипеду. Скоро будет слишком поздно. Я встала, одним махом сгребла книги в охапку и взлетела за ним вверх по склону. Под деревом у велосипедов мы встретились.
Он не смотрел на меня, я рванула к себе велосипед, но осталась стоять под деревом и ждала, пока он соберется. Он не спеша повесил ведро с рыбой на руль, сунул книгу в рюкзак и надел его. Потом взял велосипед.
Я стояла рядом с бешено колотящимся сердцем и не знала, с чего начать. Я ждала, что он что-нибудь скажет, но он и пальцем не пошевелил, чтобы мне стало легче заговорить, делал вид, будто не понимает, что мне от него нужно.
– Извините, – сказала я. И больше не смогла издать ни звука. Голос мне изменил.
Тогда он уставился на меня, и я, краснея, посмотрела ему в глаза. Они были совершенно спокойны и невозмутимы. Вдруг одна бровь у него приподнялась – такое знакомое движение! Он стоял и смотрел на меня немного надменно, скрывая улыбку. Совсем как Каролина! Он был так похож на нее, что меня охватило отчаяние и захотелось схватить его за плечи и встряхнуть. По-моему, он это заметил, потому что в глазах его заиграла улыбка, и все лицо засветилось. И он засмеялся.
У меня дыхание перехватило. Над чем он смеется? Я готова была заплакать. Но все же взяла себя в руки и уставилась на него. У него нет никаких оснований…
И вдруг в одно мгновение я все поняла! Сначала я взбесилась, а потом расхохоталась. Никакой это был не брат Каролины. Передо мной стояла она сама.
Я снова прислонила велосипед к дереву. Она сделала то же. Потом мы долго стояли и смотрели друг на друга. «Сумасбродка, – сказала я наконец, – как же нам теперь быть?»
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Домой я зашла ненадолго, только чтобы поужинать. Мне надо было сразу же вернуться на речку, к Каролине, которая тем временем должна была отнести свой улов.
Я обещала не подавать дома виду. Но внутри у меня все клокотало от счастья, и наверняка по мне было видно, что произошло нечто неслыханное. С голосом тоже было трудно совладать, он то и дело срывался, и я не могла проглотить ни кусочка.
– Что это с тобой? – поинтересовался Роланд. Я откашлялась и выпалила первое, что мне пришло в голову:
– К нам приехал цирк!
Не знаю, откуда я это взяла, но это оказалось правдой. Надя тут же клюнула на эту удочку и стала уговаривать папу купить билеты.
Папа, посмотрев на меня, сказал, что раз я очень хочу, он не может мне отказать. И мы пойдем в цирк всей семьей.
– Но только не сегодня! – попросила я. – В другой день.
Все уставились на меня. А почему не сегодня вечером? Ведь сегодня премьера и, наверное, будет настоящий праздник.
– Да, но сегодня я не могу.
– Не можешь? – разочарованно протянула Надя. – А почему?
– У меня много уроков.
Роланд рассмеялся. Странно, ведь обычно уроки для меня не помеха.
Я умоляюще посмотрела на маму. Когда речь заходила об уроках, именно у нее можно было найти наибольшее понимание. Хотя папа и был учителем, к школе он относился гораздо снисходительнее.
